Осознание - Михаил Михеев

Артур

Разумеется, Артура не особенно интересовал этот банк. Денег у него было еще более чем достаточно, и в других обстоятельствах он бы, наверное, проехал мимо, а при нужде справиться с задачей в одиночку ему было бы даже проще. Однако он все же решил задержаться, и, как ни странно, из-за Джоанны. Почему? Да все просто, ему надо было, чтобы девушка хотя бы раз побывала «в деле».

Честно говоря, на эту идею Артура натолкнуло изменение поведения спутницы после того, как он ее вооружил. Глядя на то, как резко изменилась ее самооценка, он быстро провел анализ происходящего и решил, что для еще большего улучшения душевного состояния Джоанны требуется, чтобы у нее были свои деньги. Не выданные им, волей-неволей заставляющие чувствовать зависимость от спутника, а собственноручно заработанные. Ну а раз так, визит в банк становился вполне оправдан, тем более торопиться было, как считал киборг, некуда. Все равно он намерен был в этом городе отдохнуть денек, не без основания полагая – уж здесь-то искать его точно не будут. Вот и прогулялись ночью, раздобыли цацек-бряцек – уж кто-кто, а Артур моментально определил, что в эффектно вскрытом Джоанной сейфе хранится, помимо денег, куча драгоценных камней, сапфиров и рубинов, причем, что интересно, необработанных. Похоже, кто-то сдал в банк на хранение добычу с каких-то приисков, и теперь банк влетел на кругленькую сумму. Тем более, уходя, Артур подпалил там все – огонь шикарно заметает следы, а о местных криминалистах можно было говорить только и исключительно с иронией.

Как ни странно, выплывшие вдруг дополнительные заботы о спутнице Артура не напрягали и настроение ему не портили. Это было нелогично, однако за последнее время нелогичностей накопилось уже столько, что Артур перестал обращать на них внимание. Одной больше, одной меньше – да какая, в сущности, разница? По поводу же моральной составляющей, как и в прошлый раз, и вовсе не было каких-либо сомнений – грабить врага абсолютно не аморально. Хотя, надо сказать, если бы банк оказался собственностью других людей, Артур бы не расстроился и экспроприацию не отменил. Ну, не было в его программах каких-либо запретов на этот счет, не было, и все тут. И это, как полагал киборг, являлось не ошибкой программистов, а вполне сознательной политикой военных. Не любили они финансистов всех мастей, вот и не закладывали в боевые машины запретов на их ликвидацию. Просто очень уж любили, ну прямо обожали люди с деньгами лезть во власть, абсолютно не понимая, что рулить страной или, к примеру, править законы – это совсем не то же самое, что управление бизнесом, пускай даже очень крупным. И вообще, опыт из финансовой сферы в политическую переносить чревато. От этого порой случались всевозможные казусы с жутковатыми последствиями. Взять, к примеру, начало эпохи Имперских войн – там ведь, если вдуматься, именно такие непонятливые и виноваты были, хотя военные, отлично знающие, как это неприятно, когда на мостике твоего корабля рвутся вражеские снаряды, и пытались всеми силами избежать вооруженной конфронтации. А ведь как все безобидно, казалось бы, начиналось…

Президентом Земной федерации был тогда избран человек с редкой фамилией Смит. Вполне законно, кстати, избран, без подтасовок – уж больно много посулил, доказав при этом, что умеет исполнять свои обещания. Как? А в этом ему помогли колоссальные деньги, которые вокруг него вертелись. И поначалу все шло просто замечательно, народ его чуть ли не на руках носил, поскольку опытный финансист, тесно связанный с банковскими кругами, сумел резко, практически скачком поднять уровень жизни населения. И ни у кого не хватило при этом ума посмотреть, какое же прошлое даже не у самого президента, а у его семьи, и сделать далекоидущие выводы, ибо корни многих грядущих неприятностей следовало искать как раз в прошлом.

Дело в том, что на тот момент в освоенном человечеством космосе существовало два основных полюса – Земная федерация и Империя. Именно так, с большой буквы и без названия. Сосуществовали они в общем-то мирно – два хищника, примерно равные по силе, не желали ссориться, и потому мелкие конфликты разрешались, что называется, в рабочем порядке. Однако эта парочка находилась отнюдь не в гордом одиночестве – вокруг них была куча мелких государств из тех, что труба пониже, дым пожиже. И вот они-то мутили воду вовсю, постоянно конфликтуя и воюя между собой, благо гигантам в большинстве случаев было все равно, у них своих проблем хватало, и отвлекаться на мелочовку никто не собирался. И все могло продолжаться так до бесконечности, если бы не один нюанс – президент Смит ненавидел Империю.

Вообще, если вдуматься, ненавидеть Империю лично ему было не за что. Ненависть была, можно сказать, генетической – когда-то давно планета, на которой жили предки Смита, была атакована войсками Союза исламских государств и обратилась к Империи за помощью. Вернее, сначала ее правители обратились к федерации, но там промолчали – связываться с плохо вооруженными, но многочисленными и наглыми фанатиками никто не хотел. К тому же у них был очередной политический кризис, и это беспокоило правительство Земной федерации гораздо больше, чем проблемы зачуханной периферийной планеты. А вот Империя ответила – благодаря нешуточной мощи своих эскадр она могла себе позволить относиться к исламистам с пренебрежением. Вот только ответ был несколько не таким, который ожидали услышать.

