Шпион, который спас мир. Том 2 - Шектер Джеролд

Хрущев продолжал проводить политику обмана. В сентябре в официальном советском заявлении было сказано, что «Советскому Союзу нет необходимости перемещать свое оружие, предназначенное для отпора агрессии и нанесения ответного удара, в какую-нибудь другую страну, например на Кубу». Советское заявление призывало Соединенные Штаты «не утрачивать самоконтроля и трезво оценить, к чему могут привести их действия»{146}. В тот же период Георгий Большаков, сотрудник КГБ, работавший в Вашингтоне в качестве советника по вопросам информации «под крышей» советского посольства, и редактор журнала «Советская жизнь», сказал Роберту Кеннеди, что на Кубе наступательных ракет не имеется. Большаков встречался с Хрущевым и Микояном в Пицунде, на берегу Черного моря, когда они отдыхали там в середине сентября, и Хрущев поручил ему заверить президента, что «ни одна ракета, способная поразить цель в Соединенных Штатах, не будет размещена на Кубе». Микоян добавил, что на Кубе размещаются только оборонительные ракеты класса «земля — воздух»{147}.

Единственным из старших членов администрации Кеннеди, подозревавшим Хрущева в размещении на Кубе наступательных ракет класса «земля — земля», был директор ЦРУ Джон Макоун. 10 августа, подвергнув тщательному анализу фотографии, сделанные с самолета У-2, и секретные разведывательные донесения, включавшие материалы Пеньковского и наблюдения кубинских агентов за тем, что, по-видимому, было ракетами, которые разгружали с судов и перевозили далее на грузовых автомобилях, Макоун продиктовал меморандум президенту Кеннеди, выразив уверенность в том, что «на острове монтируются установки, предназначенные для запуска наступательных ракет»{148}. Несмотря на предостережения референтов, которые рекомендовали опустить в меморандуме выражение уверенности до тех пор, пока информация не будет полностью подтверждена документально, Макоун настоял на своем. На заседании Национального совета безопасности 17 августа, на котором присутствовал президент, Макоун заявил, что Советы, несомненно, размещают на Кубе ракеты «земля — земля». Госсекретарь Дин Раск и министр обороны Роберт Макнамара высказали мнение, что потенциал имеет чисто оборонительный характер{149}.

Доводы Макоуна основывались на том, что он называл «фактором здравого суждения». У него не было неопровержимых данных, подтверждающих присутствие на Кубе наступательных ракет, но У-2, пролетавшие над территорией Кубы, чтобы наблюдать за развертыванием советских сил, обнаружили стартовые площадки для ракет класса «земля — воздух», предназначенных для противовоздушной обороны. Пеньковский говорил англо-американской группе о советских планах относительно ракет класса «земля — воздух» еще в 1961 году в Лондоне и раздобыл для них справочник о боевых возможностях ракет SA-2. Макоун задумался: что же защищают эти ракеты, если они не обороняют аэродромы? Он пришел к выводу, что на Кубе должны находиться советские наступательные стратегические ракеты.

«Очевидная цель присутствия ракет класса «земля — воздух» заключалась в том, чтобы отвлечь наше внимание, чтобы мы не могли рассмотреть, что там происходит. Там уже находились 16 000 человек вместе со всем артиллерийско-техническим обеспечением, а потом стали приходить суда. На Кубу нечего было везти, кроме ракет. Таковы мои рассуждения. Мы не видели ракет, потому что они были на судах, а там у нас нет агентов. Мы действительно не видели собственными глазами, что находилось на судах, однако кое о чем можно догадаться. Это одна из догадок», — сказал Макоун{150}.

Позиции, занятой Макоуном, нельзя было позавидовать. «Я решительно утверждал, что советские наступательные ракеты присутствуют на Кубе, а вся администрация Кеннеди мне возражала — все демократы. И я, единственный республиканец, отстаивал резко противоположное мнение. Я потратил уйму времени, чтобы убедить президента и его брата Роберта Кеннеди в том, что я не являюсь источником информации для сенатора от республиканцев (Кеннета Китинга)[11].

Макнамара, Раск и другие, продолжал Макоун, аргументировали свою позицию тем, что, мол, «они (Советы) никогда не размещали ни одной ракеты за пределами своей территории. Это правда. Но я возражал, что Куба представляет собой тот единственный участок земли, контролируемый Советами, где можно разместить ракету, способную нанести удар по Вашингтону или Нью-Йорку, но до Москвы она не долетит. Естественно, они не хотели размещать ракеты в Албании или Восточной Германии из боязни, что местное население приберет их к рукам и направит удар на Москву»{151}.

Макоун был так расстроен, что поехал повидаться с конгрессменом-республиканцем от штата Мичиган Джералдом Фордом, который в то время был членом Комитета по бюджетным ассигнованиям, утверждавшего бюджет ЦРУ.

«Я собирался на собственную свадьбу и был совершенно вне себя, потому что не мог получить подтверждения своей догадки. Я сказал Джерри Форду: «Я не могу никого заставить заняться этой проблемой, а она, по-моему, весьма серьезна». Форд ответил: «Я постараюсь сделать так, чтобы президент вас выслушал». Я сказал: «Не надо, ведь я могу увидеться с президентом в любое время». Я встретился с президентом с глазу на глаз и изложил ему свою точку зрения. На следующее утро, 10 августа 1962 г., президент созвал совещание СНБ (Совета национальной безопасности). Каждый из присутствующих уже слышал, как я во весь голос предупреждал об опасности, — Раск, Макнамара, Банди. Я изложил свою точку зрения. Президент сказал: «Джон уезжает, и я хочу, чтобы чрезвычайный план операций был разработан так, чтобы в случае, если Джон окажется прав, мы могли бы сразу же начать действовать». Как оказалось позднее, это была отсрочка. Я потерял всякую надежду, потому что обычно чрезвычайный план кладется под сукно. Поэтому я не очень был доволен совещанием, состоявшимся накануне моего отъезда в Сиэтл, куда я летел на собственную свадьбу»{152}. Вопрос о советских наступательных ракетах на Кубе назревал как нарыв, а тем временем 29 августа состоялось бракосочетание Макоуна с Тейлиной Пиггот. 1 сентября Макоун и его молодая супруга отбыли из Нью-Йорка на пароходе «Франция» в свадебное путешествие по югу Франции. «Я дал указание совершать облеты Кубы ежедневно, но не успел наш пароход покинуть причал, как мое указание было отменено Раском и Макнамарой, особенно Раском, который боялся, что будет страшный скандал, если собьют самолет США с гражданским пилотом».

Макоун прервал свой медовый месяц, чтобы 6 сентября встретиться в Париже с заместителем министра обороны Роузвеллом Джилпатриком и советником по национальной безопасности Макджорджем Банди. Он предупредил их, что, по его мнению, Советский Союз размещает ракеты на Кубе. Макоун направил из Франции телеграмму, в которой советовал предпринять специальную оценку разведданных, вновь высказав уверенность, что обнаруженные на Кубе площадки для запуска ракет класса «земля — воздух» служат прикрытием для развертывания наступательных ракет класса «земля — земля». Заместитель Макоуна генерал-лейтенант Маршалл Картер игнорировал совет своего начальника. Доклад, который он направил через Разведуправ-ление Соединенных Штатов Совету национальной безопасности и президенту, не включал рекомендацию Макоуна, поскольку производивший оценку сотрудник ЦРУ не смог найти бесспорных подтверждений тому, что Артур Шлезингер-младший впоследствии назвал «предчувствием» Макоуна.

В специальной национальной оценке разведданных (SNIE 85-3-62) отмечалось следующее: