Колдун-1 Чужое Сердце - Кирилл Дрой

  Нас встретил частокол, вернее то что от него осталось. Подломленные колы, местами сожженные, были выворочены и беспорядочно валялись вокруг, с некоторых еще капала кровь. Я не глядел наверх, на те что еще стояли, прекрасно зная что там увижу, я лишь старался что бы падающие капли крови не попали мне на голову. В "Ежах", как и в любом другом поселке всего одна главная улица, она вела к площади, на которой раньше справляли свадьбы, устраивали гуляния или суды. Мы двигались по этой самой улочки, но не было слышно лая собак, детского визга и женского смеха. На земле валялись выбитые ставни, выломанные двери и разная утварь. А то что оказалось на площади развеяло все сомнения и надежды.

  Здесь валялись истерзанные тела мужиков, стариков, старух, и совсем маленьких детей. Так же молча мы стали складывать их в одно место. Неся на руках избитое тельцо пацана, бывшего ровесником Ройса, на момент когда у того померли родители, мой внутренний стержень подвергся, пожалуй самому сильному испытанию. У парнишки была отсечена рука, вывернута под неестественным углом нога и почти не осталось зубов. А когда шедший рядом Тист выронил одну из седых голов, Щуплого вывернуло, подошедший Пило что-то ему сказал, но Руст грязно выругался и продолжил идти.

  К вечеру, когда солнце окрасило небо золотом, был сложен огромный погребальный костер. Снова щелкнуло огниво и в небо взвился столб черного дыма. Через мгновение вдалеке зазвучали трубы и загремели походные барабаны.

  - Выблядки, - прошептал Молчун, но даже когда он шептал, еле выговаривая буквы, мне казалось, что его голос может перекрыть ревущий фьорд.

  Больше за этот вечер наемники не проронили ни слова.

  В лагерь мы вернулись как и было приказано - до первой звезды. Нейла сидела около костра и что-то напевала держа в руках бурдюк. Подошедший Пило отобрал у неё выпивку, ну а что это еще могло быть, и сделав несколько больших глотков, протянул емкость Щуплому, тот последовал примеру капитана. Мне пить не хотелось, да и вредно это, каждое утро я принимал несколько укрепляющих настоев собственного приготовления, но в сочетании с алкоголем, боюсь потом придется провести весь день в кустах. Поэтому потрепав Шурку и угостив того яблоком, я рухнул на лежанку и попытался заснуть.

  Это было не так уж и просто. И причина вовсе не в деревне и даже в аллее, где нашли свое последнее пристанище десятки женщин, я даже не могу их жалеть, помня что случилось с сестрой Ройса, в повешении они нашли только избавление. Я просто не смог отключить логику. Мы стояли здесь как на якоре уже три сезона. И за это время не было выслано ни одного патруля. И в итоге это обернулось кошмаром наяву для целой деревни, хотите сказать недосмотрели, не подумали? Чушь все это. Армиями командуют не глупые люди, и еще умнее те кто сидят на золоченых тронах, гениальны те кто стоят позади них и мудры те кто изображая шута правят судьбами мира, и они не доглядели? Глупости. При сражении важен боевой дух солдат, а как его добиться? Пафосными речами и заборными ритмами, рекой за спиной или призывным кличем. А еще моно внушить жажду мести, или желание свершить акт справедливости. Для этого нужны две вещи - слухи и повод. Слухи принесли мы, а поводом стали крестьяне. Империя пожертвовала деревней, хотя нет, она купила деревней боевой дух солдат. И самое обидное, что Нимийцы поступили точно так же, и я на все сто уверен что и у них есть свои "Ежи", а у нас еть подобные, как выразился Молчун "выблядки". Неудивительно что Добряк не вспоминал о войне, он был идейным убийцей, как бы глупо это не звучало. И у него была черта, за которую он не переходил, и плевать что эта черта сама по себе для многих кажется мерзостью и подлостью, но для него как и для меня она была, остается и будет тем внутреннем стержнем, благодаря которому ты держишься на плаву, и не тонешь в этом дерьме.

  Посмотрев на просвечивающий верх палатки, я подумал о завтрашней битве. На рассвете мы свернем лагерь а к полудню выступим на поле. Сто двадцать тысяч солдат, чуть больше сотни магов, и это только с нашей стороны. Интересно сколько из них реально верят во всю ту чушь, которую народу усердно втолковывает Император и иже с ними. Что-то там про честь, доблесть, защиту ближнего своего, священный долг... Стоила ли та девочка, с поломанными руками, всего этого напыщенного говна, изливаемого из уст пропагандистов?

  Засыпая я вновь увидел долину где в небе парили огромные острова, именно так я представлял себе её. Надеюсь, Добряк не очень приукрашивал в своих рассказах это место, и когда я отправлюсь путешествовать, то не разочаруюсь.

  Глава 7. Под Борсом

  Когда первые лучи солнца коснулись верхушек вековых деревьев, от лагеря остались только воспоминания. Вытоптанные дорожки, кострища, пропахшая дымом трава и десятки выгребных ям, вот все что оставили за собой солдаты, это, конечно, если не считать десяток другой брюхатых крестьянок. Собрав свои нехитрые пожитки и свернув палатку, я взял под уздцы нервного Шурку и отправился к обозникам. Сдав этим, судя по жадность и мелочности дальним родственникам гномов, казенную снарягу, я в который раз попытался стрельнуть у них кольчужку и зимний плащ.

  - Да где ж я тебе целую кольчугу возьму? - возмущался Гасон. Вот ведь упыренок, с виду лет двадцать, а ведет себя как древний дед. - А плащ зимний? Да у меня еще полторы тысячи таких же оболтусов как ты, и всем что-то нужно!

  - Да я ж не за так! Я тебе целых пять золотых предлагаю!

  - А что мне с твоим золотом делать? Ты может лавки какие здесь видишь?

  В принципе он был прав конечно, но если я сейчас не допрошусь то через пять сезонов подхвачу все мыслимые и немыслимые болезни.

  - Давай вот как решим, - предложил я. - Ты мне выдаешь кольчугу, а тебе принесу сегодня вечером пять таких!

  - Да к демонам твои торги! - Гасон так сильно ударил по повозки, что та аж затрещала. - Ты не провидец что бы знать, что вечером уже не будешь перерождаться!

  - А ты, я погляжу, прикладываешь к этому все усилия.

  - Отвали, - сплюнул парень и повернулся ко мне спиной.

  А я хотел по хорошему, один удачный тычок и вот обозник падает ко мне в объятья. Положив тушку на землю, я откинул полог и выбрал подходящую мне кольчугу. Не самого хорошего качества, но если стрела пойдет по касательной, то отделаюсь синяками или сломанными ребрами. Плаща я правда так и не нашел, видимо они были в другой повозке.

  - Эть чти здеся творится такее? - спросил подошедший Зиньяк, грузный и неповоротливый начальник обозников.

  От его южного говорка мои уши обычно сворачивались в трубочку и пытались втянуться в череп, но сейчас пришлось лихорадочно просчитывать пути отступления. Сбежать то я сбегу, а вот Зиньяк кинет весточку Старшему, тот отвесит подзатыльник Младшему, Пило даст отмашку Молчуну, и вот в мою сторону полетит очередной подзатыльник, мне оно надо?