Новый Михаил - Владимир Викторович Бабкин

водка, но и любое спиртное, включая даже пиво, потребление крепкого и прочего алкоголя в России заметно снизилось. Но поскольку, как говорится, свято место пусто не бывает, империю захлестнула волна наркомании, в основном в виде кокаина и морфия. Особенно речь шла о Москве и Петрограде, но и в городах поменьше с этим «товаром» проблем особых не было.

Были организованы каналы поставки крупных партий через слабо охраняемую финляндскую границу, а также, как ни странно, через линию фронта, откуда поставки шли в Ригу, Псков, Оршу и даже Кронштадт, где кокаин пользовался повышенным спросом среди матросов и прочего контингента флота. Особенной популярностью у морячков пользовался «Балтийский чай» – адский раствор кокаина в этиловом спирте, который запросто можно было купить на черном рынке, несмотря на «сухой закон».

И судя по докладу, ситуация лишь ухудшалась, поскольку война создавала все условия для процветания этого вида нелегального бизнеса, который все больше занимал ту нишу, которую ранее занимал алкоголь.

В связи с этим среди прочих мер борьбы с этим злом МВД рекомендовало частичное смягчение «сухого закона» путем установления государственной монополии на спиртное и открытие некоторого количества казенных питейных заведений.

У меня не было однозначного мнения на сей счет. Впрочем, я прекрасно помнил последствия «сухого закона» в США, да и горбачевские эксперименты были свежи в памяти. Впрочем, судя по докладу МВД, и ситуация в Российской империи была ничуть не лучше. Колоссальные деньги крутились на черном рынке, развивалась нелегальная торговля, создавались и крепли организованные преступные группы. Опять же, та же самая знаменитая американская мафия как раз и поднялась в 1920-х на этом запрете.

В общем, не знаю. Будем подумать.

– А не хочет ли Америка у нас Польшу купить?

Свербеев запнулся на полуслове и удивленно посмотрел на меня.

– Купить, государь?

– Ну, Аляску же у нас они купили, да и Луизиану у французов!

– Эмм…

Я рассмеялся.

– Ладно, Сергей Николаевич, шучу. Нам только США в Европе, да еще и на наших границах не хватало!

МОСКОВСКАЯ ГУБЕРНИЯ.

ИМПЕРАТОРСКАЯ РЕЗИДЕНЦИЯ «МАРФИНО».

30 мая (12 июня) 1917 года

– Привезенные фотографические снимки просто поразительны! Как можно, имея перед собой такой материал, сделать так мало? Просто поразительная нерасторопность! Столько упущено возможностей!

– О чем вы толкуете, благоволите пояснить.

– Я, ваше величество, толкую о том, что военные просто бездарно провалили исследования! Подумать только – оказаться первыми в таком месте и толком ничего не сделать!

Циолковский горячился и даже размахивал руками от возбуждения.

– Государь! Отечественная и мировая наука просто не простят нам этого! Прошу простить, ваше величество, но решение об отправке экспедиции, в которую были включены только военные, было ошибочным! Ни один ученый не был включен в ее состав! Как можно проводить научные исследования без ученых? Нонсенс, нонсенс и еще раз нонсенс!

Усмехаюсь.

– Ну, Константин Эдуардович, это была не совсем научная экспедиция, а скорее разведывательная миссия, призванная проверить сам факт взрыва, найти его место и провести первичную съемку места. И в состав экипажа дирижабля входили опытные воздушные наблюдатели, имеющие большой опыт разведки на местности. Они, знаете ли, обучены находить скрытое и замаскированное. Сделанные снимки как раз хорошо показывают вывал леса, направления падения деревьев и позволяют достаточно точно определить эпицентр воздушного взрыва.

– Но этого же мало! Я рад за то, что у нашей армии есть такие опытные офицеры, но, боже мой, как можно сравнивать взгляд военного разведчика и ученого исследователя?! Это просто разные типы восприятия окружающего мира! Ведь мало просто найти, нужно еще понять, что именно искать и где искать! Воля ваша, государь, но наука нам не простит, если в следующую экспедицию не будут включены ученые!

– Ученые или вы лично?

Тот на мгновение запинается, но, как известно, ложная скромность чужда любому человеку науки.

– Разумеется, ваше величество, я буду счастлив принять участие в экспедиции такого масштаба и такого исторического значения!

– Судя по коллективным прошениям от Императорской Академии наук, вы не единственный, кто хочет туда попасть. Причем попасть первым!

– К сожалению, государь, первыми туда попали военные. И ходят слухи, что они привезли не только фотографические снимки и рассказы эвенков.

Качаю головой.

– Господин Циолковский! Не пристало настоящему ученому верить всяким базарным сплетням! Подумайте здраво, что они могли там найти и тем более оттуда вывезти? На дирижабле-то!

– Все что угодно, ваше величество!

Ученый был крайне серьезен. Вот же ж мечтатель, прости господи! Верит во всякую ахинею, лишь бы она приближала его к осуществлению этой самой мечты. Хорошо хоть не просит допустить его в Сухаревскую башню!

Закругляю, как мне казалось, тему:

– Ну, с учетом того, что место катастрофы найдено, я думаю, что вопрос подготовки новой экспедиции может быть рассмотрен в установленном порядке.

Ага. Сейчас!

– Но, ваше величество!.. Экспедицию нужно сформировать и отправить в самые кратчайшие сроки!

Удивленно смотрю на Циолковского.

– Чем вызвана подобная спешка?

– Ваше величество! Уже лето начинается! Исследовательский сезон в тех местностях очень короткий! Скоро осень, а там уж и зима! Мы можем не успеть в этом году найти образцы и доказательства внеземного происхождения взорвавшегося объекта!

Возражаю:

– Но помилуйте, господин Циолковский, катастрофа случилась целых девять лет назад. Что может измениться от еще одного года? К следующей весне мы подготовим серьезную экспедицию, и она будет иметь достаточно времени и средств для успеха своей миссии.

– Еще одна зима может уничтожить последние следы! Такое небрежение возможностями для исследований просто преступление перед наукой!

Ученый горячо меня убеждал. Я вяло отбивался. Нет, сегодня он меня не уговорит. Может, позже?

МОСКОВСКАЯ ГУБЕРНИЯ.

ИМПЕРАТОРСКАЯ РЕЗИДЕНЦИЯ «МАРФИНО».

2