Владимир Высоцкий: козырь в тайной войне - Федор Раззаков
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В субботу, 17 ноября, Высоцкий рано утром отправился на «Мосфильм» озвучивать Дон Гуана. Закончив работу, он во второй половине дня поехал в гости к врачу-реаниматологу Анатолию Федотову, которому в тот день исполнилось 40 лет. Едва Высоцкий на своем «Мерседесе» въехал во двор, как к нему со всех сторон бросилась ребятня, которая уже знала от именинника о приезде высокого гостя. «Дядя Володя! Дядя Володя!» — кричали мальчишки и тут же стали тянуть открытки, чтобы тот подписал. А один пацан принес гитару, чтобы Высоцкий гвоздем поставил на ней свой автограф. Артист засмеялся, но все, что требуется, на гитаре нацарапал. Затем поднялся к имениннику, прихватив с собой продукты, купленные в «Березке». В качестве подарка он преподнес Федотову картину «Пиратский бриг». В разгар веселья не обошлось, понятное дело, без песен: Высоцкий пел от души, залихватски.
20 ноября в центральной прессе появилась одна из первых рецензий на фильм «Место встречи изменить нельзя» (тремя днями ранее на этом поприще отметилась «Вечерняя Москва). Она была опубликована в органе ЦК КПСС газете „Советская культура“ и принадлежала перу генерал-лейтенанта внутренней службы, начальника Управления по политико-воспитательной работе МВД СССР А. Зазулина. Цитировать статью целиком нет смысла, приведу лишь отдельные отрывки:
«Чувствуется, что авторы телефильма глубоко знают работу милиции, трудности того времени и создают своих героев не по литературным схемам. За каждым из них не просто сложившаяся судьба, живой характер, но и серьезная жизненная философия, которая выделяется в реальных и острых столкновениях, непростых спорах.
Не может не привлекать суровая мужественность капитана Жеглова в очень впечатляющем исполнении актера В. Высоцкого. Он не просто ненавидит преступников, а испытывает к ним благородную ярость. Хорошо зная их повадки, он иногда в борьбе с ними не останавливается перед использованием их же методов — запугивания, обмана. Главное, мол, — обхитрить противника, сломать, обезвредить его. Университетов он не кончал, набирался уму-разума на собственных промахах. Но душа его ожесточена только по отношению к преступникам, много раз на протяжении фильма мы могли убедиться, как понимает он нужды и заботы простых людей, которых охраняет…»
22 ноября в новом спорткомплексе «Дружба», что в Лужниках, начался первый чемпионат Москвы по карате. Турнир вызвал небывалый ажиотаж в столице: во-первых, потому что проводился впервые, во-вторых — карате в те годы было на самом пике своей популярности в Советском Союзе. Почтил своим присутствием это мероприятие и Высоцкий. Это случилось в последний день турнира 25 ноября. Причем попал в зал наш герой только по счастливой случайности.
Дело в том, что билетов на турнир у него не было по причине вполне прозаической — он надеялся, что его узнают на входе и пропустят без лишних слов (так было практически везде, где бы он ни появлялся). Но в «Дружбе» вышло иначе. На входе стоял милиционер, который мало того, что не узнал (!) Высоцкого, но, даже когда тот предствился, наотрез отказался его пускать внутрь. По счастью, поблизости оказался участник турнира, хорошо известный ныне «крестоносец» (имеется в виду боевик «Крестоносец», где он играл главную роль) Александр Иншаков (тогда он был студентом Института физкультуры и периодически подрабатывал каскадером в кино), который и замолвил слово за Высоцкого. К слову, Иншаков в тот день стал победителем турнира, выиграв финальный поединок.
29 ноября Высоцкий выступил с концертом перед работниками столичной библиотеки № 60. А спустя несколько дней — в воскресенье, 2 декабря, — он улетел на Таити. Перед этим он занял 2500 рублей у Валерия Золотухина, с обещанием вернуть долг сразу после возращения на родину. А на Таити его погнала не только нужда отдохнуть и мир посмотреть, но и сугубо житейская проблема — их с Мариной пригласил на свою свадьбу бывший муж Влади (второй по счету) Жан-Клод Бруйе, летчик и владелец небольшой авиакомпании на Таити. Однако на это торжество Высоцкий так и не попадет. Прилетев в Лос-Анджелес, в дом своего друга Майкла Миша, он «сорвется» с хозяином в такой наркотический кайф, что лететь на свадьбу просто не останется сил (вполне вероятно, что лететь туда он особенным желанием и не горел). А чтобы Марина Влади ни о чем не догадалась, для нее будет выдумана версия о том, что Высоцкому не выдали на Таити въездную визу. В Москву Высоцкий вернется 12 декабря в состоянии «разобранном».
19 декабря была поставлена финальная точка в деле альманаха «Метрополь»: из Союза писателей СССР были исключены В. Ерофеев и Е. Попов. Как мы помним, еще в сентябре тучи над их головой, кажется, рассеялись, чему было доказательством желание руководства СП РСФСР не отзывать решение об их приеме из СП СССР. Однако за эти три месяца кое-что изменилось. Дело в том, что всю осень между СССР и ведущими странами Западной Европы шла пикировка по поводу возможного установления на территории последних американских крылатых ракет «Першинг». Чтобы не допустить этого, брежневское руководство на многое пошло: так, будучи с визитом в ГДР (начало октября), Брежнев заявил, что СССР односторонне сокращает свои Вооруженные силы, размещенные в этой стране, на 20 тысяч человек и одну тысячу танков. Вместе с этим Советский Союз готов сократить число ядерных ракет среднего радиуса действия, расположенных в западных районах СССР, при условии, если новое ядерное оружие среднего радиуса действия не будет размещено в Западной Европе.
Однако все эти инициативы СССР Запад проигнорировал и в декабре все-таки принял решение разместить у себя американские «Першинги». Чем, естественно, разозлил Брежнева и позволил державникам вновь перехватить инициативу. В результате участь «метропольцев» была решена: их исключили из СП. Самое интересное, но в отношении либеральной «Таганки» в те же самые дни был использован не кнут, а пряник.
20 декабря там состоялась очередная премьера: был показан спектакль «Турандот, или Конгресс обелителей» по Б. Брехту. Спектакль был очередной антисоветской выходкой Юрия Любимова. Как писал все тот же таганковед А. Гершкович: «В ней театр зло разыграл фарс коллективного руководства неким вымышленным государством, где фарисеи всем ошибкам и благоглупостям правителей находят законное оправдание, соревнуются в славословии и награждают один другого всевозможными орденами и званиями…»
Скажем прямо, тема спектакля была и в самом деле актуальная. К тому времени верхушка советского режима выглядела весьма непрезентабельно: больной и старый Брежнев в окружении не менее больных и старых соратников, которые только и делают, что награждают друг друга орденами и медалями по любому поводу (от собственных дней рождений до великих праздников). В стране процветали коррупция наверху и всеобщая апатия внизу (несмотря на победные реляции средств массовой информации). Еще несколько лет назад ситуацию можно было выправить, если бы Брежнев уступил место более молодому и энергичному руководителю — на эту роль претендовал хозяин Ленинграда Григорий Романов. Но люди, толпившиеся у трона генсека, не позволили этого сделать, уговорив Брежнева остаться на своем посту, так как при сохранении «статус-кво» (при больном и безвольном Леониде Ильиче, который все чаще подыгрывал либералам) их будущее выглядело предпочтительнее.
