Остановка на планете Долгий Год - Фредерик Пол

Бланди и на это ничего не сказал, и вот это Мерси уже удивило. Его лицо внезапно застыло, в нем не было никакого выражения. Но Мерси все-таки ожидала, что он что-нибудь да скажет. Но, поскольку он не издавал ни звука, заговорила снова она:

- Что-то не так? Если ты этого не хочешь, не делай!

Бланди вздрогнул и поднялся с места.

- Я хочу этого, - сказал он. - Мерси, как ты считаешь, кто я такой? Я писатель. Да, я занимаюсь этим не все свое время, но когда пишу, то пишу для людей. Мне нравится, когда у меня есть зрители - много зрителей, и самая большая моя аудитория - это люди, которых я даже не знаю; возможно, это даже те, что еще и не родились...

- Хорошо, так ты передашь капитану записи?

- Обязательно, - ответил он так, что не поверить было невозможно, и отвернулся. Мерси с интересом ждала продолжения, но, похоже, Бланди уже забыл, о чем они говорили. Включив свет, он занялся самыми банальными домашними делами, а справившись с ними, подошел к холодильнику и вынул бутылку вина.

Только включенный свет заставил Мерси понять, что снаружи уже совершенно темно.

- Боже! - воскликнула она. - Мы совершенно забыли про обед.

Бланди лишь кивнул и налил вино в два стакана. Мерси спокойно приняла его - обычно за обедом они всегда пили немного вина, почему бы и сейчас не выпить стаканчик перед едой? Но, похоже, одним стаканчиком дело не ограничивалось. Как только они выпили, Бланди тут же наполнил стаканы снова.

Ладно, подумала про себя Мерси, я еще не настолько голодна. Раз уж Бланди желает немножко выпить, почему он не может себе этого позволить? Она села, ничего не говоря, думая о вещах, о которых никогда раньше не думала, но потом вино развязало ей язык.

- И все же это страшно, ведь правда? Я хочу сказать, знать о том, что может случиться с твоими детьми, если они у тебя есть...

- Действительно, страшно, - согласился с ней Бланди.

- И знать про то, что это может ожидать и тебя. Я имею в виду, даже взрослого, если прожил уже достаточно долго, - продолжала Мерси, совершенно не думая о том, что говорит. - И поэтому вы... я права?

- Что мы? - спросил Бланди, опять подливая ей вина.

- Ну, я имею в виду эти ядовитые таблетки. Вы заставляете людей глотать яд, если они сделали какие-то вещи, и не такие уж страшные, ты понимаешь? Я хочу сказать, на других планетах есть свои законы, но если люди их даже нарушают, то, чаще всего, их садят в тюрьму...

Бланди задумался над ее словами.

- Может и так.

- Но, может, смерть от яда для вас лучше, чем от ГЭ?

Бланди подумал и над этим.

- Возможно, - сказал он наконец. - Догадываюсь, что так оно и есть, но не только поэтому. Ведь на других планетах люди тоже умирают, так?

- Похоже, что здесь вы относитесь к этим вещам по-другому.

- Да, - согласился с ее словами Бланди. - Мы и вправду по-другому относимся к этим вещам. Не думаю, чтобы здесь, на нашей планете, мы посадили бы кого-нибудь в тюрьму. Возможно, что и тюрем у нас здесь нет лишь только потому, что все мы, пока длится зима - все двадцать долгих месяцев - сидим в тюрьме. Тысяча четыреста дней. И совершенно неважно, виновен ты или нет!

- Бедный мой Бланди, - сказала Мерси, целуя его в щеку.

А он ответил:

- Заканчивай свое вино и пошли-ка спать.

Когда Мерси проснулась на следующее утро, то сразу же поняла, что спать пошла в приличном подпитии. Она еще помнила, как вместе с Бланди, спотыкаясь на каждом шагу, выходила из палатки, чтобы перед сном подышать свежим воздухом. Она даже вспомнила, как Бланди показал ей яркое пятнышко света в западной части горизонта и сказал, что это "Нордвик", висящий над планетой достаточно высоко, чтобы еще отражать лучи местного солнца, перед тем как опуститься в тень Долгого Года, а она при этом заплакала. Она вспомнила об этом, но теперь, почему-то, это показалось ей смешным.

И, хотя голова на похмелье побаливала, ей и сейчас было смешно именно этого она и не могла объяснить. Мерси захихикала при мысли, что она и сейчас чувствует себя подвыпившей.

Она поднялась с кровати и начала разыскивать Бланди, чтобы рассказать ему об этом смешном факте. Тот был недалеко, у самой двери, скармливая одной из собак кусок жучиного мяса, который они так и не съели вчера на обед. Бланди поднял голову и заметил вставшую Мерси.

- Привет, - сказал он, улыбаясь, потому что и она улыбалась ему.

- А что это ты здесь делаешь? - спросила Мерси.

Похоже, что Бланди удивился.

- Даю ей почувствовать вкус скоггерса, - объяснил он, - Когда наступает зима, мы используем собак, чтобы выискивать куколок на склонах, где ветер сдувает снег. У нас есть одежда с электроподогревом, но вот собакам приходится туговато... - Он прервал рассказ, причем уже не улыбаясь. - Что произошло? - спросил он резко.

- Все это так смешно! - От смеха у Мерси даже перехватило дыхание. Выкапывать жуков с собаками...

Мерси даже раздражало то, что мужчина не смеялся вместе с нею. Его взгляд стал очень серьезным, даже перепуганным.

- Ну ты что, не можешь понять, как это смешно... - надув губы, сказала Мерси. - Ты... ты...

А потом она пошатнулась. Все было точно так, будто она снова очутилась на корабле, в невесомости, только сейчас ей было все равно.

И все же она попыталась взять себя в руки.

- Ты знаешь, - удалось ей сказать, - смешно конечно, но я никак не могу вспомнить, как тебя зовут...

Ее перепугало то, что мужчина зарыдал.

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

Когда выборного капитана Ганса Хореджера переправили с межзвездного космического корабля "Нордвик" в палату для тяжелобольных, Мурра пошла его проведать, хотя и не могла бы сказать, зачем это делает. Ведь не было ни малейшего шанса, что этот человек снова придет в сознание. Он находился в состоянии глубокого сна, комы, или, скорее, паралича, что всегда означало последнюю фазу губчатой энцефалопатии. Хотя глаза его время от времени и открывались, Мурра знала, что он ими уже ничего не видит: глаза еще могли двигаться, но это был конец. У Хореджера уже не было мозга, способного понимать, что видят его глаза.

Мурра не стала задерживаться в этом так тяжело действующем на нее месте. Сейчас в палате было занято двадцать из тридцати двух коек. Два десятка членов экипажа "Нордвика" уже умерло. В крематории они уже превратились в дым и золу, от них сохранилось лишь по несколько граммов клеточных культур, которые впоследствии будут изучены врачами. На самом звездолете умирало или уже умерло около десяти человек, так что никто не беспокоился о том, чтобы переправлять их на поверхность планеты. Долгое путешествие "Нордвика" подошло к своему концу.

Мурра взяла принесенные ею цветы и поставила их в вазу возле капитанской кровати. Смысла в этом не было никакого, но ей показалось, что цветы - это так приятно. Затем она кивнула смотрителю, дремлющему на стуле возле двери, а когда вышла, то всякое воспоминание о выборном капитане Гансе Хореджере было из ее памяти полностью стерто.