Рискованные связи (сборник) - Доктор Нонна

В пятницу утром бабенька не встала приготовить завтрак. Открыв дверь в ее комнату, Эдик все понял. Она как будто спала, отвернувшись к стенке. В комнате стояла тишина.

Хоронили бабеньку только Эдик и соседка-пьянчужка, которая надеялась попасть на поминки, не понимая, что их не будет. Просто их не для кого было устраивать, так как ни друзей, ни родственников, ни знакомых у бабеньки в Москве не было.

Опустив голову, Эдик стоял у могилы с единственным венком и думал: «Какая ирония судьбы!..» Всего несколько месяцев, как бабенька стала жить «барыней». Только месяц назад он сделал ей новые зубные протезы. Она тогда еще сказала: «Теперь и умереть можно, у меня есть красивые зубы».

Эдик вдруг подумал: «Как же я забыл положить ей в гроб новые протезы? Они так и остались лежать на тумбочке у ее кровати в стакане с водой…»

Его мысли перебила соседка, мечтающая похмелиться:

– Слышь, Эдик, помянуть надо бабку, положено.

– Да. – Он протянул спившейся женщине пакет. – Спасибо за внимание и помощь. Поминок не будет, а это вам.

Соседка заглянула в пакет. Там лежали бутылка водки, банка шпрот и полкило вареной колбасы.

– Только я хлеб забыл купить.

– Эдик, дорогой мой, на хлебушек и водку у меня завсегда денюшка есть. – Соседка перекрестилась и поклонилась могиле. – Спи, Фаичка. Хорошая ты была женщина, хоть и еврейка.

Эдика это покоробило, и он первый ушел от могилы.

В воротах кладбища Эдик столкнулся с пышной похоронной процессией и увидел свою Бэллу. Одетая во все черное, она выглядела потерянной. Больше всего ему хотелось подбежать к ней и обнять… Но он не посмел.

Вечером в своей квартире Эдик метался из угла в угол, как раненый зверь, повторяя одно и то же:

– Я должен заработать миллионы. Я должен обеспечить своей любимой женщине достойную жизнь. И если вдруг я когда-нибудь увижу свою мать, я должен ей доказать, что и без ее помощи состоялся как человек.

И как это всегда бывает, в этот момент раздался телефонный звонок.

– Сынок, как дела? – весело спросила мама Зина.

Эдик был не готов разговаривать. Он поймал себя на мысли, что у него нет никаких добрых чувств к женщине, которая считалась его матерью. Он резко ответил:

– Бабенька умерла. Сегодня я ее похоронил. Еще вопросы есть?

– Мой мальчик… – В голосе Зины на мгновение появилось сочувствие. – Я постараюсь прилететь как можно скорее.

– Я не мальчик и прилетать не нужно. Всего хорошего. – Эдик положил трубку.

В час ночи снова раздался звонок. Эдик знал, что это Бэлла.

– Больше никогда не приходи ко мне!

Только теперь, поняв, что потерял трех женщин сразу, он разрыдался.

ГЛАВА 12

Пришло время выбирать специализацию, и Эдик метался между иммунологией и пластической хирургией. Он поделился своими сомнениями с живущим в Израиле Димкой, и тот, приняв близко к сердцу проблему друга, как всегда тщательно, изучил сотню специальных статей.

– Читай сюда, шлемазл от медицины, – писал он по е-мейлу. – Пластическая хирургия – это всегда хорошие деньги, но при нашем общении я не заметил у тебя особой тяги к хирургии. А вот за иммунологией будущее. В этой отрасли можно сделать серьезные научные открытия и заработать деньги.

Послушав совет друга, Эдик полностью погрузился в теорию и практику иммунологии.

Через полгода Димка предложил простую и безотказную систему расширения бизнеса Эдика – организовать фирму в Израиле.

– Народ валом валит из совка на историческую родину, и не все они абсолютно здоровы. У нас, Эдька, неважно обстоит дело с деньгами, и мама тоже хочет заняться патронажем, основать свою фирму. Это я ей посоветовал. Тебе тоже выгодно передавать своих отъезжающих пациентов прямо в наши руки. А мы тебе будем пересылать лекарства на основе солей Мертвого моря и другие препараты. Если мы не полные идиоты, пора зарабатывать серьезные деньги.

Эдик принял идею Димки на ура и начал налаживать контакты с таможней, чтобы без проблем получать из Израиля новые лекарства.

Четыре года Эдик посвятил учебе и своему бизнесу. Он создал четкую структуру на фирме, снял хороший офис, сам отслеживал базу данных клиентов и назначал руководителей отделов, общался с очень большим количеством людей… Но ни с кем не откровенничал. Отдушиной была интернет-переписка с Димкой.

Учеба в институте заканчивалась, студенты, уже практически врачи, рассылали свои резюме по известным клиникам, медицинским институтам и научным центрам. Эдик, уверенный в своих силах и знаниях, отбросил ненужное в данной ситуации стеснение и обратился не только в российские, но и во все мировые центры.

Неожиданно для всех, и особенно для самого себя, он получил приглашение в интернатуру в Америку, в Центре иммунологии.

Марк тем временем увлекся восточной медициной, согласно которой каждый орган человеческого тела обладает особой энергетической силой, и если нарушается баланс между силой притяжения и центробежной, может сбиться баланс организма. Он понял, что из-за этой пока неведомой ему борьбы лечение не всегда заканчивается исцелением.

Он продолжал изучать анатомию и патологическую анатомию и в конце концов выбрал специализацию – стал патологоанатомом.

Воспаленное воображение и неудовлетворенная юношеская сексуальность привели его к парадоксальной идее – созданию своего музея самого энергетического органа человеческого тела. Поскольку женские тела его не интересовали, наиболее ярким символом энергии для него стал фаллос. У него будет свой музей фаллосов!

И материал всегда под рукой, то есть под скальпелем.

Марк начал ампутировать фаллосы у мертвых мальчиков и мужчин в последнюю минуту, когда тело уже обряжали перед захоронением. Не у всех, а в особо интересных случаях: либо когда налицо была патология с размерами, либо с конфигурацией, либо – что представляло особый интерес – с искусственно вживленными компонентами.

Сотрудники – бальзамировщики, санитары, косметологи и особенно уборщицы – считали Марка странным. И, когда он внезапно запирался в прозекторской, никто его не беспокоил. А ему на «операцию» требовалось не больше трех минут.

Остающиеся кавернозные полости он моментальной наполнял глицерином, фаллосы бережно помещал в специальные медицинские банки с формалином. Их Марк нес домой и прятал на антресолях в своей комнате, а в отдельную папку подшивал «биографию» объекта и описание патологии.

О своей нездоровой страсти он никому не говорил – боялся, что или заберут банки с драгоценным содержимым, или запихнут его в психушку.

Занятая своими проблемами, Бэлла ничего не замечала.

На церемонию вручения дипломов Марк пришел с матерью. Ему нравилось, что на нее, стройную, эффектную, обращали внимание.