Шторм-вор - Вудинг Крис

– Что понравится? – спросила Моа.

– Я покажу вам, как мы убежим из Орокоса, – ответила Чайка.

3. 6

Чайка повела их мимо верфи и дальше – по дороге вдоль северного края пещеры, к западной стене. Здесь уклон был меньше, и дно пещеры сплошь застроили хижинами. Многие местные обитатели окликали Чайку и здоровались с ней.

Сквозь туннель в западной стене они вышли наружу, к океану.

Они все и раньше видели море, но так близко – никогда. К тому же их глаза привыкли к полумраку Килатаса и еще более темному туннелю, ведущему сквозь стену. И вдруг каменные стены исчезли и они очутились на каменном уступе всего в каких-нибудь нескольких метрах над водой. Волны с грохотом и брызгами разбивались о камни. Над уступом вздымались гигантские отвесные скалы острова, на самом верху едва можно было разглядеть нагромождение подъемных кранов и передовых постов, сторожевых башен и металлических ограждений. Каменные стены, нависшие над Чайкой и ее спутниками, были такими высокими, что казалось, будто весь остров наклонился вперед, готовый обрушиться на них и раздавить, как муравьев.

Перед ними расстилалась бескрайняя водная гладь. Утреннее, низко висящее над восточным горизонтом солнце заставляло остров отбрасывать длинную тень, но вдалеке океан сверкал и искрился. В воздухе остро пахло солью. Слева с невероятной высоты рушился вниз один из тех водопадов, которыми заканчивались городские артерии, и в воздухе висела водяная пыль. На небе не было ни облачка. А вдали сиял горизонт, прекрасный горизонт, суливший столько надежд…

Некоторое время они молча любовались невероятным зрелищем, и каждый думал о своем. Один только Турпан все время с тревогой оглядывался по сторонам и вытягивал шею, как будто пытаясь заглянуть за скалы слева и справа – вдруг из-за них появятся корабли Протектората?

– Нам ничего не грозит, – сказала Чайка, заметив его волнение. – Часовые предупредят нас о приближении дредноутов. Мы всегда предельно осторожны. Иначе нас бы уже давно засекли. – Она указала налево. – Видите водопад? Его грохот заглушает любые звуки, доносящиеся из Килатаса. Отверстия в западной стене, которые пропускают солнечный свет, расположены так высоко, что ни один корабль Протектората не может заглянуть сюда. Если бы я верила в богов, я бы сказала, что они создали эту пещеру специально для нас. – Она подняла голову и посмотрела в море. – Но я в них не верю. Я верю в удачу. Только удача поможет нам сбежать из Орокоса.

Ваго наблюдал за черным силуэтом летучей крысы, кружащей вдалеке. Людям она казалась всего лишь крохотной точкой, но острое зрение голема позволяло ему разглядеть хищницу во всех подробностях. Услышав о побеге, он с любопытством посмотрел на Чайку, по-птичьи склонив голову к плечу.

– Как вы сбежите?

– Мы поплывем. Поплывем к земле, которая где-то там.

Чайка указала на горизонт. Ваго посмотрел, но ничего не увидел.

– Там нет земли, – возразил он.

– Она за горизонтом, там, где земля загибается, – подсказала Моа. – Ее отсюда не увидеть.

– Тогда почему вы думаете, что она там есть? – спросил голем.

– У нас есть для этого основания, – сказала Чайка. – Всегда, сколько люди помнят, ходили слухи о том, что за горизонтом есть другая суша. И нам удалось найти доказательства этого. – Ей приходилось почти кричать, чтобы перекрыть рев водопада. – Много поколений моих предков были рыбаками. Море у меня в крови.

Теперь Протекторат никому не позволяет выходить в море. Только своим рыболовным судам, у которых есть разрешение, любое другое уничтожат дредноуты. А я помню, как ребенком родители брали меня с собой в море… Это было самое изумительное ощущение в моей жизни. Потом нам запретили ловить рыбу, потому что мы были выродками и жили в гетто, и я больше никогда не плавала по открытой воде. Для меня пытка жить без моря, голем. Понимаешь? Море зовет меня, а я не могу ответить…

Турпан присел на край выступа, свесив ноги в пропасть. Все это он уже слышал от Моа. Зато сама Моа ловила каждое слово предводительницы Килатаса. Ей никогда не надоедали рассказы Чайки о ее прошлом и вся эта трагическая романтика.

