Старшая сестра - Воронкова Любовь Федоровна

Шуре стало неловко от неожиданного «вы» и от этой чрезмерной ласковости. Она почувствовала, что ей хочется уйти из этого дома. Но выражение её лица оставалось спокойным и безмятежным.

– Мама ничего поживает, – ответила она, подняв на Антонину Андроновну большие светлые глаза. – Она сейчас всё шьёт и шьёт.

Антонина Андроновна удивилась:

– Что шьёт?

– Подарки. Она хочет подарить платье Зине к Новому году и Изюмке. И Антону костюмчик тоже. У них ведь нету мамы теперь…

– Это, конечно, очень хорошо. Но зачем же терять время? Можно бы купить в магазине. Это же такая нудная работа!

– А мама любит шить.

– Ваша мама, Шурочка, очень добрая. Но вот уж не знаю, стоит ли это… Обычно за добро люди спасибо не говорят, а только обижаются. Дашь – мало. Ещё дать – всё равно будет мало. Лучше уж вообще не давать – тогда и обижаться не будут. Но, впрочем, это так, я немножко философствую. А как же? Нас, знаете, приучают философствовать. Вот политкружок сейчас – и там всё философия, философия… Николай Сергеевич занимается, а я, по правде сказать, не могу, голова болит… Ешьте печенье, Шурочка. И вот что попрошу: передайте вашей маме, Екатерине Егоровне, что я, мол, её к себе приглашаю. Просто так – посидим, поболтаем. Обещаете передать?

– Хорошо, передам, – ответила Шура и поглядела на Тамару.

Тамара поняла её взгляд:

– Мама, ну нам же заниматься надо!

– Я уже ухожу! – Антонина Андроновна собрала чашки на подносик. – Но ты, Тамара, не забудь – Шурочка обязательно должна быть у тебя на ёлке. Если до Нового года Екатерина Егоровна не выберется, то уж на Новый год обязательно. Так, Шурочка, и передайте.

– Я маме передам, – сказала Шура. – Только на ёлку… на Новый год… я не могу к вам прийти: мы к Зине пойдём.

– Но, голубчик, – весело удивилась Антонина Андроновна, – что же там за ёлка будет? Наверно, наша всё-таки будет и побольше и понаряднее. И угощенье получше.

– Нет, – снова отказалась Шура, глядя на неё спокойными, ясными глазами, – я не могу. Я обещала к Зине…

И снова взглянула на Тамару.

– Мама, уходи же, – сказала Тамара, – ты нас совсем сбила – то с чаем, то с ёлкой. Ну что ты всё к нам пристаёшь и пристаёшь!

– Каждый делает своё дело, деточка, – возразила Антонина Андроновна, закрывая за собой дверь.

Девочки снова уселись за стол. Но мысли уже бежали по разным путям, далёким от задачника.

– А почему ты на ёлку непременно должна к Зине идти? – хмуро спросила Тамара. – Там и без тебя хватит…

– Я очень Изюмку люблю и Антона, – с тёплой улыбкой ответила Шура, словно эти ребятишки стояли перед её глазами. – Их повеселить нужно… И я же обещала!

– Подумаешь – обещала!

– Да если бы и не обещала, пошла бы, – продолжала Шура, – и обязательно пойду. А к тебе – потом. Ладно? Праздник-то не один день! Сначала пойдём к Зине, а потом к тебе. Ладно?

– Почему-то ко мне – всегда потом! А сначала – всегда к кому-нибудь другому! – недовольно сказала Тамара.

Шура с упрёком посмотрела на неё:

– Тамара, но ведь там же маленькие дети! Сиротки! Как же им одним на Новый год?..

Тамара пожала плечом.

– Ну, пусть тогда твоя мама придёт к моей маме! – потребовала она.

Шура смутилась. А разве она распоряжается своей мамой?

И она ответила как могла мягче:

– Я попрошу маму. Я скажу ей. Если она сможет, то, наверно, придёт. Но я же не знаю…

Тамара замолчала и нахмурилась. Она поняла, что Екатерина Егоровна не придёт к её маме.