Награда для Героя - Su.мрак

Все попытки найти выход из этого замкнутого круга упирались в тупик, но однажды в личных апартаментах начальника тюрьмы, в которые Гарри периодически наведывался, ему на глаза попалась незамеченная ранее газета двухнедельной давности. Вначале он не нашёл в ней ничего примечательного, но потом на третьей странице обнаружил напечатанное извинение, адресованное Министру Магии от лица главного редактора с заверениями, что автор статьи «Сколько стоит должность в Министерстве?» оштрафован на 20.000 галлеонов и уволен с места работы. Казалось бы, каким местом заключённого могла касаться эта статья о коррупции? Но что-то заставило мага порыться в кладовке, куда начальник тюрьмы складывал старые газеты и отыскать статью. С первых же строчек написанного псевдо-доброжелательным ядовитым тоном опуса, волшебник уже знал, чью подпись увидит в низу страницы и он не ошибся — размашистый росчерк с завитушками, складывавшийся в два слова «Рита Скиттер», действительно красовался в конце статьи.

«Видно, эта язва крепко зацепила Берроуза, раз он не поленился надавить на этого слизняка — главного редактора «Пророка», — первым чувством, прорвавшимся сквозь привычную пелену безразличия, было злорадство: Берроуз ещё не знал, с кем связался. Риту можно было заставить униженно извиниться и даже выплатить штраф, она могла виновато улыбаться, потупив глазки, и клятвенно заверять, что такого больше не повторится, но… Эта змея никогда и ничего не забывала и ВСЕГДА мстила за нанесённые ей обиды. Стоило только вспомнить её биографию Дамблдора с хорошо завуалированными, но доходчиво-грязными намёками на тягу старика к молоденьким протеже, или регулярное упоминание в послевоенных статьях о победителях незавидной доли такой талантливой молодой ведьмы Гермионы Уизли, выбравшей для себя долю простой домохозяйки. Несмотря на то, что Герми их игнорировала, Гарри знал, что они её задевали и бесили. Среди размышлений о зловредных способностях Скиттер в голове заключённого промелькнула одна мысль, которую маг сначала отринул как абсолютно бредовую. И действительно, Рита была врагом, и врагом безжалостным и злопамятным, разве можно было ей доверять документы и воспоминания, которые они с Честером собрали до ареста, и которые Поттер добыл уже в тюрьме? Но чем дольше размышлял над этой идеей узник, тем сильнее на его отвыкшем от проявления эмоций лице проступала горькая улыбка: в отличие от друзей, враги не способны были на одно простое действие. Они не умели предавать. А ради мести Берроузу, унизившему её, Скиттер могла горы свернуть.

Оставалось придумать, как связаться со зловредной журналисткой, находясь в негостеприимных стенах Азкабана. Свобода передвижения по замку у узника была. Имейся тут совы для переноса корреспонденции, проблем не было бы никаких, но любые магические существа, разумные или неразумные, кроме дементоров, здесь долго не выживали. Вся почта, которую получали или отправляли начальник тюрьмы и надзиратели, увозилась и отправлялась с той самой лодкой курсировавшей между замком и островом. А это значило, что его письмо с уменьшенными флаконами с воспоминаниями, должно было уйти, заверенное печатью Азкабана. К сожалению, эта самая печать хранилась в сейфе рабочего кабинета Рознера… на котором были антианимагические чары. Проникнуть в кабинет не удалось, но волшебнику удалось выяснить, что раз в месяц начальник тюрьмы отправляет объёмную посылку с донесениями о заключённых в Министерство. По закону ящик с документами должен был идти отдельно от личной корреспонденции, но надзиратели, да и сам Рознер, часто использовали его как возможность побыстрее отправить посылки или письма своим родным, а на требования безопасности администрация тюрьмы смотрела сквозь пальцы. И вот спустя месяц с того времени, как Гарри увидел ту статью в «ЕП», неприметная бандероль, не проверенная никем в почтовой службе Министерства, со служебной совой улетела на поиски адресата по имени Рита Скиттер. Теперь узнику оставалось только то, в чём он достиг таких огромных успехов за последние два с половиной года — ожидание.

Прошла неделя — ничего не происходило. Заключённый всё своё время посвящал учёбе и тренировкам, выматывая разум и тело до такой степени, что засыпал сразу, стоило ему только доползти до камеры и упасть на нары.

С черепашьей скоростью проползла вторая неделя. С каждым днём напряжение в душе узника нарастало. Ни физические нагрузки, ни новые знания уже не отвлекали от тревожного ожидания, даря лишь временное облегчение.

Третья неделя тянулась так долго, что Гарри иногда казалось, что он видит застывшее время. Всё валилось из рук, сосредоточиться на книгах не удавалось, нагрузки не приносили привычной усталости. Постепенно он совершенно перестал спать, поминутно останавливая порывы немедленно пробраться в личные комнаты начальника тюрьмы, чтобы покопаться в его почте.

Началась четвёртая неделя. Первые два дня были такими же серыми и бесцветными, как и восемьсот девяносто девять дней до этого. Последние двое суток Гарри лежал пластом в своей камере, уставившись в потолок, отказываясь от еды и не обращая внимания на слова пытавшихся его расшевелить надзирателей.

Знакомый голос Шеклболта, гневно что-то кому-то выговаривавшего в коридоре, показался ему обыкновенной галлюцинацией: мало ли что может померещиться хватавшемуся за любую соломинку разуму.

— Гарри… — скрип открываемой решётки и потерянный голос Кингсли не заставили его даже повернуть голову в сторону двери. За два с половиной года он отвык ассоциировать себя с этим именем. Порой у него возникало такое чувство, что оно умерло тогда на суде вместе с частью его души.

— Гарри?! Почему его перевели в крыло смертников? Здесь же уже никто не содержится больше десяти лет!

— Н-но… заключённый содержался здесь с момента доставки в тюрьму. Господин Берроуз приказал…

— Берроуз?! Вот гнида! Он же мне обещал… Жаль, что они с Дресвудом так легко отделались! За всё, что они совершили, им бы полагался Поцелуй Дементора! — Шеклболт, откинув в сторону полы тёплой мантии, не обращая внимания, что пачкает дорогую ткань брюк, встал на колени возле нар заключённого и протянул, было, руки, чтобы потрясти за плечи лежавшего без признаков жизни Поттера, когда его глаза столкнулись с пронзительным взглядом зелёных глаз и… не боявшийся никого и ничего аврор отдёрнул руки.

— Гарри, что они с тобой сделали?! — из-за спины Кингсли выступил Рон.

Но не их голоса и задаваемые ими вопросы пробудили сознание мага, вернув его к жизни. Узника привлекло слово «Берроуз»: