Хранительница - Елена Кондаурова

Таким образом, вскоре, после соответствующей подготовки сего действия, высшими жрецами-магами Ольрии был проведен обряд по вызыванию Мора, духа заразных болезней. Дух явился, как всегда, разъяренный вторжением в его частную жизнь, но его быстро успокоили, накормив кровью девственницы, потом четко указали задачи и выпустили в город. Теперь оставалось только ждать результатов.

Результат не замедлил явиться. Уже через несколько дней вся столица бурлила, переваривая страшную новость: в городе чума. Уже умерли три человека, а число заболевших быстро перевалило за несколько сотен. Жизнь в городе замерла. Люди боялись лишний раз выходить на улицу, исключение делалось только для посещения храма.

Лика теперь совсем не выходила из дома. Таш не желал терять свою драгоценную рабыню и категорически запретил ей это делать. Так что все новости она узнавала только от Дорминды, потому что Пила с недавних пор перестала появляться в ее доме.

По мнению Лики причиной этого стало обычное недоразумение, но именно ее мнения на этот счет, как обычно, никто не спрашивал.

Дело в том, что Самконг, уже давно грозившийся опять напроситься к Ташу в гости, сделал это в самый неподходящий для этого момент. Ну, то есть, это для кого как. Самому Самконгу было очень приятно увидеть у Таша вместо одной красивой девушки сразу двух. Пилу тоже не смутило знакомство с главой Олгенского ночного братства, но вот соседей, исправно шпионивших за домом «нечистого, проклятого богиней изгоя», этот факт смутил очень сильно, и поэтому отец Пилы узнал о нем раньше, чем его дочь вернулась из гостей домой.

Вообще вечер в обществе Самконга прошел просто прекрасно. Уж что-что, но развлекать барышень он умел. Даже Таш расслабился, избавившись от беспокойства за Рил и уже ставшей привычной ревности. Они пили прекрасное, баснословно дорогое бинойское вино, принесенное Самконгом, и слушали пение Лики, не слушать которое было просто невозможно.

Потом Пила ушла домой, решительно отклонив предложение бывшего барона проводить милую барышню до дома. Вот и все, ничего неподобающего и тем более непристойного не произошло, но попробуйте объяснить это соседям! А тем более настроенному весьма недружелюбно отцу Пилы.

Вот и Пиле не удалось. И ей волей-неволей пришлось смириться с запретом на посещение дома Таша, утешая себя тем, что, возможно, в скором времени она сможет увидеться с Ликой на посиделках. Смириться же с тем, что она больше никогда в жизни не увидит Самконга, ей было намного сложнее. Он произвел на нее такое впечатление, что она готова была десять раз подряд прозакладывать свою душу змею, лишь бы еще хоть раз увидеть его. Но и это было не самое худшее. Самым неприятным было то, что спустя несколько дней после этого события отец наконец-то нашел ей жениха, который его полностью устроил. Им оказался его давнишний друг, который недавно перебрался в столицу из провинции. Жена его давно умерла, а детей богиня им не послала, так что все, что ему принадлежало, могло со временем перейти к Пиле и ее возможным детям. А принадлежало ему немало. Несколько крупных поместий в провинции, большой, недавно купленный дом в столице, земли на ее окраине, цена на которые в ближайшем будущем должна была взлететь до небес, а также три магазина.

В общем, он был настолько богаче самого Возгона, что отказать ему казалось зеленщику делом немыслимым. Тем более что он давно знал этого человека, и не мог сказать о нем ничего дурного. Жених обладал неплохим характером и был глубоко порядочным человеком. А какие еще требования можно было предъявить возможному зятю?

Так что Пиле пришлось переступить через не могу и через не хочу и быть милой и общаться с «женихом» по всем правилам ольрийского этикета.

А чума в городе разгоралась. Трупы еще не сжигали на Королевской площади, до этого пока не дошло, но счет на умерших уже приближался к тысяче, и конца всему этому не было видно, несмотря на еженощные многолюдные бдения в храме.

Лика сходила с ума от беспокойства за Таша, за Пилу, за Дорминду и остальных знакомых. Она каждый день заговаривала одежду Таша, не сильно, впрочем, надеясь на то, что это поможет. Дорминде она тоже бросала наговоры в еду и чай, но делать это для нее Лике было намного сложнее, потому что как раз в этот момент Дорминда решила проявить крайнюю степень религиозности и постоянно молилась и порицала грешников (то есть изгоев!), по вине которых на них свалилась эта напасть.

Слушать все это Лике было больно, она находилась уже почти на грани нервного срыва и при любой возможности старалась избегать общения с горящей религиозным рвением служанкой. Поэтому она то и дело придумывала себе работу в саду. То каждый день старательно подметала и так чистые, потому что зима в этом году не спешила укрыть землю белым покрывалом, вымощенные булыжником дорожки, то кормила и чистила Дымка. В дом же заходила только тогда, когда Дорминда из него выходила.

Лика как раз подметала в очередной раз садовые дорожки, когда перед ней неожиданно появилась Далира.

– Добрый день, – холодно поздоровалась она, окинув слегка опешившую при ее появлении Лику откровенно недобрым взглядом. – Иди, переоденься, пойдешь с нами!

– Куда? – удивилась Лика.

– Послушай, тебе что, совсем не стыдно, девочка? – С трудом сдерживая бьющие через край эмоции, поинтересовалась Далира. – Неужели приятно смотреть, как народ вокруг становится в очередь на кладбище?

– Что? – Брови Лики поползли вверх.

– Ты думаешь, я бы пришла к тебе, если бы мы без тебя смогли обойтись? Тебе богиня по недосмотру, не иначе, столько сил отмерила, сколько нам и не снилось!

– Да ведь я не умею ничего! – Лика поперхнулась последним словом, испуганно глядя на заметно разозленную ее словами ведьму.

– Да что ты?! – ехидно прищурилась Далира. – А подружке своей кто зелье подсунул? Думала, я не замечу?

– Это не я! – попыталась оправдаться Лика. – Ну, то есть, я пожаловалась хозяину, а он поговорил с Кивеном, чтобы тот не трогал Нету. Так что мое зелье тут ни при чем!

– Не при чем, говоришь? Да кому ты лапшу на уши вешаешь, девчонка?! – возмущенно прошипела Далира. – Видела я твою подружку и ее супруга. Рожи у обоих такие, что ночью фонарей не надо, а они идут себе, смеются! Счастливые, как два идиота! И ты пытаешься меня убедить, что это твой хозяин кулаками заставил их влюбиться друг в друга! Самой не смешно?

– Но это же случайно! – жалобно пискнула Лика. – Я же правда не умею ничего!

– А тебе и не нужно ничего уметь! – отрезала Далира. – Просто поможешь, и все. Так что одевайся и пошли!

В этот момент на веранду вышла Дорминда и сходу завозмущалась, услышав последние слова Далиры.