Сбежавший кот и уйма хлопот - Наталья Александрова

Пу И устыдился и прикрыл мордочку лапами.

Лола повернула ключ в зажигании, и бирюзовый «Фольксваген» как птица полетел на Петроградскую сторону.

Возле дома по-прежнему красовалась бездонная траншея. Бульдозерист временно отсутствовал – должно быть, отправился обедать. Его могучая машина возвышалась на краю ямы, задрав к небу ковш и напоминая какое-то доисторическое чудовище. Лола поставила машину неподалеку на единственный свободный пятачок и проскользнула в подъезд.

Консьержка, к счастью, отвернулась, чтобы заварить чай, который она пила не меньше двадцати раз за день. Лола стремительно промчалась мимо нее и влетела в квартиру.

Здесь она перевела дух, с отвращением избавилась от ужасной куртки и не менее ужасного парика и наконец попала в собственную горячо любимую ванную.

Только теперь она поняла, как ей хотелось сюда попасть! Нет, конечно, в той ее однокомнатной квартирке, где отсиживались они с Маркизом, ванная тоже была, но сравнивать эти две ванных было так же невозможно, как сравнивать Букингемский дворец и одноэтажный щитовой домик в кооперативном садоводстве девятой макаронной фабрики!

Все неопровержимые аргументы, которые она приводила в своем взволнованном разговоре с Пу И, служили ей только для того, чтобы попасть сюда, наполнить огромную ванну горячей водой и откупорить многочисленные дивно пахнущие флаконы…

К сожалению, она не могла позволить себе понежиться в ароматной пене два-три часа, как ей хотелось бы, – вскоре под дверью заскулил Пу И, напоминая, что у них запланировано еще очень много дел, и Лола с сожалением поднялась из пены, как Афродита. Взглянув на крошечные швейцарские часики, она с удивлением убедилась, что при всей своей поспешности провела в ванной полтора часа, и заторопилась пуще прежнего.

В результате не прошло и трех часов с того момента, когда Лола вошла в квартиру, как она уже покидала ее – в чудесном брючном костюме от Burberry, очаровательных ботиночках от Gucci из кожи сетчатого питона, с сумочкой из кожи того же питона или его родного брата на левой руке и с Пу И – на правой. При этом она благоухала последней новинкой от Лагерфельда и наконец-то чувствовала себя вполне комфортно.

– Вот видишь, Пу И, – спускаясь по лестнице, назидательно говорила она песику, который преданно смотрел на прекрасную хозяйку своими живыми выпуклыми глазками, – вот видишь, и ничего страшного не случилось! Это Ленька все время паникует и перестраховывается! На самом деле никто нас здесь не подкарауливал, и нечего было так бояться!

Она прошла мимо консьержки, которая чуть не поперхнулась своим чаем.

– Здрассте! – проблеяла тетка, отдышавшись. – А я думала, вы куда-то уехали!

– А мы, наоборот, откуда-то приехали, – ответила Лола и гордо прошествовала мимо.

Приближаясь к своему «Фольксвагену», Лола с удовольствием подумала, как прекрасно будет сочетаться сетчатый питон с зеленой кожей сидений.

Она уже хотела открыть дверь машины, как вдруг Пу И, зажатый под мышкой, завизжал и начал вырываться. Лола повернулась, чтобы посмотреть, что так взволновало песика, и увидела совсем недалеко мирно шествующего вдоль дома черного котяру.

– Аскольд! – радостно воскликнула Лола, бросаясь вслед за беглецом. – Аскольд, вернись! Куда же ты!

Кот делал вид, что не слышит ее призывов, и удалялся, впрочем, не слишком быстро.

– Отлично, – бормотала Лола, прибавляя шаг, – мы с тобой, Пу И, не только расследуем все дело, но еще и Аскольда вернем! Пусть тогда Ленька попробует смотреть на нас свысока!

Кот шел довольно неторопливо, но странным образом преследователи к нему не приближались. Лола перешла на бег, но расстояние между ней и нахальным котом постепенно возрастало. Кот свернул за угол, пересек газон и нырнул под скамейку.

Питоновые ботиночки не очень подходили для бега по пересеченной местности. Лола перешла на шаг, приблизилась к скамейке и заглянула под нее.

Как и следовало ожидать, кот исчез. Испарился. Растворился в воздухе, как это умеют делать только коты и кошки.

– Аскольд, мерзавец! – жалобно воззвала Лола к кошачьей совести. – Ну что же ты вытворяешь! Почему не хочешь вернуться домой? Ведь мы делали для тебя все, заботились о тебе, любили и лелеяли, а ты отплатил нам черной неблагодарностью!

Ответом ей была тишина.

Лола присела на скамью, чтобы выкурить сигаретку и немного успокоиться.

