За тебя, Родина! - Илья83
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Силы противника — ориентировочно полк, возможно больше. Точнее установить не удалось, слишком любопытный растяпа на «Аисте» был сбит, когда пытался посчитать их по головам. Скорее всего, это те кто сумел сбежать от нас в Ватандаме и другие отступающие, в том числе и французы. Вооружение… Точно у врага есть противотанковые пушки, несколько из них пилот заметил перед гибелью и успел сообщить. Но вот сколько их и где они расположены передать уже не смог. А сейчас бесполезно, они наверняка замаскированы и мы узнаем о них только когда пойдём в атаку. Зенитки — подтверждено наличие мелкокалиберной артиллерии, именно ею был сбит наш «Аист». Что касается проклятых «Бофорсов» или более крупных орудий — сведений нет, так как она огонь не открывала. Полевая артиллерия. Тоже неизвестно, на паре открытых удобных мест, где можно было бы её поставить, ничего нет кроме групп кустов. Но полностью отбрасывать такую вероятность я бы не стал, возможно их обложили ветками или накрыли маскировочными сетями. Что ещё? Танки или их следы на вражеских позициях не замечены, скорее всего они все в городе, пытаются сдержать парней Гота и Гудериана. Итог? Мы почти ни хрена не знаем о противнике, господа! — голос Зеппа взрыкнул от злости, а Шольке тяжело вздохнул, понимая что и этот камень тоже в его огород.
— Ладно, как-нибудь выкрутимся! — катнул желваками Дитрих и приказал: — Доложить о состоянии людей и техники к наступлению!
Первыми начали говорить командиры батальонов и частей усиления «Лейбштандарта». Как Гюнтер и ожидал, потери были, но не такие серьёзные как опасался. Все три батальона потеряли в совокупности около полтораста человек, примерно четыреста раненых в боях за Ватандам. Получается почти батальон, но надо учитывать что часть людей легкораненые, то есть остались в строю. Да, батальоны чуть уменьшились, но их боевая мощь снизилась незначительно, а по боевому духу и напору эсэсовцы ничуть не уступают частям Вермахта. Особенно если взять ту же 94-ю пехотную, для которой сегодня состоится, в сущности, первый настоящий бой.
Командир приданного танкового батальона тоже доложил о состоянии своего подразделения. Из первоначального количества в пятьдесят две машины сейчас в боеготовом состоянии находилось сорок одна. Это были «двойки» и «тройки», с небольшим числом «четвёрок» и «чехов». Правда, боеприпасов к ним всего 1,5 БК на танк, и горючего бы побольше. Тут все синхронно вздохнули, потому что снабжение хромало. И главной причиной было даже не противодействие неприятеля а сугубо технические и организационные проблемы, которые проявились ещё в польской кампании.
Главные и наиболее удобные дороги забиты боевыми частями, которые наступают или маневрируют по рокадам вдоль фронта. Танковые и пехотные командиры плевать хотели на проблемы тыловиков, у них самих приказ и жёсткие сроки, поэтому они требовали уступить дорогу, угрожая освободить её самостоятельно. Никакие требования или жалобы на них не действовали, даже разумное объяснение что припасы везут их товарищам. К тому же данная местность, с огромным количеством мелких каналов и речушек, сильно затрудняла деятельность тыловых служб. Как прикажете проталкивать колонны машин с боеприпасами и бочками с топливом через узкие мостики, да ещё часто разрушенные или забитые брошенной вражеской техникой? В результате на дорогах жуткие пробки, регулировщики отчаянно пытаются навести порядок, направляя технику в пункты назначения. И даже в этих условиях то и дело водители или старшие колонн теряются в незнакомых названиях и сворачивают не туда куда надо, пытаясь найти боевую часть там где её давно уже нет. Так было в Польше, так всё осталось и сейчас, вопиющая неразбериха, несмотря на пресловутый немецкий порядок.
Доложив обстановку в своём разведывательном отряде Гюнтер был готов ко всему. Разносу за нерасторопность, приказу немедленно провести разведку боем или что там ещё придумает Зепп. Но этого не понадобилось… В задней части автобуса притулился телефонист, и у него на маленьком столике зазвонил аппарат. Неразборчивый и тихий ответ в трубку, а затем солдат встал и громко сказал:
— Обергруппенфюрер, вас к телефону! Командующий армией!
Дитрих прищурился и изучающе посмотрел на него, словно пытаясь с помощью телепатии узнать причину вызова. Но не смог, поэтому резко разогнулся и направился к нему. Взял трубку, обернулся лицом к своим офицерам, и ответил:
— Обергруппенфюрер у аппарата, господин генерал!.. Так точно, прямо сейчас провожу инструктаж перед атакой!.. Что⁈ Но почему, господин генерал⁈ — его лицо ошеломлённо вытянулось, словно кто-то украл из-под носа Зеппа его любимую вещь. Он почти полминуты слушал что ему говорили и его физиономия медленно наливалась кровью. — При всём моём к вам уважении, я считаю что атаковать надо сейчас! Нельзя дать противнику время закончить свои укрепления и… — тут Дитрих вдруг вытянулся по стойке «смирно» и снова застыл, внимая командующему армией. — Я понимаю, господин генерал, но мы справимся, даже с учётом вами сказанного!.. Да, пусть и без авиации!.. Нет, в моём плане это больше плюс чем минус!.. Эта перестраховка нам может дорого обойтись, господин генерал!.. Слушаюсь, господин генерал!.. Так точно, всё понял!
Видимо, дождавшись когда командующий отключится Зепп с такой силой грохнул трубкой об аппарат что тот жалобно звякнул и свалился на пол автобуса, а телефонист вздрогнул от неожиданности. Тяжело дыша, Дитрих немного постоял на месте, пытаясь успокоиться, а потом медленно вернулся к офицерам. Те, как и сам Гюнтер, напряжённо смотрели на своего командира, пытаясь понять что случилось.
Тот поднял глаза, глянул на них, и шумно выдохнул:
— Наступление отменяется до завтрашнего утра, господа. Эти два чёртовых кретина, Кемпф и Фолькман, наверняка сговорились и убедили командующего повременить с атакой. Сказали что ещё подошли не все их части, командиры не успели ознакомиться с местностью, а солдаты только с марша. Кемпф упирал на то что его технике нужен предбоевой осмотр и мелкий ремонт, пополнение топливом и так далее… А Фолькман ему поддакивал, говоря про изнурённых после сорокакилометрового марша пехотинцев, которые готовы съесть полевую кухню вместе с лошадьми и еле стоят на ногах. И самый главный аргумент — «Немецкая армия не воюет ночью!» — передразнил кого-то Зепп.
