Гончаров и погоня за бриллиантом - Михаил Петров

- Что вы хотите, Гончаров?

- Праздника! Сейчас увидишь, моли Бога, чтобы все получилось! Спрячься!

Прикинув расстояние до нужной мне "Нивы", я поджег "хвостики" и выскочил из укрытия. Тридцать метров пролетел на одном вздохе и рванул дверцу обреченной машины.

Мои предположения оказались неверными. Шофера одновременно занимались и тем, и другим, то есть: и пили пиво, и резались в карты. При виде моей персоны один из них захлебнулся пивом, а другой, за рулем, по-рачьи вытаращив глаза, спросил:

- Это ты?

- Это я, с приветом от шефа.

Швырнув ему на колени пачку "сигареток", я захлопнул дверцу, а для пущей убедительности навалился на нее своим весом, чтобы мышки могли полнее насладиться яркими цветами праздничного фейерверка. Вторая дверца надежно блокировалась стоящей вплотную "Нивой".

До чего же это сказочное зрелище, когда два десятка разноцветных ракет носятся в наглухо закрытом салоне авто! Если бы не бычьи вопли, я получил бы истинное блаженство.

Через полминуты все кончилось, я открыл дверцу. Сильно обожженные парни были живы, но без сознания. Тошнотворно воняла тлеющая обшивка вперемешку с отработанными газами.

Вот тут-то я оказался перед сложной дилеммой: "Что дальше?" Я окликнул Вартана.

- Здесь я, Гончаров. Великолепно, я все видел.

- Они еще живы.

- Так кончайте их!

- Я... Не могу.

- А они нас могли? Мать убили.

- Мать убил ты сам.

- То есть? Не понял.

- Проехали!

- Кончайте их!

- Не могу. Они ранены и беспомощны.

- А когда поправятся, достанут и тебя, и меня. Они-то раздумывать не будут.

- Знаю, но не могу.

Оганян выругался и вдруг приказал:

- Садись в машину, крутой сыщик Гончаров!

- Погоди, что ты задумал?

- А это уже мое дело! Пойми, у нас нет другого выхода. Залазь в машину!

Отрешенно, через боковое стекло я наблюдал, как Оганян врубил нейтральную скорость тлеющей "Нивы", захлопнул дверцу и попытался подтолкнуть ее к обрыву. Это у него не получилось, мешала бровка. Тогда он сел во вторую машину рядом со мной, запустил двигатель и кое-как одной левой рукой поставил ее в кильватер той, обреченной. Затем осторожно и бережно, будто боясь потревожить, наш передний бампер дотронулся до ихнего заднего.

Взревел мотор, не соглашаясь с нашей жестокостью, но, послушный акселератору, исполнил требуемое - еще через секунду белая задница тлеющей "Нивы" ушла в вечность. Я уже пересаживался за руль, когда в карьере рвануло зловеще и глухо. Язык огня поднялся выше края обрыва.

- Помоги нам, Господи! - перестуком зубов прокомментировал ювелир.

- Поможет, - успокоил я. - В паре с прокурором.

- Оставьте, нужно жить. Мы ничего не знаем. Едем.

- Согласен, но сначала заберем мою жену.

- Нет, нет, исключено! Свои проблемы решайте сами.

- Там, вероятно, и ваша проблема. В лице племянника и продавщицы Леночки.

- Что вы сказали?

- То, что слышал. Это они тебя высветили, со всеми твоими потрохами.

- Тогда да. Тогда мы едем за вашей женой. Вот только с оружием у нас плохо и болит рука.

- Рука заживет, а оружие должно быть. Посмотри в бардачке или за спинками.

Единственное, чего я теперь боялся, - так это вмешательства милиции, проклиная себя за записку в фонарике. Если ее найдут - расклад будет неинтересным.

* * *

Не доезжая пяти - семи метров до проклятых ворот, я остановился и посигналил. Нас будто поджидали, створки сразу открыл парень, одетый в спортивный костюм. Не означает ли это, что Унжаков уже связался с дачей и нас с нетерпением встречают? Ладно, сказавши "а", говорят "б". С семи метров, как мог, я разогнал машину и, чуть вильнув влево, принял "спортсмена" на крыло. Отлетев на несколько метров, он шлепнулся дохлой селедкой, а я, резко тормознув, выкатился из машины под днище, ожидая, когда начнется светский прием. Но... было тихо, если не считать работающего мотора да шипящего мата Вартана.

