Шумерские ночи. Том 3 (СИ) - Рудазов Александр

Император позировал для портрета. Одетый в широкую, вышитую фигурами накидку, он опирался на золотой посох-скипетр, а у ног его сидела лилиту Кекет с такой улыбкой, словно все ее думы были о том, как бы сожрать своего господина с костями.

Еще у ног императора стояло ведерко сырой глины, а на коленях лежал чертеж здания. Его рисовали в «позе строителя». Художник уже изобразил зиккурат и множество маленьких фигурок — подданных императора. Ему самому же он намалевал большие оттопыренные уши, потому что в ушах сосредоточена мудрость, и владыкам часто льстят, увеличивая их на портрете.

— Да будешь ты жив, цел, здрав, государь, — произнес ритуальную фразу Креол, совершив омовение. — Могу я чем-нибудь тебе услужить? Может, избавить наконец от этого существа?

Император пропустил его слова мимо ушей. Креол периодически предлагал все-таки уничтожить или хотя бы изгнать Кекет, но та и в истинном облике сумела приворожить Энмеркара. Без магии, без своей темной силы — это все Креол завязал ей на сто узлов. Но она и сама по себе была ураганно красивой женщиной, знавшей все мужские желания и умеющей их исполнять.

Сейчас она перевела на Креола взгляд из-под полуопущенных ресниц. Тот не предвещал ничего хорошего.

— Оставь это, маг, — отмахнулся император. — Лучше сделай что-нибудь с этой жарой. Омой нас дождем… хотя нет, лучше сделай для нас всех водоем побольше.

Креол огляделся. Озеро в оазисе совсем обмелело, его хватало только напоить скотину, да ополоснуть лицо, но уж никак не погрузиться целиком. А солнце палило нещадно, и зонтиконосец прикрывал императора от его лучей, а опахальщик овевал так усердно, что вспотел, но это все мало помогало.

Полистав книгу, Креол нашел заклятие Искусственного Водоема. Он омочил ладонь, подул на воду и сказал:

Энлиль, повелитель водных глубин,

Открой путь к священному источнику,

Соделай его божественными руками,

Преврати землю в водяные просторы,

Пусть волны твоей силы создадут благословение,

Где каждой капле будет вместо розы жемчуг.

Слушай мой зов, владыка всех потоков,

Исполни мою волю.

Воздух забурлил. Из него стали выделяться капли. От рук архимага хлынули волны силы. Прямо на траве вспух, вырос и разнесся во все стороны огромный водяной куб. Он оставался устойчив, и только стенки немного колебались.

От такой водяной массы воздух сразу же посвежел, а император довольно улыбнулся. Он царственно кивнул Креолу и сказал:

— Так, водоем я вижу, это ты молодец. Но где же в нем прекрасные одалиски? Они должны манить и обещать мне удовольствия.

Креол закатил глаза, побормотал и соткал соответствующую иллюзию. Вышло довольно убедительно, разве что лица у всех одинаковы, да пальцев не у каждой девы десять, но в воде такие мелочи незаметны.

Все обрадовались такому чуду от придворного мага, и оазис наполнился смехом, пением, веселыми шутками. Император, довольный, что выбрался из дворца, уехал подальше от опостылевшего Вавилона, пришел в доброе расположение духа… а ведь впереди еще и главное развлечение!

В ожидании заката Креол наконец совершил то, что готовил последние три месяца. Ритуал Ядовитой Крови. Он никогда не был умел в метаморфозах, превращения ему абсолютно не давались, но Креолу хотелось добиться и в этой области Искусства хоть чего-то, поставить, так сказать, клинышек в табличке. И трудясь в часы досуга, он содеял над собой постоянную метаморфозу.

Не слишком серьезную. Просто его кровь стала ядовитой, причем не все время, а только если взять ее насильно. Если Креол сам сцедит чарку и преподнесет той же Кекет, да отвернется от нее Мардук, ничего с демоницей плохого не случится.

Но вот если тварь подкрадется ночью и вопьется Креолу в горло, взятая кровь обернется для нее ядом, прольется в горло жидким огнем, отравит и обожжет.

