Голодные игры. И вспыхнет пламя. Сойка-пересмешница - Сьюзен Коллинз

– А что, может быть. По-моему, обычная дурочка. Вспомню, как она вертелась в своем платье, аж блевать охота.

– Знать бы, как она умудрилась получить одиннадцать баллов.

– Спроси у женишка. Он-то знает.

Шорох шагов Пита заставляет их замолчать.

– Ну что, мертвая была? – спрашивает парень из Дистрикта-2.

– Живая. Была, – отвечает Пит. Ему вторит пушечный выстрел. – Идем?

Банда профи убегает, и почти сразу же начинает светать, и воздух наполняется птичьим гомоном. Пару минут я еще выжидаю в той же неудобной позе, хотя мышцы уже дрожат от напряжения, затем взбираюсь на сук. Надо слезать вниз и идти дальше, а какое-то время я просто лежу, переваривая услышанное. Пит не только присоединился к профи, он помогает им искать меня – дурочку, но опасную, потому что получила одиннадцать баллов. А все благодаря луку и стрелам. Питу это хорошо известно.

Правда, им он еще не рассказал. Тянет время, понимая, что это единственное, благодаря чему его не убивают? Все еще притворяется перед зрителями, будто любит меня? Что он затеял?

Внезапно птичьи трели смолкают. Затем одна птица издает пронзительный тревожный крик. Точно как тогда, когда поймали рыжеволосую девушку. Высоко над затухающим костром возникает планолет. Изнутри выпадают громадные металлические челюсти, которые медленно и осторожно захватывают мертвое тело и поднимают его на борт. Планолет исчезает. Птицы поют снова.

– Давай, – шепчу я сама себе.

Выбираюсь из спального мешка, скатываю его и засовываю в рюкзак. Делаю глубокий вдох. Пока я была в мешке, скрытая темнотой и ивовыми ветвями, камеры вряд ли могли меня хорошо видеть. Теперь-то они наверстают. Как только спущусь на землю, точно удостоюсь крупного плана.

Зрители, наверное, здорово позабавились, слушая разговор профи и зная, что я тоже их слышу и вижу среди них Пита. Пока я еще толком не решила, как мне себя вести. В любом случае нужно показать, что я полностью владею ситуацией, а вовсе не сбита с толку и напугана.

Тут приходится просчитывать каждый шаг.

С этими мыслями я выныриваю из листвы на утренний свет, и на секунду замираю, давая камерам возможность хорошенько на мне сфокусироваться. Склонив голову набок, я многозначительно улыбаюсь. Вот им! Пусть поломают голову, что означает эта улыбочка!

Я уже совсем собралась идти дальше, как вдруг вспоминаю о силках. Не совсем благоразумно проверять их сейчас, когда другие трибуты так близко, тем не менее просто взять и уйти я не могу. Видно, охотничьи инстинкты укоренились во мне слишком крепко. Да и соблазн велик – что, если там дичь?

Риск оправдан – в силках превосходный кролик. Мигом его свежу́ю; голову, лапы, шкуру, хвост и внутренности присыпаю листьями. Жаль, костра не развести… От сырой крольчатины легко подхватить туляремию, это вам не шутка – испытано на себе. Тут я вспоминаю убитую девушку, и спешу к месту ее ночевки. Ага! Угли еще горячие. Быстро режу мясо, нанизываю кусочки на вертел из прутьев и прилаживаю над углями.

Теперь я даже рада камерам. Пусть спонсоры увидят, что я умею охотиться и не теряю осторожности от голода. Пока еда готовится, я маскирую свой оранжевый рюкзак с помощью куска обуглившейся палки. Довольно успешно. Еще бы грязью разок обмазать. Но без воды грязи не бывает…

Взвалив поклажу на спину, я хватаю вертел, присыпаю угли пылью и отправляюсь в сторону, противоположную той, куда ушли профи. Половину кролика я съедаю на ходу сразу же, а остатки заворачиваю в пленку. От мяса перестает урчать в животе, однако жажда меньше не становится. Вода сейчас для меня главное.

Я продолжаю старательно скрывать эмоции – готова спорить, моя физиономия все еще красуется на экранах Капитолия. А Клавдий Темплсмит со своими гостями в студии досконально разбирают тактику Пита и мою реакцию. Хотела бы я сама во всем разобраться! Пит показал истинное лицо? И что теперь? Как теперь расценивают наши шансы? Потеряем ли мы спонсоров? Есть ли они у нас вообще? Уверена, что есть. По крайней мере были.

Определенно, с басней про несчастных влюбленных покончено. Пит разделался с ней одним махом. Или все-таки нет?.. То, что он пока не распространялся обо мне профессионалам, возможно, сыграет нам на руку! Если я буду выглядеть довольной, люди, глядишь, подумают, что мы с Питом специально так договорились.

На небе всходит солнце – жаркое даже сквозь кроны деревьев. Я намазываю губы кроличьим жиром и стараюсь дышать ровно, но толку мало. Прошли всего сутки, а я уже ощущаю признаки обезвоживания. Пытаюсь вспомнить все, что знаю о поиске воды. Ручьи сбегают с холмов в долины, я иду вниз – это правильно. Найти бы теперь следы животных. Или место, где растительность особенно пышная. Везде все одинаковое, ничего не меняется. Местность все так же идет под уклон, вокруг те же птицы, те же деревья.

День проходит, и ясно, что беда не за горами. Моя моча темно-коричневого цвета, да и той почти нет, голова раскалывается от боли, язык пересох. Глаза болят от яркого света, но когда я надеваю солнечные очки, со зрением происходит что-то странное – я сую их обратно в рюкзак.

Ближе к вечеру мне кажется, я спасена: передо мной кустики с ягодами. Я торопливо срываю несколько, чтобы высосать из них сладкий сок, но, уже поднеся ко рту, присматриваюсь внимательнее. Ягоды похожи на чернику, только форма немного другая, а когда я разламываю одну из них, внутри она красная. Никогда не встречала таких. Может, ягоды съедобные, а может, это ловушка, придуманная распорядителями Игр. Даже инструктор в Тренировочном центре предупреждала нас, чтобы мы не ели никаких растений, если на сто процентов не уверены в их безвредности. Да это и без предупреждений понятно. Жажда так сильна, что только вспомнив слова инструкторши, я нахожу в себе силы выбросить ягоды.

Я изнурена, и это не обычная усталость от долгой ходьбы. Часто останавливаюсь передохнуть, хотя знаю, что мой единственный шанс – не прекращать поиски. Пробую другую тактику: забираюсь на дерево так высоко, как только позволяют мои трясущиеся руки и ноги, и осматриваюсь. Кругом, куда ни кинь взгляд, только безжалостный лес.

Ноги заплетаются, но я продолжаю путь дотемна.

Из последних сил взбираюсь на дерево и пристегиваюсь ремнем. Есть не хочу, просто посасываю кроличью косточку, чтобы чем-нибудь занять рот. Когда приходит ночь, звучит гимн, и высоко в небе появляется фотография девушки из Дистрикта-8. Той, которую ходил добивать Пит.

Страх перед бандой профи ничто в сравнении с раздирающей меня жаждой. Они ушли в другую сторону, и сейчас тоже нуждаются в отдыхе. А может, у них кончилась вода, и они вернулись к озеру.

Не исключено, что для меня это тоже единственный путь.