Баймер - Юрий Никитин

– Извини, – сказал я с трудом, – завтра надо сдать срочную работу. Буду всю ночь сидеть…

Скорее всего, она подумала, что у меня кто-то уже сидит или лежит в постели, но… я вдруг с холодком ощутил, что мне совершенно безразлично, что Зоя подумает. И тем более что думает обо мне весь остальной мир, из которого я вырастаю куда быстрее, чем ребенок из коротких штанишек.

На третий день я все еще знакомился с особняком. Козаровский ходил по пятам, во все вникал, о каждом шаге приходилось ему докладывать подробно. Этот гад все схватывал на лету, говорят же, что в КГБ собралась самая что ни есть элита этих киллеров: и грамотные, и вежливые, когда надо, и быстро обучаемые, сообразительные, ай-кью не ниже доктора наук, мускулы всегда на уровне мастера спорта…

Конон охотно позволил заменить наблюдающие телекамеры на нового поколения: крохотные, незаметные, не больше пуговицы. Их можно упрятать где угодно, но картинку дают широкую, цветную, можно масштабировать при просмотре, тут же распечатывать или пересылать по емэйлу.

В поисках удобных точек я очутился в одной из комнат, где сперва решил, что нечаянно попал в алхимическую лабораторию. Огромное мрачное помещение, столы со старинной медной посудой, медные подносы со специальными ручками, будто нельзя взяться где угодно, различные купола из металла: темного, светлого, а также горы продуктов на столах. Все живо напомнило Средневековье рубенсов да веласкесов, те парни обожали рисовать эти богатые столы, где горы неочищенной рыбы рядом с гроздьями сочного винограда, медные кувшины и прочие очень неудобные в употреблении вещи.

Единственную похожую бутыль из стекла я видел, кажется, в музее, где юный Гёте искал философский камень, а все остальное медное, тяжелое, неудобное и к тому же наверняка стоит безумных денег. Вот за один тот медный кувшин, уже позеленевший от древности, можно купить навороченный комп. А то и не один.

Столы из темного дерева, все массивное, добротное. Фрукты, рыба и овощи в плетеных корзинах, а мясо на широком медном подносе, старинном-старинном, видно даже по нелепой форме, по оттопыренным ручкам в виде изогнутых драконов, где я разглядел как злобно оскаленные морды, так и когти на лапах, блестящую чешую, красные блестящие камешки в глазах этих крылатых тварей…

Емкости, для которых мои родители обычно приспосабливали трехлитровые стеклянные бутыли из-под маринованных помидоров или огурцов, здесь в виде деревянных бочонков разного размера. Наверное, это красиво и дорого, но хрен увидишь сквозь дерево, что сахар или гречка уже заканчиваются, надо бы купить вовремя, а то завтра придется пить кофе без сахара… хотя, может быть, тут такие уроды, что пьют?

Фужеры и рюмки из разноцветного стекла, с причудливыми узорами, нередко с золотыми полосками по ободку. Круто, конечно, но я, хоть и не брезгливый, все же предпочитаю простое стекло, чтобы видеть, что пью, а то так и толстую, жирную муху проглотишь вместо маслины.

На отдельном, широком и длинном, как лента эскалатора, столе горы яблок и груш. Да не просто свалены кучами, а горками в широких корзинах из прутьев, тоже сплетенных словно бы подневольными феодалами. Прутья легкие, пористые, в них наверняка живут червяки, но зато экологически чистые червяки, и когда яблоки червивые, то это точно экологически чисто: какой придурочный червяк станет есть нечистое?

Дверь с той стороны распахнулась. Вошла, пятясь, женщина, в руках держала огромную корзину. Она выглядела такой коровой, что за связь с ней могли судить, как за скотоложество, но, когда повернулась, оказалось, что это Нюрка – красномордая, веселая, с блестящими глазами.

Она опустила на стол корзину, полную винограда, посмотрела на меня, подбоченилась. Она вся налита свежим соком, как спелое-спелое яблочко, и я успел подумать, что каждая женщина достойна секса, но не каждая – дважды, а вот Нюрка так и вовсе настолько цветет… Если красная рожа – эмблема печали, то у Нюрки это просто огненный румянец, что озаряет весельем даже того, кто на нее смотрит. При взгляде на ее лицо почему-то казалось, что у нее кривые ноги, но я посмотрел на ее ноги… черт, что за ноги, будто у раздобревшей Лары Крофт, что засиделась перед экспедицией в Монголию.

– Ну чо? – спросила она с интересом. – Чо уставился?.. Уже раздел меня глазами, снова одел… а щас что делаешь?

Я развел руками.

– Ох, Нюрка, даже сказать не решаюсь. Я вот подключу этот дом к Интернету, походишь по сайтам, я дам адресок, сама увидишь…

Она заулыбалась.

– Я могу противостоять всему, кроме искушения… А этот загадочный Интернет… Ладно, договорились. Все, что скажешь! Трусики снимать?

– Не надо, – сказал я торопливо. – Я вегетарианец, предпочитаю на травке.

Она засмеялась громче.

– Я могу подстелить салатик. Или спаржу… Да ладно, я ж пошутила! Счастливые трусов не надевают, как сказал Пушкин. Ты забрел перекусить червячка? Тогда садись, в ногах правды нет. Правда, ее нет и выше. Словом, она где-то между… Чо удивился? Лучше иметь полную задницу, чем пустую голову. Как говорят, из двух зол выбирай меньшее, из двух жоп выбирай большую.

Она расхохоталась, чистые белоснежные зубы блестели как жемчуг, на щеках появились милые ямочки, а рот ее был красным, влажным, я даже успел увидеть глотку, но трусы рассмотреть не успел, да и нет их, если не врет…

– Сюда электроники не надо, – предупредила она строго. – Светлана Васильевна предпочитает все натуральное.

– И справляешься?

Она удивилась.

– А почему нет?

– Дык хотя бы мясорубку электрическую!

Она согнула руку в локте, бицепс вздулся настоящий, размером с гусиное яйцо. Глаза хитро смеялись.

– Пощупай!

– Не могу, – признался я. – Если я пощупаю твой бицепс, то пойду щупать дальше… А я программист, понимаешь? Мы хотя бы стараемся жить умом.

Она засмеялась.

– В твоем нежном возрасте воздержание вредно. Особенно в жаркие летние ночи. Да еще я тут всегда в мясо подбавляю перчика, аджички… Конон любит! Так что ты не очень борись, а то мы все знаем, откуда маньяки берутся!

ГЛАВА 13

В комнате для охраны томились Сергей и Гриць. В моем королевстве Затерянных Миров такие вот боты всегда играют в кости. Высокая каменная стена из массивных глыб, могучего вида бронзовые ворота, слышно, как на стенах перекрикиваются недремлющие стражи, в синем небе реют зеленые драконы и драконши, а этим ботам все по фигу: трясут стаканчик, выбрасывают на гладкие плиты из мрамора белые кубики из слоновой кости. Те выкатываются без всякой системы, игра не для ума, а так… не знаю даже, для чего.

– Привет, – сказал я. – Только стол не трясите. Компы – это не трактора.