Через Смерть (СИ) - Михаил Атаманов

— А как же флагман? — удивился капитан Оораст Поль отсутствию «Толстушки Джоан» в названном списке.

— Мы встанем заряжаться последними из тяжёлых крейсеров. Какой же я буду командующий, если продемонстрирую, что готов спасаться первым, бросив своих подчинённых на произвол судьбы?

Судя по вымученным улыбкам на напряжённых лицах офицеров, далеко не все одобрили такой мой шаг, однако вслух никто своё недовольство не высказал. Николь Савойя так наоборот даже отметилась повышением персонального отношения:

Изменение репутации. Отношение к вам Николь Савойи улучшилось.

Предполагаемое персональное отношение: +57 (дружба)

Я обернулся к своей помощнице и с лёгким поклоном улыбнулся, чем вогнал стеснительную девушку в краску.

В моём выборе не торопиться с зарядкой флагманского корабля имелся определённый риск. Но за флотом противника в системе Кеж наблюдали мои многочисленные «глазки», которые сообщили бы о любых изменениях ситуации. А прибывший десять минут назад в систему Лобь «Призрак-3» не обнаружил в ней кораблей противника, так что можно было не опасаться угрозы оттуда. В случае активности чужих у меня в любом случае в запасе имелось минимум три часа семнадцать минут (время, необходимое кораблям чужих для прыжка из Кеж в систему Айсар), за это время я вполне успевал поставить флагман на зарядку энергией.

Воспользовавшись возникшим затишьем, я сообщил подчинённым, что собираюсь на отдых. Будить себя я велел лишь в том случае, если наши враги предпримут какие-нибудь активные шаги, после чего направился на отдых в свою каюту. Астра ещё не закончила с картиной, но меня это не остановило — я реально уже устал и нуждался в отдыхе, да и после разговора с Флорой находился в несколько взвинченном состоянии, собираясь действительно серьёзно поговорить со своей фавориткой. Несмотря на прозвучавшую просьбу принцессы дать ей ещё час поработать в одиночестве, я всё же решительно вошёл в каюту и плюхнулся на диванчик. Девушка с выражением явного недовольства на лице развернула мольберт, чтобы я не смог увидеть её творение.

Похоже, Флора не ошиблась, и настала пора ставить на место зарвавшуюся красавицу.

— Астра, на тебя дружно жалуются исеек-мажоры, — заявил я принцессе, решив сразу перейти в атаку. — Говорят, что мысли у тебя слишком громкие и настолько интересные, что даже на самых отдалённых фрегатах флота насекомые вместо работы вынуждены по твоим фантазиям изучать анатомию человеческих тел.

— Что? — опешила девушка и, отложив кисть, недовольно повернулась в мою сторону. — Кто мог сказать такую чушь? Это всё неправда, ваше высочество… Бионика! Точно! Это она! Только андроид могла перевести слова насекомых!

На самом деле я пытался выгородить Флору, однако мысли принцессы пошли совершенно в неверном направлении. Подставлять свою симпатичную переводчицу я совершенно не желал, а потому честно ответил Астре, что Бионика тут совершенно не при чём. Я заверил принцессу, что язык Исееков во флоте понимают многие, да и Фобос с Деймосом уже неплохо владеют языком людей и охотно для всех желающих переводят вопросы насекомых. Принцесса стала просто пунцовой и села на кресло, закрыв лицо ладонями. Я же подсел ближе и проговорил успокаивающе:

— Астра, тебе придётся привыкать, что времена изменились. Будь ты простой мало кому известной девушкой с окраины Империи, то никого в галактике не интересовало бы, о чём ты болтаешь с друзьями и подругами. Но раз уж ты решила стать заметной публичной фигурой в окружении наследного принца Империи, то отныне твои действия напрямую влияют не только на твою, но и на мою репутацию. Даже просто безобидный флирт фаворитки с посторонним мужчиной, стань он достоянием общественности, вызовет осуждение и насмешки в обществе. А если, к тому же, эта самая фаворитка продолжит разбрасываться направо-налево своими проигранными желаниями, причём посторонние люди и нелюди всё это видят и слышат, то жуткий скандал, вплоть до вызова к Императору для объяснения столь вызывающего поведения, для нас с тобой практически неизбежен. Не знаю, как тебя, но меня такая перспектива совершенно не устраивает.

Астра подняла на меня полные слёз глаза.

