Беспощадная красота - Дана Айсали

Нико, твой долг как МакКарти — вернуться домой и взять на себя управление бизнесом. Ради бога, бизнес должен передаваться не нашим двоюродным братьям, а прямому кровному родственнику.

Я поднимаю бровь, глядя на него, потому что это самое тупое дерьмо, которое я когда-либо слышал. Я никогда не был согласен со всей этой родословной, которой, похоже, придерживаются мафиозные семьи. Мы не грёбаная монархия. Мы преступники. Какая разница, кто следующий возьмёт на себя управление? Это просто замена одного придурка другим.

— Бред. Ты знаешь, что я думаю по этому поводу. И если я займу твоё место, я сожгу эту чёртову контору дотла. — Я останавливаюсь и наклоняюсь вперёд. — Из-за какого-то чёртового предназначения. Это дерьмо, которым ты занимаешься с тех пор, как я ушёл, должно было бы быть недостойно тебя. Это запятнало фамилию, которой ты, кажется, так гордишься. И я бы не хотел быть частью этого ни за какие деньги.

— Я не запятнал эту фамилию! — Рявкает он. — Я создал эту семью, блядь. Мы самая богатая семья во всей чёртовой Ирландии. «IRA» обращается к нам за помощью. Каждая банда в стране находится под нашим долбанным каблуком!

Теперь он орёт, его фальшивое лицо краснеет. И я просто не могу остановиться.

— Ух ты! Вся Ирландия? Огромная страна. Ты заслуживаешь аплодисментов за свои усилия.

Он не отступает.

— И я всё отдал ради этого. Каждый шаг. Без тебя!

Я поднимаю брови, сдерживая улыбку. Он изо всех сил старается запугать, это действительно так. Но… Вау… Это правда грустно.

— Папа был бы так горд. — Я расслабляюсь на диване.

— Иди ты нахуй, Нико, — огрызается он. — Ты всегда был слишком самоуверен.

— Нет, у меня просто есть совесть.

— Совесть! — Он смеётся. — Ты был ответственен за больше смертей, чем кто-либо другой в этой семье до твоего отъезда. Хочу заметить, когда тебе было семнадцать.

— Ну. — Я пожимаю плечами. — Я никогда не утверждал, что мой моральный компас указывает строго на север. Просто указывает точнее твоего.

— Ты собираешься выбрать эту чёртову шайку из Лондона, не так ли? А не родную семью?

— Мне смешно, что ты утверждаешь, что ты моя семья, — говорю я ему, допивая остатки пойла, которое он мне налил. Я встаю и иду к бару, наливая себе что-нибудь получше, чем это дешёвое виски. — Потому что, если я правильно помню, это ты сказал мне, что убьёшь меня, если я вернусь в эту страну.

Он зажимает переносицу, и я снова усаживаюсь на своё место, на этот раз с целой бутылкой бурбона, которую нашёл, потому что он мне итак много задолжал.

— Мне действительно хочется испытать к тебе хоть какую-то долю симпатии, Джулс. И я испытываю. Но мы здесь бьём баклуши. Я не хочу участвовать в ваших делах. Я не хочу быть частью этой семьи. Так к какому решению мы придём?

— Ну, насколько я понимаю, у тебя есть два варианта. — Он ставит свой, ещё полный, стакан на столик рядом с собой. Его рука касается живота, и он делает глубокий вдох.

Ему лучше, блядь, не рыпаться.

— Либо я убью тебя за то, что ты вернулся сюда, хотя я говорил тебе не делать этого…

— Хороший вариант. Что ещё? — Спрашиваю я.

— Либо ты можешь собраться с силами и выполнить свой долг перед этой семьёй и этой страной.

Боже, это похоже на военную пропаганду. Я стараюсь не закатить глаза. Мысль о том, что Изабела узнает, что я что облажался и позволил Джулсу убить меня, всплывает в моей голове. Она и без того разозлится, и я не пытаюсь тешить своё эго, чтобы беспокоиться, что моя смерть причинит ей боль.

Не хочу разводить нюни, но эта девушка моя.

И я определённо принадлежу ей. Я видел, как она смотрит на меня, когда думает, что я не вижу.

Так что теперь мне нужно решить, смогу ли я выбраться отсюда живым. Идиоты не проверили меня на наличие оружия, то есть тот «Глок», который я взял из дома перед уходом, остался незамеченным. Я мог бы убить его, выстрелив ему прямо в его уродливое лицо, с одного выстрела. Я довольно меткий, а он достаточно близко.

Но тут возникает другая проблема — выбраться живым. Я видел всех охранников у ворот и знаю, что наши кузены всё ещё здесь. Это огромный дом, и я не уверен, сколько людей ждут своего момента, когда что-то пойдет не так. Джулс был бы идиотом, если бы не был готов к тому, что что-то произойдёт в любой момент. И я не уверен, что у меня хватит на это пуль.

— Честно говоря, Джулс, мне не нравится ни один из этих вариантов, — говорю я ему.

Он проверяет свой телефон и ухмыляется, когда что-то читает там. Он что-то печатает и кладёт его обратно в карман, наконец, обращая своё внимание на меня.

— Ну, думаю, у меня есть кое-что ещё, что поможет тебе принять решение.

Мне не нравятся его слова.

Блядь. О чём он говорит?

Глава 26

ИЗАБЕЛА

Охренеть.

Этот чёртов дом больше, чем я предполагала. Он огромный, и в довершение ко всему, у него самые большие охраняемые ворота, которые я когда-либо видела в своей жизни. Я уже несколько раз обошла территорию, оставаясь незаметной, я не нашла ни одного слепого пятна.

Мой единственный шанс проникнуть в это место незамеченной — это устранить охранника до того, как он успеет поднять тревогу, и отключить камеры, чтобы попасть внутрь. Придётся действовать тихо и не использовать пистолет, пока я буду пробираться внутрь.

Мне ни к чему ставить весь этот невъебенный дом на уши, и увидеть всех его обитателей, когда я открою дверь.

Подкрадываюсь к домику с охраной, настолько тихо, насколько это возможно. Слава богу, я решила надеть леггинсы, потому что приседать вот так в джинсах было бы жутко неудобно.

Подойдя к окну, я рискую заглянуть внутрь. Охранник полностью отвлечён и смотрит повтор сериала «Эммердейл» на своём ноутбуке. Он сидит спиной к окну, а значит не замечает меня. И этот тупой ублюдок оставил окно открытым. Это всё действительно слишком просто.

Я вытаскиваю нож из ботинка и делаю несколько глубоких вдохов, успокаивая нервы.

Адреналин поможет мне сосредоточиться, но сейчас это затишье перед бурей. Медленно я снова поднимаю голову поверх подоконника. Он всё ещё смотрит свой сериал, положив ноги на стол.

Я протягиваю руку, хватаю его за затылок и перерезаю ему горло, прежде чем он успевает издать