Марианна в огненном венке (Книга 2) - Жюльетта Бенцони

- Тысяча чертей! Да бегите же, олухи! Догоните ее!..

Но было уже поздно. К счастью для Марианны, дверь башни оставили открытой. Она уже выскочила наружу, когда часовые еще не спустились. С торжествующим возгласом она нырнула в дым, словно в защитное покрывало, и побежала вперед, не обращая внимания на препятствия, понукаемая извечным желанием беглецов оставить как можно большее расстояние между преследуемым и преследователями. Но поднимавшийся к эспланаде склон был достаточно крут, а за собой беглянка слышала крики и возгласы, которые казались ей ужасно близкими...

Она не знала Кремля и выходов из него. Кроме того, насколько она могла разобрать сквозь дым, эспланада была забита людьми. Если она не хочет попасть между двух огней, необходимо где-то спрятаться.

Не зная куда идти, она вдруг заметила на вершине покрытого травой склона, совсем рядом с угловым контрфорсом дворца, дерево. Оно повидало немало веков, и его ветви устало склонялись к земле. Дерево было приземистое, внушавшее доверие, а его густая листва казалась непроницаемой. Под порывами ветра оно шумело, как стая ворон.

Оказавшись рядом с ним, Марианна окинула его взглядом. В обычных условиях влезть на него не составило бы труда. Но позволит ли ей раненое плечо сделать это упражнение, которое она когда-то делала так легко?

Давно известно, что даже у бессильных вырастают крылья, когда появляется надежда на свободу, и, учитывая все, Марианна отнюдь не горела желанием ощутить на себе гнев Наполеона. Единственное, чего она хотела, это встретиться со своими друзьями и покинуть этот проклятый город по возможности скорее. Скривившись от боли, ей все-таки удалось совершить задуманное. Через несколько секунд, показавшихся ей вечностью, она сидела верхом на толстой ветке, полностью укрытая от чужих глаз. Как раз вовремя. Не прошло и полминуты, как она увидела капитана. Он бежал как заяц, во всю силу легких взывая неизвестно к кому, не обращая внимания на падающие вокруг него горящие головни.

Полученная беглянкой передышка оказалась краткой. Она избавилась от сиюминутной опасности, но положение оставалось серьезным, так как после ухода Марианны в башню пожар в городе принял устрашающие размеры. Подхваченный бурей огненный дождь в виде мелких искр и крупных горящих обломков обрушился на Кремль, стуча по железу дворцовых крыш и медным куполам церквей, словно молотки невидимых кузнецов по наковальням. Вместе с доносившимися отовсюду криками это создавало фантастическую и пугающую симфонию. В адской атмосфере, где, казалось, дышишь огнем, пылающее небо разверзлось над гибнущим городом.

Образованный деревом над головой Марианны зеленый купол относительно защищал ее от раскаленного дождя. Но сколько времени пройдет, пока это убежище само не вспыхнет?

Немного раздвинув ветки, беглянка могла видеть эспланаду, протянувшуюся между дворцом и Арсеналом.

Она кишела солдатами, которые с риском для жизни старались укрыть бочонки с порохом и тюки пакли.

Некоторые взобрались на крышу дворца с ведрами и метлами, сметая горящие головни и охлаждая водой раскалившееся железо. Великая русская крепость с ее пышными церквами и великолепными сооружениями походила на остров в океане огня, на сцену, плещущую над извергавшимся вулканом, потому что всюду, где Марианна могла видеть ограду, над красными стенами взлетали гигантские языки пламени, непосредственно угрожая императорским конюшням, откуда неслось ржание обезумевших лошадей, которых, впрочем, целая армия конюхов выводила наружу, стараясь избежать паники.

- Святой Иисус! - прошептала Марианна. - Спаси меня отсюда!..

Вдруг она увидела императора. С непокрытой головой, с разметавшимися по лбу короткими черными прядями и хлопающими по ветру полами серого сюртука, сопровождаемый Бертье, Гурго и принцем Евгением, он быстро шел к Арсеналу, несмотря на усилия высшего офицера, генерала де Ларибуазьера, который безуспешно пытался загородить ему проход и помешать идти по явно опасной дороге. Но Наполеон нетерпеливой рукой оттолкнул его и пошел дальше. Тогда группа артиллеристов, занятая перестановкой зарядных ящиков, бросилась ему навстречу и упала на колени, не давая пройти.

В тот же момент из конюшни появился нелепый белый плюмаж Мюрата, начавшего пробиваться к императору через вопящую толпу солдат. Со своего насеста Марианна услышала:

- Сир! Умоляю вас, согласитесь!

