Гибель Богов. (трилогия) - Ник Перумов

— Ладно, пошли вместе, — решительно бросил старый сотник. — Дома подождут. Пусть и время уже не полуденное, и вечер близится, и Орда где-то рядом бродит — ничего, пересилим. Деера, правда, плакать будет… Но, может, сперва обсушишься?

— Вместе? — обрадовался гном, словно и не было только что никакой размолвки. — Дык, здорово! Пошли! А на тот берег как? Вплавь?.. А сушиться потом будем. Когда секиру найдём.

— Ну зачем же? Обойдём. У меня тут недалеко под берегом плот спрятан.

У Аргниста — хозяина рачительного — было в разных местах по реке припрятано десятка три плотиков, чтобы, ног не замочив, на другой берег перебираться.

Пройдя немного на закат, человек и гном спустили на воду небольшой плот; оттолкнувшись шестами, поплыли. Физиономия гнома вытянулась от отвращения (его народ отличается стойкой нелюбовью к воде), Двалин шептал себе под нос какие-то ругательства.

На другом берегу Аргнист и Двалин быстро отыскали следы гнома.

— Голыми руками давил, — не без гордости сообщил Двалин.

Они миновали место, где снег был основательно истоптан, а возле корней одной из сосен валялись жалкие останки неудачливого стенолома. Синеватые жесткие надкрылья, от которых отскакивали стрелы Аргниста с отлично закаленными наконечниками, были изломаны и искрошены.

«Справу» гнома они обнаружили там, где Двалин ее и оставил, — на небольшой уютной полянке, со всех сторон окруженной густым молодым сосняком. Спутник Аргниста бросился к высеребренной секире, точно к давно утраченной возлюбленной, — гладил лезвие, что-то шептал, даже несколько раз поцеловал.

— Р-родгар! Дык, теперь-то мы с вами совсем по-иному толковать станем!

Вокруг мешков Двалина валялось двое убитых им жуков. Гном тотчас же загорелся поотрубать им жвалы, чтобы потом сделать себе из них ожерелье.

— Медвежатники ж так делают, — объяснил он Аргнисту. — И охотники за драксами тоже… Драксами гномы Северного Хьёрварда прозывали не шибко крупных крылатых дракончиков размером со свинью, обитавших в Отпорном Хребте и горах Ар-ан-Ашпаранга. Огнём они плеваться не умели, зато клыками и когтями орудовали на загляденье. Чешуя их — из-за целебных свойств — ценилась втрое дороже золота; колдуны и знахари, не скупясь, платили за языки этих созданий. Промысел этот считался почти погибельным — коли дракса увидишь, монетку брось. Гербом — тебе жить, а портретом его величества если, то драксу — гласило поверье охотников и означало, что половина схваток заканчивалась гибелью человека. Мало кто выдерживал больше года: коли с драксами управишься, так тебя гномы местные достанут. Они чужаков не любят. Драксы, мол, наша дичь, и все тут.

Согнувшись над одним из жуков, Двалин уже замахнулся секирой, когда Аргнист внезапно бросился гному на спину, сбив с ног и повалив в снег. Над их головами что-то негромко прошелестело.

Двалин голову поднял — отплёвывается; глаза бешеные, рот перекошен, сейчас в драку кинется, да только весь запал его даром в землю ушёл. Всего в десяти шагах, на дальнем конце поляны, глянь-кось, такой же стеноломов шар, весь синевато-стальной, панцирями бугрящийся. А на сосне, как раз в том месте, где Двалина голова торчала, по коре пятно гари расползается и кислым воняет. Кто-то из жучар ядом плюнулся, верно, хотя раньше они на такое способны не были…

Если бы не войсковой опыт Аргниста, не жить гному. Чуть-чуть, едва заметно шелохнулись сосновые ветки на краю полянки, но старому сотнику хватило. Когда походами в Фейн ходили, тамошние бароны лесных стрелков вдоль всех троп расставляли. Так что увидел, как в зарослях что шевельнулось, — падай на землю сразу, потом разберёмся. Промедлишь — стрела в горле обеспечена.

Гном опомнился первым.

— Р-родгар! Дык, позабавимся! — взревел. Аргнист и глазом моргнуть не успел, а Двалин уже на голову островерхий шлем нахлобучил, одним движением поверх мокрой куртки кольчугу натянул — кольчугу не простую, всю дивно мерцающую, мягко струящуюся, словно и не из металла вовсе, а из тонкого шелка соткана. Одна такая вещица целого состояния стоила, королю лишь по карману, да и то не всякому… Подгорный народ такие доспехи куда как неохотно продавал.

Презрев опасность, Двалин бросился вперед, прямо на зловещий шар, нимало не заботясь, последует за ним Аргнист или нет. Сотник с плеча лук сорвал: прежде чем дело до рукопашной дойдёт, слово своё должны стрелы сказать.

Первая из них свистнула над самой головой гнома, ударив точно в середину жучиного шара, и с лёгким звоном отскочила от панциря надкрылий. Шар дрогнул, покатился вперёд, и тут на него вихрем налетел Двалин. Секира гнома ослепительно сверкнула, с хряском врезавшись в неподатливую плоть стеноломов. Шар мгновенно распался. Жуков-то, жуков — Хедин Отец Наш! — штук сорок, не меньше. Да и как деловито и сноровисто окружают!..

Эх, гном, гном, слишком рано вперёд ты полез. Глядишь, я ещё пару-тройку жучар подстрелил бы… а теперь только на копьё вся и надежда. Никогда раньше не катались стеноломы шарами, никогда не нападали на людей в таком числе…

Аргнист едва успел на помощь Двалину. Копье старого бойца проткнуло самого шустрого из жуков, остальные расступились, словно опешив, и человек плечом к плечу с томом приняли неравный бой.

Драка оказалась жаркой. Аргнисту пришлось бросить копьё — стеноломы подобрались почти вплотную — и отбиваться топором. Сталь со звоном отлетала от синеватых надкрылий.

Снежные лоскутья побурели от щедро льющейся коричневой крови, жвалы крошились о железо доспехов Двалина, рукава и полы куртки Аргниста мгновенно превратились в лохмотья..

Жуки нападали умело, стремительно, со всех сторон. Число их уменьшилось почти наполовину, но и силы Аргниста тоже иссякали. Твари бросались то справа, то слева, и с каждым разом уворачиваться становилось все труднее.

Дело было дрянь. В сердце змеей проскользнул холод смертной тоски. Неужто вот так, по-глупому, весной, из-за мальчишеского желания на ток глухариный сходить?.. Двалин тоже примолк — смекнул, видно, что тут все всерьёз и дыхание надо беречь. Теперь лишь злорадно рычал, когда секирой очередного стенолома надвое разваливал.

Аргнист размозжил морду ещё одной твари и вытаскивал ушедший в землю топор, когда у Двалина, похоже, терпение лопнуло, и он сделался если не настоящим берсеркером, то очень на него похожим. Гном взревел, как три тысячи пещерных василисков сразу. Забыв обо всём, он ринулся вперёд, предостерегающий крик Аргниста пропал даром. А стеноломы, конечно, этому подарку негаданному очень даже обрадовались. И всем скопом навалились на Двалина со спины.