Так ли уж Креол в этом нуждался? Да совсем нет. Но некоторые чары он творил просто потому, что хотел их сотворить. Потому что было интересно, возможно ли это, а еще интереснее — способен ли он?

Оказалось, что способен. Ну и слава богам.

Неплохо бы теперь проверить на практике.

…Хубаксис, джинн из джиннов, великий и могущественный, рассказывал о своих подвигах и деяниях сидящим у костра слугам. Те жадно ловили каждое его слово, и он только собирался поведать, как однажды спустился на дно Лэнга, мира Бездны, и встретил там ужасных дьяволиц, когда его прервал на полуслове хозяин.

— Раб, тебе ни в коем случае нельзя пить мою кровь, — произнес Креол, хватая Хубаксиса и почти тыкая лицом в свое запястье.

— Э-э-э… я и не собирался, хозяин!.. — оторопел джинн.

— Нет, ты не понял. Я ЗАПРЕЩАЮ тебе пить мою кровь.

— Слушаю и повинуюсь, хозяин!

Маг злобно уставился на своего раба. Тупица не понимает намеков, а если ему все разъяснить или прямо приказать, чары не подействуют.

— Слушай и не говори, что не слышал, — сказал Креол. — Я запретил тебе пить мою кровь, чтобы ты сообразил, что тебе нужно выпить мою кровь. Чтобы проверить заклятье.

Единственный глаз Хубаксиса наполнился непониманием. Хозяин… сошел с ума, видимо.

Хубаксис всегда боялся, что это случится. Потому что хозяин, конечно, и так не светоч здравомыслия, но вдруг однажды он совсем рехнется? Что тогда делать бедному маленькому джинну, чья жизнь зависит от воли спятившего колдуна?..

Мага. Хозяин — маг. Об этом надо помнить.

Креол испытал заклятие ночью. Когда началась императорская охота. Искусственный Водоем к тому времени совсем расплескался, пополнив собой обмелевшее озерцо, и Креол произнес заклинание Кровавой Стены.

По воле мага вода обратилась кровью, и тягучий запах поплыл над пустыней. Час, какой-то час еще было тихо, а потом во мраке зажглись огоньки.

Но это не звезды светились на горизонте. То мерцали глаза голодных гулей.

Люди сидели тихо. На каждом дереве прятался лучник, и в иное время гули сразу бы их почуяли. Но сейчас сладкий для них запах забивался куда более сильным. Целое озеро крови манило ночных тварей, дурманило, заставляло забыть обо всем на свете.

И когда они припали, когда принялись лакать — засвистели стрелы.

— Виа-а-а-а!.. вии-и-и-и!.. — раздались душераздирающие визги.

— В голову!.. — рявкнул Агарзанн. — В голову цельтесь!..

— Если наконечники серебряные — можно хоть в пятку, — хмуро сказал Креол. — А если не серебряные, то хоть в сердце, хоть в глаз — будет просто торчать.

— Но без глаз, думаю, найти нас будет трудней? — хмыкнул Энмеркар, натягивая лук.

О, император Шумера бил точно в глаз! Не родись он по колено в золоте и по локоть в серебре — уж верно бы стал охотником. В ночи пылали факелы, и жадно в их свете горели глаза Энмеркара Второго. У него никогда не было такой дичи, никогда не было такой охоты, и сейчас он радовался, как ребенок.

Жаль, что сама по себе дичь бесполезна. Мясо несъедобно, и даже шкуры гулей не годны ни для чего. По просьбе Креола пару туш прибрали на ингредиенты, но и только-то.

Зато пустыня станет безопасней. Это давно следовало сделать, и домой император возвращался с гордо вскинутой головой. До утра оставаться в оазисе не стали, слишком уж все пропахло кровью и мертвечиной, так что снялись сразу же. Впереди ехали три огромные колесницы — придворного мага, лугаля и самого императора.

— Как знать, — задумчиво молвил Энмеркар. — Еще несколько таких охот, и наши потомки уже не увидят живых гулей. Будут считать их побасенками выживших из ума дедов.