- Нет! Поднимитесь на эту террасу вместе с князем Невшательским и доложите мне, - заорал Наполеон на маршала Бесьера. - Я не уеду, пока это не станет действительно необходимым. Пусть каждый исполняет свой долг, и мы сможем остаться здесь в относительной безопасности...

Что-то вроде пушечного выстрела, сопровождавшегося звоном разбитого стекла, оборвало его слова. Лопнули стекла в окнах фасада дворца. Тогда и Наполеон устремился к только что упомянутой террасе, чтобы самому убедиться в размерах угрожавшей опасности, а ветер донес до Марианны обрывки проклятий, изрыгаемых королем Неаполя.

В этот момент ей пришлось отпустить ветки и откинуться назад, чтобы избежать удара горящей балки, летевшей сверху и ударившей по дереву.

- Я не могу оставаться здесь больше, - пробормотала она сквозь зубы. Надо найти способ выбраться отсюда!..

Спасские ворота, единственные в поле ее зрения, были непроходимы из-за сбившихся там пушек, которые стягивали в Кремль. Но, посмотрев по всем сторонам, она заметила у подножия угловой башни, вздымавшей остроконечную крышу за небольшой церковью, потайной ход, по которому двигалась непрерывная цепь солдат с ведрами. Так доставлялась вода на крыши Кремля.

Солдаты совсем были не похожи на тех, что она только что встретила в башне. Что касается командовавших ими офицеров, все казались незнакомыми.., да и выбора у нее не было.

Она соскользнула вниз, но едва коснулась земли, как порыв ветра подхватил ее, свалил и покатил по крутому склону до самой ограды, до того разбередив рану на плече, что молодая женщина не могла удержаться от слез. Когда она наконец остановилась, то немного полежала в траве, оглушенная, с такой болью и звоном в голове, словно попала в соборный колокол. Но внезапно она оказалась на ногах, нос к носу с самой странной женщиной, какую она когда-либо встречала, накрашенной матроной, гордо носившей поверх красной косынки гренадерскую медвежью шапку, чья шерсть носила столько следов огня, словно поле пшеницы после прохода небрежных жнецов.

По бочоночку, который женщина несла на плечевом ремне, Марианна узнала маркитантку. Ей было лет сорок, она причудливо вырядилась в пеструю полотняную юбку, синий жакет, кожаный пояс и обгорелые гамаши.

Подняв Марианну, она начала ее чистить, встряхивая платье и сильно хлопая по спине, чтобы стряхнуть прилипший сор.

- Вот так! - сказала она с удовлетворением, решив, что ее работа закончена. - Теперь ты в порядке, красотка! Но тебя здорово шкрябануло.., не считая той оплеухи, полученной раньше, раз уж синяк светит!

Она показала на ссадину, полученную при встрече с китайской вазой, орудием императорского гнева.

- И куда тебя несло, что ты так спешила?

Отбросив назад выбившиеся из шиньона и щекотавшие лицо пряди, Марианна пожала плечами и показала на пылающее небо.

- В такую погоду поневоле заспешишь! - сказала она. - Я хочу выбраться отсюда. Меня уже стукнуло какой-то деревяшкой по голове, и я чувствую себя неважно!

Женщина округлила глаза.

- А ты что думаешь, с той стороны стенки лучше?

Бедняга! До тебя еще не дошло, что русаки из своего родного города устроили костер? Видать, им так больше нравится! Но ты и в самом деле как дохлая. На лице всего и краски, что синяк! Стоп, дам-ка я тебе глоток рикики! Увидишь, что за штука! Мертвого поднимет!

Широким жестом она отцепила от пояса манерку, наполовину наполнила ее из бочоночка и поднесла к губам потерпевшей, у которой не хватило мужества отказаться, тем более что она испытывала властную необходимость подкрепиться. Она сделала хороший глоток, и ей показалось, что это был жидкий огонь. Кашляя, отплевываясь, наполовину задохнувшись, она должна была еще выдержать помощь маркитантки, которая великодушно надавала ей по спине таких тумаков, что от них свалился бы бык.

- Что, не пошло? - смеясь, спросила она. - Ты, видать, еще девица! Не пообвыкла еще...

- Это.., по-видимому, слишком крепко! Однако оно действительно подбодряет!.. Большое спасибо, сударыня!

Та расхохоталась, держась за бока.

- Ну ты даешь! Первый раз меня назвали сударыней. Я не сударыня, голубушка! Я мамаша Тамбуль, маркитантка вон тех, - сказала она, показывая большим пальцем на цепь солдат. - Я как раз несла им по глоточку, чтоб подбодрить, когда ты хряснула прямо мне на лапы. Слушай, а ты ж не сказала, че ты так неслась в это пекло?

Марианна даже не колебалась. Рикики определенно обострил ее умственные способности.