Не все были убийцами (История одного Берлинского детства) - Михаэль Деген

Проведя нас через территорию лагеря, Кэте представила нас охранникам как дальних родственников из Цойтена и устроила так, что один из охранников на маленьком грузовичке довез нас до Вальдесру.

Садовый домик Кэте Нихоф оказался уютным деревянным домом со ставнями на окнах. Дом стоял посреди огромного сада. Когда мы добрались до места, было уже довольно темно, и наше новое пристанище мы смогли рассмотреть как следует только утром. Этот садовый домик разительно отличался от домика в Нойкельне. Построен он был не из хлипких досок, а из толстых бревен. И у меня, и у матери была отдельная кровать. В ванной комнате имелись сидячая ванна и настоящий туалет со сливом. Стены ванной тоже были деревянными, и Кэте объяснила, что жить в деревянном доме — для здоровья самое полезное.

«Говорю вам — наслаждайтесь военным временем, после войны начнется что-то ужасное», — повторяла она. — «Если мы переживем бомбежки, будем страдать от голода. Вы только представьте себе, как мы разрушили Россию. И если нам придется заплатить за это», — обратилась она ко мне, — «то и твои внуки будут еще расплачиваться».

Она отнесла на кухню ведра и с трудом поставила их на кухонный стол.

«Идите сюда», — позвала нас Кэте. — «Я покажу вам, как работает газовая плита. Ледника в доме нет, но ведь сейчас портящиеся продукты можно положить за домом. А летом мы что-нибудь придумаем».

Мы вошли в кухню. Мать со вздохом облегчения опустилась на табуретку.

«Ты справишься с этим?» — спросила Кэте.

Мать утвердительно кивнула. Наконец она снова была на кухне, в которой можно готовить. Кэте открыла кухонные шкафы.

«Посуда и припасы наверху. Если чего-нибудь будет нехватать, скажете мне об этом».

Она показала на ведра.

«В этом ведре — горшочки с маргарином и маслом, а в этом — мясо: жареная свинина и шницели в сухарях. Я захватила с собой первое, что попалось под руку».

Потом мы сидели за столом в столовой. Кэте куда-то вышла и вернулась с тремя бутылками пива.

«Завтра я покажу вам мою кладовую».

Она поставила на стол стаканы и наполнила их пивом.

«Пей, не бойся», — сказала она мне. — «Это солодовое пиво. И вкусно, и питательно».

Кэте залпом осушила свой стакан и наполнила его снова.

«Вы должны держать себя здесь так же, как ваши соседи. Твоему сыну я привезу завтра черные вельветовые брюки и форменную рубашку члена „гитлерюгенда“. Он должен надевать эти брюки всякий раз, когда выходит из дома. А форменную коричневую рубашку пусть пока оставит в шкафу. Теперь мне надо знать, какого ты роста. Продукты покупать я могу в Мальсдорфе. И вам не нужно будет лишний раз тут показываться. Да у вас и карточек продовольственных нет, правда ведь?»

Она приветливо улыбалась, но мне казалось, что она подсмеивается над нами. Но когда я лучше узнал Кэте, то понял, что таким образом она подбадривала и себя, и других.

Раз в три дня Кэте наведывалась к нам, чтобы пополнить запасы продуктов. Обычно она приезжала на мотоцикле с коляской. Этот мотоцикл был предметом зависти ее соседей. Мы всегда знали, когда она приезжает — ее мотоцикл оглашал своим треском всю округу. Кэте оставалась у нас допоздна, и в день ее приезда мать старалась приготовить что-нибудь вкусное.

Кулинария была страстью матери. И с такой же страстью Кэте поглощала приготовленное. За свою жизнь я видел немного людей, способных съедать такое невероятное количество пищи. При этом она умудрялась сохранять форму и оставалась стройной. Кэте была очень вынослива. Она могла целыми днями, не уставая, работать в саду. Когда однажды я спросил Кэте, почему она так много работает, она ответила — ну как же, это ведь ее сад, он будет ей подспорьем в старости. Здесь она хочет провести остаток жизни.

И вот теперь она дала нам возможность жить здесь. Я находил это просто удивительным. Если бы нас здесь схватили, она могла в одну минуту потерять все. С легкостью, как нечто само собой разумеющееся, она укрыла нас в своем доме, поставив тем самым себя в очень опасное положение. «В конце концов, пережила же наша планета ледниковый период! А на эволюцию это, по-видимому, никак не повлияло», — сказала она однажды матери в ответ на ее жалобы. — «Нужно только быть поумнее, чем наци, и соблюдать осторожность».

Когда мать согласилась с этим, Кэте обернулась ко мне и шутливо предупредила:

«И ты будь осторожен, однако перегибать палку все же не стоит».

Через несколько дней она привезла мне форму члена «гитлерюгенда». Даже ремень с эмблемой организации не забыла. И пока Кэте ушивала мои новые брюки, мать колдовала у плиты.

Смазав жиром круглую форму, мать заполнила ее сырым, мелко нарезанным картофелем, посолила, поперчила, добавила чуточку дрожжей и поставила форму в духовку. Там картошка томилась довольно долго, пока не покрылась хрустящей золотистой корочкой. Мать вынула ее из духовки и, полив соусом, подала на стол вместе с жареными шницелями. Это блюдо особенно нравилось Кэте. Она очень часто просила мать приготовить его и в большом количестве привозила продукты для его приготовления. Достать она могла почти все.

Очень любила Кэте суп с вермишелью и отварной говядиной, которую мать обычно подавала с хреном и картофельным пюре. За один присест Кэте съедала невероятное количество супа и мяса с пюре, каждый раз при этом вздыхая:

«Господи, Роза, как ты готовишь! Если бы Гитлер это знал!.. Впрочем, он же вегетарианец».

Она предлагала матери — пусть та пригласит друзей, например, Лону. Или Карла Хотце — про него мать ей рассказывала. Кэте считала, что рано или поздно ей придется сказать о нас соседям. Она намеревалась и дальше выдавать нас за своих дальних родственников, пострадавших от бомбежки. Мы только должны были придумать точный адрес — улицу и номер разрушенного дома. При чем все — и улица, и номер дома — не должно вызывать подозрений. Кто знает — вдруг кто-то из соседей случайно окажется именно в том месте.

Не раздумывая, я сказал, что знаю такую улицу в Тиргартене. Мы договорились, что это будет Лессингштрассе — по ней я шел к вокзалу Бельвю.

Мать должна была сообщить «о нашем прежнем адресе» всем друзьям.

За эти недели мать раздалась в ширину и заметно прибавила в весе. Кэте успокоила ее — ничего, не нужно расстраиваться, кто знает, что ждет впереди, а сейчас — пусть набирается сил.

Однако ближе к весне нас начал мучить фурункулез. Этому способствовала однообразная и непривычно жирная пища. Фурункулы возникали на сгибах коленей, на ягодицах и подмышками. Под коленями болело особенно сильно. Даже на лбу у меня появился фурункул.