– Все вы, мужчины, такие, – проговорила она, обращаясь на этот раз к Пу И. – Неблагодарность – ваше второе имя!

Пу И тоненько заскулил, стараясь показать, что он совсем не такой.

Лола докурила сигарету и вскочила со скамейки, вспомнив, что на ней костюм от Burberry, которому такой контакт может не понравиться, и решительно направилась в обратный путь, к своему «Фольксвагену».

Выйдя из-за угла, она увидела, что обстановка около ее машины накалилась, как ситуация на Ближнем Востоке.

Дело в том, что бульдозерист вернулся из длительной отлучки и теперь сидел в кабине своего могучего агрегата, издавая яростные крики:

– На пять минут нельзя отойти, как какая-нибудь зараза свою тачку прямо перед носом впихнет! Теперь мне ни отъехать, ни развернуться! Что прикажешь делать? Рабочему человеку вздохнуть нельзя! Чей «Гольф»? Щас толкану его ковшом, к чертовой матери!

Лола, испугавшись, что бульдозерист приведет в исполнение свою угрозу, кинулась на помощь очаровательной машинке.

– Ничего себе, на пять минут отходил! – закричала она издали. – Да тебя несколько часов не было! Что же мне делать, когда ты всю площадку разрыл, машину приткнуть некуда!

Бульдозерист, увидев приближающуюся дамочку, разряженную, как фотомодель на каникулах, окончательно рассвирепел и вместо ответа дернул за рычаг, заставив ковш своего железного монстра толкнуть в бок нарядную бирюзовую иномарку.

Результат превзошел все его ожидания.

«Фольксваген» покачнулся и неожиданно взорвался, полыхнув оранжевым пламенем и издав такой грохот, что в доме лопнуло несколько стекол, а у Лолы заложило уши.

Самое интересное, что у бульдозера взрывом оторвало ковш.

Водитель в полном потрясении озирал последствия своего решительного поступка. Наконец он выскочил из кабины и подбежал к догорающим останкам «Фольксвагена».

– Е-мое! – проговорил он наконец севшим от изумления голосом. – Это что же творится-то, а? Это что же деется?

Лола, у которой наконец прорезался слух, поняла, что ей надо скорее уносить ноги, пока бульдозерист не очухался и не решил, что именно она виновата во всех его несчастьях. Кроме того, она чувствовала, как зажатый у нее под мышкой Пу И скулит от страха, и поняла, что для его нежной психики перенесенный стресс может оказаться роковым и что его нужно скорее успокоить, применив такое сильное и испытанное средство, как ореховое печенье.

Она развернулась и на максимально возможной скорости припустила к Малому проспекту, где надеялась поймать машину.

До проспекта Лола долетела в считаные секунды, подгоняемая несущимся вслед отборным матом опомнившегося бульдозериста.

Она подняла руку, однако, к ее удивлению, восхищенные водители не спешили покорно останавливаться у ее ног. Напротив, завидев девушку на краю тротуара, они прибавляли скорость и проносились мимо, испуганно оглядываясь.

Наконец, когда Лола уже собралась воспользоваться общественным транспортом, около нее затормозили ржавые, полуживые «Жигули».

Водитель, седенький дедок, чем-то напоминающий весенний гриб-сморчок, открыл перед ней проржавевшую насквозь дверцу и с тяжелым вздохом сказал:

– Ну, садись, дочка, что ж делать! Так и быть! Запачкаешь мне, конечно, всю обивку!

Лола хотела возмутиться, но вовремя прикусила язык. Что же с ней такое случилось, если этот сморчок разговаривает с такой отеческой жалостью?

Забираясь на сиденье, она оглядела свой костюм.

До сих пор она была в таком шоке после взрыва, что такая естественная для каждой женщины вещь просто не приходила ей в голову.

Лола не смогла сдержать стона.

Чудесный костюмчик от Burberry приказал долго жить. В результате взрыва его забрызгало грязью и испачкало копотью до такого состояния, что уважающий себя старьевщик наотрез отказался бы от такой вещи, и только самая неприхотливая и равнодушная к мнению окружающих бомжиха рискнула бы надеть его на себя за очень приличное вознаграждение.

Лола залилась краской. Надо же, в каком виде она чуть не полчаса стояла на оживленной улице!

Понятно, что ни один водитель не хотел останавливаться! Хорошо, подвернулся, на ее счастье, этот сердобольный дедок, а то ведь, пожалуй, в таком виде ее не пустили бы даже в метро! Не так давно вышел закон, запрещающий проезд в общественном транспорте лицам в грязной одежде. Так вот Лола в своем супермодном костюмчике прямо подпадает под этот закон! Стыд какой!

Лола сжалась на заднем сиденье старенькой «копейки», стараясь сделаться невидимой. Она была сама себе противна до такой степени, что, если бы была такая возможность, спустила бы себя в унитаз.