- Сколько человек на даче? - наставив пистолет в глаз травмированного спортсмена, потребовал я ответа.

- Вы кто? - вяло размазывая кровь, спросил он.

- Твой... Где Арцевик, где Лена?

- Не знаю.

- Говори, или удавлю, подонок! - подскочил Оганян, готовый наброситься на него с одной своей левой рукой.

Я преградил ему путь:

- Успокойся, Вартан, они давно на том свете. Унжаков препроводил.

- Но ты же говорил...

- Потому что ты нужен мне. Парень, кроме тебя, кто сейчас на даче? Ну...

- Не стреляйте, я все скажу.

- Ну!...

- Из мужиков - только Коля.

- Где он?

- Недавно пошел беспалую трахать.

- Он вооружен?

- Да.

- Вартан, следи за ним!

- Иди-ка ты подальше, опять обманул.

- У меня для тебя кое-что получше найдется. Жди.

* * *

Опоздал я совсем на чуть-чуть, но все же опоздал. По разбросанным вещам, перевернутым телевизору, столику и креслу было видно, что сопротивлялась Ленка яростно, но что может сделать баба с восьмипудовой похотливой тушей? Она и сейчас кричала, но... В общем, я опоздал. Мне ничего другого не оставалось, как массивной хрустальной пепельницей щедро открыть его череп в области затылка. Выбравшись из-под окровавленного борова, в истерике, Ленка кинулась на меня, мало что соображая.

Кое-как успокоив ее двумя оплеухами, я оттащил Елену вниз, к Вартану, а сам поднялся в святая святых - кабинет Унжакова.

Из письменного стола выгреб свои документы, пистолет и не свои доллары.

Ключи от сейфа оказались тут же. Немного, для виду, поломавшись перед самим собой, пошел на "медведя".

Первый замок дался доверчиво, не сопротивляясь, я уже занимался вторым, когда в основание моего бессовестного черепа уперся холодный ствол.

- Доброй ночи, господин Гончаров!

- Здравствуйте, - вежливо ответил я сучке-секретарше Тамаре.

- Не оборачиваться, к стенке! Стоять, не двигаться!

Я покорно подчинился, только спросил:

- И долго?

- Что?

- Стоять мне.

- Пока папа Жора не появится.

- А он, ласточка, уже никогда не появится. Разлюбил он вас. Променял шикарную дачу на вонючую штольню.

Повисла тишина, пронизанная недоверием, прикидками, вариантами и подозрением.

- Врешь! - хрипло, еще не веря, выдавила она наконец. - Не может быть. Что теперь делать?

- Сидеть и ждать, когда сюда явится милиция.

- Фига с два. Иди открывай сейф, посмотрим, что там у него.

Так же послушно я выполнил и этот приказ.

Денег было много, очень много. Растерянная Тамара хватала и хватала пачки, стараясь унести как можно больше. Прессы скользили, падали, рассыпались.

- Принеси сумку, - посоветовал я.

- Чтобы ты тем временем уволок все? Нет уж, бери сколько надо и проваливай.

Выдвижной ящичек снизу закрывался на особый замок. Заслонив сейф спиной, я незаметно его открыл. Четыре бриллианта лежали близнецами, с той лишь разницей, что два из них были фальшивыми. С одинаковым коэффициентом преломления, но различным удельным весом.

"Внешний вид одинаков, разница лишь в сущности, - подумал я, опуская камни в карман, - наверное, все в этом мире вот так".

- Ты что, уснул? - зло поторопила меня Тамара. - Присосался, как теленок к соседской корове. Пошел вон! И учти, я тебя знать не знаю.

- Взаимно! - ответил я, прихватывая добрый десяток прессов.

Рано утром, бросив бандитскую "Ниву" в пригороде, мы пересели на такси и с первыми лучами солнца въехали в город.

Юрку я перехватил на выходе из подъезда, вручил ему симпатичный зеленый пресс, объяснил, в каком фонарике находится записка и что с ней надлежит сделать.

Искали нас не слишком рьяно, поэтому, не очень-то таясь, уже в полдень мы с Ленкой сели в поезд южного направления, чтобы на полгода освободить любимый город от нашего присутствия.