— Кронпринц, пару раз в моём разговоре с Корви действительно возникали излишне пикантные темы. Однако капитан каждый раз извинялся за свою бестактность, а я не задумывалась над тем, что наша беседа может кому-то не понравится. А желание я проиграла всего одно — вон ту картину я создаю как раз для Корвина тон Угара. Капитан оказался знатоком живописи, говорил красивые слова о том, какой у меня уникальный ни на что не похожий стиль, и в результате загадал желание, чтобы я нарисовала для него картину.

Что? Усатый капитан — ценитель живописи?! Не смешите мои тапочки! Случившееся стало выглядеть для меня совершенно в другом свете. Эх, Астра, Астра… Какая же ты ещё наивная и доверчивая…

— Можно взглянуть на твоё творение? — поинтересовался я, и девушка согласилась.

— Она почти-почти закончена, остались лишь мелкие штрихи, — заявила принцесса и встала с дивана, вытирая рукавом следы слёз.

Я тоже встал и обошёл мольберт. Что сказать… Нечто похожее я и ожидал увидеть. Только на этот раз картина оказалась выполнена не в чёрном, а преимущественно в синем цвете. Две трети полотна занимали разнообразные синие треугольники, а также жёлтые длинные и короткие полоски, расположенные по принципу «чтоб никто не догадался, почему именно так». В центре картины внутри белого овала несколько аляпово сверкала золотая корона (или пламя, хотя может и шкура рыжего животного). Довершал творение красный крестик с лучами разной длины, намалёванный прямо поверх одного из треугольников. Вряд ли имелась ввиду санитарная машина, хотя никаких других ассоциаций у меня с этим крестиком не возникло.

— Правда, красиво получилось? — робко поинтересовалась принцесса за моей спиной. — Это я нарисовала, как флот Восьмого Сектора пробивается через орды чужих. Золотой свет внутри очищенной белой территории — это наши корабли, всё остальное — враги, и этих врагов реально много.

Оказывается, зря я излишне строго думал о своей фаворитке — принцессу Астру всё же интересовало, куда летит мой флот и чем занимается.

— Ух ты… Очень здорово, — на этот раз я нисколько не кривил душой. — Красный крестик это…

— Маяк домой! — подсказала мне художница, заметно оживляясь.

— Мне реально нравится. Ты ещё не показывала заказчику картину?

Девушка отрицательно помотала головой, не понимая, к чему я клоню. На меня же напала какая-то совершенно мальчишеская весёлость. Корвин тон Угар — ценитель живописи, как же! Скорее он ценитель того, что творение доверчивой Астры можно продать эдак миллионов за сорок-пятьдесят кредитов, вот в такой расклад я поверю сразу и бесповоротно.

— Астра, предлагаю тебе спор. Если Корвин тон Угар за, скажем, три часа не поймёт, что переданная ему картина написана не тобой, а совершенно другим художником, то своё творение ты подаришь мне. Если же он без твоих подсказок распознает подделку, то я отдам ему картину, извинюсь за неловкую шутку и вообще больше не буду мешать вам двоим общаться. Договорились?

Принцесса задумалась, явно ища в моих словах какой-то подвох. Потом проговорила настороженно и даже растерянно:

— Я не понимаю вас, кронпринц. Это — неравноценные условия со стороны вашего высочества, ведь вы явно проиграете. Корвин тон Угар неоднократно заверял меня, что является экспертом в живописи, а потому он легко узнает стиль художника и выиграет спор.

— Тем не менее, Астра, в данном случае я готов рискнуть. И даже, чтобы заинтересовать лично тебя, добавлю такое условие: если Корвин тон Угар действительно прекрасно разбирается в живописи и поймёт подмену, я обещаю подарить тебе самое красивое вечернее платье из всех, которые ты выберешь на Унатари, а также любое подходящее к платью драгоценное украшение на твой выбор.

Астра заулыбалась своим мечтам, а потом сокрушённо вздохнула:

— К сожалению, я не могу ответить вам тем же, принц Георг — всё до последнего кредита я по совету кронпринцессы Ликанны подарила создателям сериала «Звёздная путешественница Жанна». Честно говоря, я потом даже несколько поиздержалась и ушла в минус, делая покупки и обещая, что за меня заплатит ваше высочество. Чтобы наш спор выглядел равноценным, я со своей стороны пообещаю в дальнейшем себя вести только так, как и подобает истинной принцессе — безукоризненно, благородно и исключительно достойно.