Счастливая Жизнь Филиппа Сэндмена - Микаэл Геворгович Абазян

получится сыграть свою роль. Войдите в роль, — и он посмотрел на Пана, — и у вас получится запомнить текст.

Он не так хотел закончить свое слово, но именно так все и получилось. Была у Филиппа такая вот ораторская проблема: он мог закончить речь резко, остановившись словно на полуслове, хотя в последних словах всегда заключалась ее суть. Ему это свойство никогда не доставляло особых проблем, но сейчас ситуация показалась ему конфузной. Поэтому он поспешил закончить эту репетицию, наметить план на следующую неделю и пожелать всем приятного длинного уикенда. Все и так уже мысленно паковали чемоданы, да и сам Филипп приустал.

Выйдя из «Кинопуса», Филипп решил побаловать себя пиццей «Маргарита». После уже он направился в кинотеатр на последний сеанс «чего бы в тот вечер ни было в прокате». Он попал на третью часть приключенческой франшизы, которая ему вполне могла бы понравиться, если бы не пара наглых молодчиков, оказавшихся рядом с ним. Один из них, сидевший дальше от Филиппа, минут пятьдесят объяснял своему недалекому дружку смысл происходящего на экране. Видимо, он уже смотрел эту картину ранее, потому что вскоре начал забегать вперед, предсказывая события за несколько минут до их появления. Это взбесило Филиппа, и он, перегнувшись через недалекого, гневно прошипел:

— И ты платил за билет, и я. Если ты получаешь удовольствие от происходящего за цену билета, то я этого не получаю. Отдай мне мои деньги!

Парни заткнулись, словно по команде. Филипп, не получив ответа от болтуна, провисел над впившимся в кресло недалеким еще с несколько секунд, потом вернулся в свое кресло и продолжил смотреть фильм. Его руки дрожали, пульс явно зашкаливал, но виду он не подавал, потому что его соседи так и просидели до конца сеанса, не издав ни звука. Когда самые зрелищные сцены закончились и все злодеи фильма были наказаны, они словно испарились, оставив после себя пустые ведерки от попкорна.

По дороге домой Филипп размышлял о том, что было в фильме не так и что стало причиной того, что некоторые зрители не смогли вовлечься в сюжет.

«Нет, в фильме проблем нет. Скорее всего, у этих людей просто недостаточный уровень интеллекта», — пришел он к такому вот выводу.

Еще он перебирал в памяти некоторые сцены из фильма, а также строил предположения о том, каким будет продолжение франшизы, которое было уже официально объявлено. Внезапная вспышка ярости не показалась Филиппу чем-то необычным, и до поры до времени он о ней не вспоминал.

Глава 19. Подальше от мирской суеты

Словно подстегиваемые кем-то, студенты форсировали постановку в течение следующих двух недель. Их уже не надо было мотивировать — они сами помогали друг другу нащупывать правильную игру. Предыдущие уроки усваивались быстро, так что Филиппу оставалось лишь подавать им новые идеи и указывать на те или иные нюансы игры.

— Вы — музыканты, вы выходцы из народа. В какой ситуации находитесь вы, когда вы приходите на свадьбу…

— …а оказываемся на поминках? — ехидно перебивая Филиппа, вставил Аарон, и Дэйвид с Сюзанной немедленно подхватили:

— Поглазеем, сыграем че надо и свалим.

— Лишь бы только бабки дали, а то возьмем да так запоем!

— Ага, шоб нам заплатили за то, шоб ушли. Гы-гы!

— А ну их на фиг!

— Вот если вы еще и вместо «бабок» скажете «серебро» или там «золотишко» — цены вам не будет! — поддерживал их Филипп, довольно улыбаясь.

Его тщеславие начинало опасно разбухать, но он все же давал себе отчет в том, что работают над собой ребята уже сами. Да, его роль в том, что они ощутили сцену ногами, нельзя было не заметить, но все же это была группа, прошедшая вместе все курсы обучения театральному мастерству, и если бы вдруг сегодня Аарон заявил ему, что он помог им создать театр, Филипп бы однозначно попросил его убавить свой пыл.

Все в группе оказывали Филиппу должное уважение и не стеснялись задавать вопросы.

— Повел бы Ромео себя так же, если бы он был, скажем, Ульфом из Норвегии или Сабуро из Японии? — спросила его как-то раз Я'эль.

— Однозначно сказать трудно, но, я думаю, Шекспир неспроста поместил события Ромео и Джульетты в Северную Италию, а Гамлета — в хмурую Данию. Неспроста.

Вопрос был далеко не из простых, и Филипп был польщен тем, что Я'эль и все остальные настолько глубоко погрузились в эту драму, пусть даже у него и не было точного ответа. Дэйвид одарил своего Меркуцио неким жестом руки, который очень соответствовал его образу и поведению. Аарон пробовал бровями подчеркивать перемены внутреннего состояния, и это у него получалось довольно неплохо. Агнесса создала противоположные по характеру и темпераменту роли матери Ромео и музыканта, а Ариадна в присутствии Джульетты превращалась в жестокую и решительную мать, смотря на которую действительно можно было засомневаться в подлинности ее материнства. Фред настоял на том, чтобы ему выделили кого-нибудь на роль пажа, что будет сопровождать его до могилы, и настоял на том, чтобы его Парис не был бы настолько сухим и чванливым, каким его обычно представляют.

— Ведь даже Ромео пожалел о содеянном, когда узнал в убитом им человеке меня. А ведь я лишь защищал тело Джульетты от надругательства, — справедливо рассуждал он.

Одним словом, эти две недели стали, наверное, самыми приятными из тех, что Филипп Сэндмен провел в компании выпускников, готовящихся к сдаче своей дипломной работы.

Ближе к концу второй недели Филипп вдруг вспомнил, что собирался съездить на выходные за город.

«Очень кстати. Успею хорошенько отдохнуть от них», — подумал он и позвонил своему знакомому, который в прошлом не раз помогал ему в выборе уютного номера в загородном ресорте, в котором он работал менеджером. На этот раз Филипп попросил комнату с видом на горный склон, покрытый хвойным лесом, и в предвкушении созерцания пятничного заката стал собирать вещи. Брал он с собой, как всегда, самое необходимое: