Время Путина - Рой Медведев

В XX веке царей сменили вожди и генсеки, однако никто из них не собирался отказываться от предельно возможной централизации власти. Жалкие попытки демократических реформ, которые были предприняты весной и летом 1917 года, привели к распаду армии, полиции и всех других институтов власти. Эта анархия только облегчила и ускорила установление в стране новой диктатуры, которую взявшие власть большевики открыто провозгласили как диктатуру пролетариата. Полномочия и власть Сталина намного превосходили полномочия и власть российских царей, и для крутых реформ 1920–1930-х годов подобная централизация власти была необходима. Это, конечно, не оправдывает тех чудовищных злоупотреблений власти, которые были допущены в эти десятилетия Сталиным и его режимом. Оправдывая свою единоличную власть, Сталин прямо ссылался на историю и традиции России. «Вы, мама, помните нашего царя?» — спросил Сталин свою мать-грузинку, которая никак не могла понять, что это такое «Секретарь ЦК». «Как же, помню», — ответила Екатерина Джугашвили. «Ну вот, я вроде царь», — пояснил ей сын. Н. С. Хрущев отказался от тоталитарного режима в стране в пользу более мягкого авторитарного. Однако при этом были сохранены все главные элементы жесткой централизации власти. Л. И. Брежнев также сделал много уступок и во внешней, и во внутренней политике, но он не собирался менять основы режима. «Конечно, я царь, — говорил он в узком кругу. — А кто же еще».

Крайне неумелые, поспешные попытки демократизации и внедрения в России «западных ценностей» и капитализма были отчасти инициированы извне, и они привели нашу страну в 1990–1993 годах к такому экономическому краху и политической анархии, что Б. Ельцин принял решение разогнать российский парламент с помощью танковых орудий. В Российской Федерации была подготовлена и введена новая Конституция, которая давала президенту особые и почти монархические полномочия. Даже такие либеральные лидеры, как Борис Немцов, называли Б. Ельцина «добрым царем», а оппоненты — «одиноким царем в Кремле». Однако при всех своих полномочиях Б. Ельцин, как ранее Михаил Горбачев, хотя и по другим причинам, обнаружил полную неспособность управлять такой страной, как Россия. Как монарх Борис Ельцин сам подбирал себе преемника, и нет смысла обсуждать в данном контексте все обстоятельства и мотивы этого выбора. В любом случае В. В. Путину досталось столь тяжелое наследство, что без укрепления и усиления всей вертикали власти и всех государственных структур обойтись было нельзя. Кое-где пришлось применить и военную силу. В полном объеме даже эти первые задачи стабилизации и создания разумных систем управления страной еще не выполнены. Для этого восьми лет не хватило, хотя положение дел на многих направлениях государственного управления существенно улучшилось.

В современной России власть и управление страной должны быть не только централизованными и твердыми, но и очень осторожными, так как несущие конструкции и фундамент нового российского государства еще не достроены до конца и пока еще очень хрупки. В Советском Союзе системы власти были более прочными. Как известно, советское общество в социальном отношении являлось весьма однородным. Государство открыто заявляло о своих планах по построению бесклассового общества. В СССР все государственные структуры Советской власти, включая Совет министров и местные советы, опирались на всепроникающую систему партийных организаций и комитетов КПСС. Именно Коммунистическая партия, которая считала своей идеологией марксизм-ленинизм, была определена в Конституции СССР как «руководящая и направляющая сила советского общества». В новой России все прежние партийные и советские структуры были разрушены, но не заменены новыми и достаточно эффективными системами власти и управления.

Самый острый период всеобщего кризиса и даже «смуты» остался позади. Однако и с социально-экономической, и с политической точек зрения российское общество нельзя еще назвать вполне здоровым. Слишком слабым является у нас средний класс, который заслуженно считается опорой устойчивого демократического общества. Недостаточно развито в России и малое предпринимательство. Рабочий класс и крестьянство были деморализованы, и эта деморализация проходит медленно. Профессиональные союзы в России малозаметны и не имеют должного авторитета. Однако и крупный российский бизнес трудно считать состоявшимся.

Та группа примерно в 100 человек, чье состояние оценивается в миллиард долларов, а также еще одна группа в 500–600 человек, чье состояние превышает 500 миллионов долларов, — это еще не национальная российская буржуазия, и ее нельзя даже сравнивать с национальной немецкой, шведской, японской, а тем более американской буржуазией. Российский крупный капитал не прошел через исторический опыт трудного предпринимательства и первоначального накопления. Он образовался по преимуществу через присвоение государственных активов и в результате полулегитимных форм приватизации или путем финансовых спекуляций посредничества, в том числе и носящего компрадорский характер. Верхушка богатого класса в России обременена многими комплексами, включая и странный для богатых людей комплекс неполноценности, это мешает появлению понятий социальной и национальной ответственности и даже чувства классовой солидарности. Эти люди часто ведут себя неадекватно. Как замечала сравнительно недавно газета «Нью-Йорк таймс»: «Подобно саудовским любителям красивой жизни в 1970-е годы и японцам в 1990-е годы, россияне выходят ныне на мировую арену как самые заметные любители сорить деньгами. Американцы прошли через то же самое еще в 1890-е годы, когда некоторые из них сказочно разбогатели и толпами хлынули за покупками в Европу»[545]. Богатых людей в США с тех пор стало много больше, но возросла и социальная устойчивость американского общества. Российское общество такой устойчивостью похвалиться не может. По данным Всемирного банка, в России на конец 2007 года имелось около 16 % граждан, которые продолжали жить за чертой бедности. Еще около 20 % граждан относили себя к категории бедных людей, которые едва сводили концы с концами. И только около 1 % граждан страны причисляли себя к «богатым». Это «второй ярус» богатых и состоятельных людей, в который входило около 100 тысяч человек, совокупное состояние которых приближалось к 800 млрд долларов. Это не так уж много по западным меркам, но ведь в России еще двадцать лет назад не было вообще легальных миллионеров. Сегодня же несколько сот фирм, которые продают предметы роскоши для сверхбогатых, проводят уже вторую ярмарку-продажу в России и не жалуются на недостаток клиентов.