Помогать кому-то от широты душевной имперцы не хотели принципиально – это было противно всей политики Империи. А планета, не имеющая за душой практически ничего, кроме банковской системы и торговых домов, не могла предложить что-либо, всерьез нужное имперцам. Поэтому предложение Империи было простым и незамысловатым – входите в состав нашего государства, и будет вам счастье. Это, кстати, было довольно щедрым предложением. К тому же статус протектората автоматически позволял защитить жителей планеты, не прилагая к тому усилий, – нападение на имперскую провинцию означало войну, а драться с огромным и сильным государством исламисты в тот момент совершенно не жаждали. Вот только самих жителей планеты, точнее, ее правящую верхушку такой поворот не устраивал совершенно. Нет, в состав Империи они войти были не против, но при этом желали сохранить в неприкосновенности свой национальный состав, традиции, финансовую систему. Империи же все это было не нужно – зачем чужой этнос, если есть свой? Ассимиляция, ассимиляция и еще раз ассимиляция – это был девиз Империи с момента ее создания. И естественно, никакого полноправного статуса, пока не закончится карантин на три поколения. В общем, не договорились.

Правда, всего через две недели, когда войска Союза исламских государств, разгромив слабый флот обороняющихся, начали высадку на планету, ее жители были согласны уже на все. Но – поздно, именно тогда император и сказал свою историческую фразу: «Империя не торгуется и не предлагает дважды». Это быт приговор, и с обреченной планеты удалось вырваться немногим. Одной из таких счастливиц была и бабушка Смита, Ноэми Нордяян.

Самое интересное, что тех, кто уничтожил ее семью, она ненавидела намного меньше, чем тех, кто отказался класть своих солдат, чтобы их защитить. При этом достаточно простая мысль о том, что нечего было вначале на армии экономить, а потом рожу кривить, в голову ее как-то не поместилась. В результате, став взрослой и получив образование (довольно посредственное, надо сказать), она попробовала свои силы в политике. Правда, ее быстро признали невменяемой, и дни свои политик-неудачник окончила в уютном доме с мягкими стенами, но успела заразить ненавистью дочь, а та в свою очередь ее внука, и все попытки отца, человека неглупого и уравновешенного, исправить ситуацию уже не смогли. У Смита вдобавок на воспитание наложилась зависть к уверенным в себе и никого не боящимся имперцам – сам он был осторожен, если не сказать трусоват, а Империя как раз находилась в зените могущества, и ее граждане, чувствуя за спиной мощь огромного государства, могли себе позволить не бояться никого.

Однако если, будучи частным лицом, Смит имел право ненавидеть кого угодно, то став политиком высокого уровня, он эту привилегию автоматически потерял. Только вот сам он этого не понял, и результат вышел закономерным. Наводнив спецслужбы своими земляками, выходцами с той самой планеты, откуда была родом его бабка, Смит организовал ни много ни мало, а ликвидацию императора и одновременно развязал войну против Империи, рассчитывая, что, будучи дезорганизованной, да вдобавок с парализованным борьбой за власть правительством, Империя окажется неспособной оказать сопротивление и будет уничтожена. Ух, как он ошибся!

В принципе, ошибочным был всего один постулат. Смит абсолютно не учел, что император – это не отдельный человек. Любого монарха играет свита, и в этом отношении император ничем от других не отличался. Проще говоря, он был лидером группы людей, стоящих во главе страны, а уж те, даже если и имели какие-то внутренние противоречия, предпочитали решать их в своем тесном коллективе, не вынося сор из избы. Внешнюю же угрозу они, напротив, встречали сомкнутым строем, понимая, что это – закон выживания. И даже если там и были дураки, не понимающие простых истин, то количество их не достигло критической величины. Как следствие, отложив разборки и борьбу за власть «на потом», руководство Империи успешно избежало коллапса системы управления. К тому же Смит очень сильно ошибся в оценке вооруженных сил Империи, хотя это была уже не его вина – просто разведка Земной федерации была не всеведуща. Результат оказался закономерен – разгромив войска федерации в нескольких пограничных сражениях, Империя, не мудрствуя лукаво, перешла в наступление, и остановить ее ударные флоты было уже нечем. Тогда удалось откупиться, отдав в качестве компенсации большой кусок территории и самого Смита, арестованного военными прямо в своей постели. Империя, тоже не жаждавшая тратить ресурсы на такого рода конфликты, согласилась, но именно эта потеря федерацией нескольких звездных систем, которые впоследствии почему-то стали именовать спорными, явилась поводом для целого ряда масштабных войн. Дело в том, что имперцы, демонстрируя воистину непробиваемую тупость, упорно отказывались понимать ясную всему цивилизованному миру спорность территорий и их право на самоопределение. С невероятным упрямством имперцы утверждали: то, за что они заплатили кровью, их, только их, и обсуждению не подлежит. Эту точку зрения они подтверждали, не жалея снарядов, что вызывало ненависть у соседей, которых имперцы с периодичностью в двадцать пять – тридцать лет нещадно били. Однако урок все же был извлечен, усвоен, и с тех пор военные большинства стран упорно, а порой и с применением грубой силы препятствовали каким-либо попыткам проникновения бизнеса во власть. Те, разумеется, все равно пытались, но в обществе с традиционно сильными позициями армии это было задачей нетривиальной. Если уж даже киборгов настраивают, чтоб «не пущщать»… Как следствие, ограбление банка оказывалось с точки зрения заложенных в Артура программ едва ли не богоугодным делом, и потрошить форт Нокс местного значения он пошел со спокойной душой и чистой совестью.