– Однажды я тоже нашла птицу, – продолжала Чайка. При этих словах она покосилась на Ваго и снова повернулась к океану. – Я тогда была еще совсем девчонкой. Птица запуталась в наших сетях и умерла. Никто раньше не видел такой птицы. Помню, среди соседей поднялся жуткий переполох…

Порыв ветра взъерошил ее седые волосы.

– Вот когда я поверила, что кроме Орокоса есть еще земля. И что этот город – не весь мир, а тюрьма. А там, за горизонтом, есть другая земля, скрытая от наших взоров.

Глаза ее затуманились, словно волны грез унесли ее в неведомые дали, но потом Чайка взяла себя в руки и снова заговорила серьезно.

– Конечно, сама по себе птица еще ни о чем не говорила. Но мы продолжали наблюдать. И со временем нашли новые доказательства. Иногда уборщики, собирающие мусор у подножия скал, находят очень странные вещи. Никто не может сказать, что это такое. И находят их всегда с западной стороны. Большинство таких находок забирает Протекторат, но некоторые нам удалось утаить и оставить себе… А однажды ночью мы увидели в небе огни.

При этих словах Моа мечтательно улыбнулась. Одна мысль о том случае наполняла ее сердце надеждой.

– Вон там. – Чайка показала рукой. Ваго посмотрел в ту сторону.

– Это началось, когда стемнело. Странное свечение, которое зажигалось, вспыхивало и гасло, подобно многоцветной грозе. И еще мы слышали звуки, глухие хлопки и потрескивания, словно рвалось само небо. Самыми удивительными были цвета – желтый и белый, ярко-оранжевый и ослепительно розовый! Даже во время вероятностного шторма не бывает таких красок. Мы видели их своими глазами, больше того – с тех пор это свечение появлялось уже не раз. Там что-то есть.

Тут терпение Турпана все-таки лопнуло.

– Это ваше «что-то» запросто может оказаться вероятностным штормом, – резко возразил он. – Или светом какой-нибудь чудовищной светящейся медузы, или сотней других вещей, о которых мы не имеем представления. – Всякие вспышки – это еще не повод разглагольствовать, что за горизонтом есть земля!

Чайка посмотрела на него снисходительно, даже с жалостью.

– Твой друг не верит нам, – сказала она Моа. – Он проглотил ложь, которой давным-давно пичкает людей Протекторат, ложь о том, что на свете не существует ничего, кроме Орокоса. С этого крючка нелегко соскочить. Может быть, когда-нибудь…

Турпан закатил глаза.

– Не дождешься! Ты погубишь себя и всех, кто поверит тебе, а я все еще буду жевать этот крючок!

– Турпан! – воскликнула Моа, но он не обратил на нее внимания.

– О чем он говорит? – спросил Ваго, обращаясь скорее к Моа, чем к Чайке.

Но ответила ему Чайка.

– Взгляни, – сказала она, указывая направо. – Сейчас начнутся испытания.

Она достала маленький медный бинокль и дала его Моа. Девушка навела его на тонкие белые линии, тянущиеся через синеву океана из-за изгиба скал и быстро удлиняющиеся.

Ей понадобилось несколько секунд, чтобы понять, что предстало ее глазам. Белые линии оказались кильватерными следами. Крохотные суденышки, которые их оставляли, были не более чем деревянными посудинами в половину человеческого роста длиной, с примитивными винтовыми двигателями. Людей на них не было. Суденышки сначала устремились к горизонту по прямой, все в одном направлении, но вскоре некоторые начали отклоняться в сторону, так как волны изменили их курс. Однако все суденышки шли в открытое море.

– Беспилотные катера, – сказала Чайка. – Мы хотим измерить, как далеко от Орокоса позволяют отойти судам. По-видимому, это расстояние постоянно меняется.

Катерков было семь. Отойдя довольно далеко от острова, они разошлись веером в разные стороны.

– Отлично, – сказала Чайка. – Сейчас начнется.

И началось! Они выскочили из-под воды, безжалостно вспоров серебристую рябь. Водорезы. Моа навела на них бинокль, и по ее спине побежала струйка холодного пота. Эти штуки убили ее отца.