Тау - Лана Тихомирова

— Прошу прощения, но в Ардоре при посвящении с меня взяли настолько страшную клятву, что даже наш разговор небезопасен для моей жизни и здоровья.

С этим Комрад ушел. Но тут снова в его судьбу вмешался случай: возле двери из приемной премьер-министра спокойно спала ручная крыса президента. Комрад не заметил ее и наступил твари на хвост. Крыса заверещала и укусила героя за пятку (было жарко и в пратке все ходили в тонкой обуви). Комрад возопил и упал. Падая, он ударился виском о тумбочку, сломал два ребра, а падающая следом вешалка для шляп сломала ему ногу.

Премьер-министр был в восхищении и в трепетном ужасе одновременно. Он прислал к Комраду лучших врачей, которые достаточно быстро поставили его на ноги. Весть о таинственном знании и каре разнеслась по Пратке быстрее, чем Комрад успел глазом моргнуть.

По воздоровлении героя при жизни причислили к лику просветленных пророков Тарлы. Почему Тарлы, а не Ясве? Потому что знание свое рыцарь получил в Ардоре, а не в ФОЛМиТе. Комрад часто выступал на площадях рассказывая, как десница Тарлы, в лице крысы президента поразила его. К нему приходили за благословением, ходили легенды о чудесах, которые случались с людьми, к которым он прикасался. Но в один прекрасный день Комрад пропал, и где он, никто не знает до сих пор. Предполагается, что он либо уже глубокий старец-столпник, где-то в пустынях Ардора, либо его забрали в Ватпандалу боги…

Глава 4. В Темноте

Пахло сыростью и тленом. Тамареск зажег спичку и попытался осмотреться. Первое, что он увидел, был оскалившийся череп и надгробие. Он испугался и выбросил спичку, которая тут же потухла.

"Откуда у меня спички?" — подумал Тамареск, но произвести исследование столь необычного факта ему не дал сильный пинок в живот.

— Кто тут? — зашептал, судя по голосу Михас.

— Тама тут, — прохрипел Тамареск.

— Ой, прости, Тама, я не заметил тебя.

— Да, я понял, тут как-то очень темно.

— Гай! Таура! — позвал Михас и голос его мягко впитался влажной тишиной.

— Михас? — откуда-то раздался голос Тауры.

— Да, родная!

Таура шагнула в пустую темноту и попала прямо в объятья любимого.

— Гай! Эток! — прокричал Тамареск. Где-то что-то мягко чмавкнуло, никто не отзывался.

— Что, идем? — спросил Михас.

— Куда?

— Искать котов: Гая и Этока.

— А может не стоит? У нас нет света, мы в каком-то склепе, — сказал Тамареск.

— Где мы? — вскричал Михас.

— В склепе, Тама, прав. Как-то в детстве меня забыли в месте последнего покоя шаманов нашей деревни, там пахло так же.

— Бедная девочка, — посочувствовал Михас.

— Ничего страшного. Я просидела там неделю: первый день боялась, а потом привыкла. Покойники ничего сделать уже не могут.

— Как же ты жила там?

— Пила воду, которую выжимала из мха, кушать правда очень хотелось, но к голоду я привычная.

Михас прижал ее к себе:

— Бедненькая ты моя.

— Гай! Эток! — заорал Тамареск.

— Что ты вопишь, напугал, — огрызнулся на него Михас.

Путешественники взялись за руки и пошли наугад. Таура то и дело принюхивалась. У нее был опыт в таких делах:

— Главное, во время учуять свежесть идущую от входа, тогда быстро выберешься, — приговарилвала она.

Тамареск переодически выкрикивал Гая и Этока, Михас же служил связующим звеном и, как положено звену, молчал.

Через некоторое время (в темноте время определять очень сложно) где-то слева от ищущих свекнул лучик. Все мгновенно среагировали на него.

— Гай? — воскликнул Тамареск.

— Какого хрена?! — проскрепел кто-то, судя по всему, очень старый.

— Это не Гай, — сделал вывод Михас.

— Гениальный вывод, гоподин мыслитель, — огрызнулся Тамареск.

Человек с факелом приближался, путники замерли. Михас загородил собой Тауру и встал в боевыю стойку. Тамареск нащупал какой-то выступ и спрятался за него.

— И что вам дома не сидится, все ходют и ходют, — ворчал старик. Когда он поравнялся с Тамареском, потомок Ардогского шамана напал на него сзади и повалил на землю.

— Кто ты такой? — спросил он.

Михас поднял факел и осветил лицо старика. Иссохщий, но сохранивший остатки былой красоты, старик смотрел на него яростными карими глазами. Взгляд этот Михас хорошо знал, Тамареск часто смотрел так же на Гая, перед тем как бросится в драку.

— Вы Комрад Золотой? — спросил Михас.

— Да, когда-то меня так звали, — поскрипел старик.

Тамареск мгновенно отпустил его и почтительно склонился перед стариком.

— Прежде чем кланятся помог бы встать, — бросил старик, — как с ног сбивать он первый, а поднимать так нету его. Кто вы?

Михас и Тамареск бережно подняли с пола Комрада.

— Мы — посланцы Богов, — без зазрения совести отвечал Михас.

— Вы — сумасшедшие? — переспросил Комрад.

— Боги просили передать вам вот это, — Тамареск подал Комраду баночку с элексиром.

— А! Вы отравить меня хотите? — просиял Комрад.

— Нет. Это омолаживающий элексир, от бога Тифаба.

— А, помнит про меня стервец! — принимая банчку из рук Тамареска, сказал рыцарь.

— Вы нигде не видели кота и еще одного нашего друга? — осведомился Михас.

— Видел. Скотину кота пущу на варежки, эта паскуда нагадила мне в тапки. Он кстати говорящий, знаете? — Комрад вертел в руках баночку, — а это втирать надо или пить?

— Нет знаю.

— Вот Тифаб сволочь, — проворчал Комрад, — а тощий этот… За девку принял его сначала, пока в челюсть не получил. Он кота защищает. А это ваши друзья? — втирая в кожу холодную мазь, задумчиво говорил Комрад.

— Да, это наши друзья! И кот наш главный артефакт, — ляпнул Тамареск.

— Сейчас я намажусь и все решим, — проворчал Комрад.

Шло время, Комрад давно уже намазался, но ничего не происходило.

— Это подделка! — в конце концов разочаровался Комрад, — Толстяк, поднеси факел, может это был крем для рук?

Михас поднес факел и кожа Комрада мгновенно помолодела, исчезли морщины и пятна, она стала плотной и красивой. Волосы из седых и жидких стали густыми и темными. Мышцы под хламидой снова налились силой. Комрад встал во всем своем возвращенном величии и врезал хорошенько Тамареску.

— Будешь знать, как меня бить! — мстительно и звучно сказал Комрад, — О, а с нами и девица! И зрение у меня восстановилось!

Таура юркнула за спину Михаса.

— Это моя девушка! — мгновенно озверел Михас.

— Она же ардорка. Рабыня небось.

— Таура свободная гражданка. Она — не рабыня.