Мир в подарок. (Трилогия) - Оксана Демченко

Теперь все будет хорошо.

Они сели в центре лагеря, по–прежнему погруженного в жутковатое оцепенение сна. Тоэль с удовольствием отметил, что горцы уже перегнали скот и освободили луг, и даже заготовили дрова для костров. Глянул на часы, убеждаясь: осталось менее часа до приземления корабля. Проводил Деяну к снавям, накормленным и укутанным в теплые одеяла, сонно устроившимся в тепле ангара. Усадил Ргиро в летающую лодку, согласно кивнул на умоляющий взгляд лучницы, мечтающей лететь с отцом. Усмехнулся: что–то он совсем поглупел, приняв с первого взгляда эту девушку за молодого воина. Ладно еще Мира, тощая кривоватая нескладеха переходного возраста. А этой лет семнадцать, и не рассмотреть ее красоту просто–таки трудно. Разве что волосы острижены коротко, – не время косу выхаживать. Сидит, счастливо улыбается полету, блестит ясными карими глазами, очень крупными для ее племени, хихикает в рукав, перешептываясь со своим упчочем.

Костры зажгли по сигналу ее горящей стрелы.

И в светлеющем утреннем тумане смотрели восхищенно, как опускается невесомый, сияющий огнями шар корабля. Не шар, скорее чуть сплюснутая тыква. С мягким рельефом «долек» из незнакомого людям глянцево–золотистого материала, чуть бархатистого на вид. Айри и сам успел забыть, как корабль красив. Его делали долго, и корпус – работа учителя. Как по материалу, так и по форме. Первый, учебный, был попроще, матово–серебристый и похожий на бублик с пустой серединкой. Где он теперь? Вроде бы на орбите, уже нерабочий, законсервированный. Этот – куда совершеннее. Старейшие время от времени пытаются присвоить его, глупо именуя «Средоточением жизни» и намекая на особые планы… Но пока обходится.

Шар завис над лугом, выпустил щупальца и принялся устраиваться в их сплетении, формирующем уверенную поддержку. Вес ложился на грунт постепенно, и его поддерживали все новые витки опор. Тоэль не любил эту систему, считая ее слишком уж странной и сложной. Но – что сделано, то сделано.

Люк распахнулся, щупальца замерли, окончив плетение трапа. Наклонный лифт скользнул вниз и распахнул двери у самого борта лодки.

– Не знаю, что это такое, но оно – настоящее чудо, – вздохнул рядом Ргиро.

– Повозка для очень дальнего пути, – пояснил Тар, выныривая из дверей. Он, само собой, уже просмотрел шарик с языком гор, копию с того, что имелся у Тоэля. – Так, займемся делом, вождь. Мне надо знать численность людей, их размещение в жилищах типа того белесого полога в центре лагеря. До весны, я верно понимаю? Значит, компактное проживание – женщины и дети отдельно, в тепле близ корабля, семьями не расселю.

– Хоть как, – удивился напору прибывшего Ргиро. – Лишь бы выжить.

– Красавица пусть отдаст лук папе и займется полезным делом, – продолжил Тар. – Мне нужны группы умных и сообразительных, способных к пониманию нового, пятерки. Для сбора куполов, их потребуется… да, семь групп. Иди, набирай, после рассвета я вами займусь. Папа с луком, вечером люди должны быть разбиты на группы для расселения, по восемь в комнате, и таких комнат в куполе – тоже восемь. Понятно?

– Да.

– Вот и хорошо, спускай с холмов народ и дели на группы, – Тар проследил обоих, уже послушно исполняющих его приказы. Обернулся наконец к Тоэлю. – Так и не переоделся, наглый тип! И все равно я рад тебя видеть, даже лохматого и помятого, вот незадача! Марш наверх, Хиннр ждет. Долина сложная, он еще отсматривает осадку грунта, – скалы не монолитные у русла реки, есть пустоты и трещины. А вес корабля – сам знаешь, не детский. Паршиво, когда приходится серьезное дело решать в спешке. Но я тебя еще воспитаю до весны, время будет.

– Я тоже рад тебя видеть, – вставил Тоэль хоть несколько слов в ворчание старого айри. – И спасибо, что так быстро.

– Не за что. Мы тебя, дурня, искали–искали, а все попусту. Шляешься невесть где! Но уж никак не пришло бы в голову, что тут, на другом куске суши. Ты вроде наших родичей далеко послал, как без них добирался?

Тар бормотал и рокотал, за плечи двигая приятеля по забытому лабиринту коридоров, лифтами, – в рубку. Хиннр рассмеялся, наблюдая странную помесь заботы с конвоем, обычную для боцмана. Он уже закончил рассмотрение отчетов по грунту и коррекцию «подушки», удерживающей корабль в покое. Поднялся, тряхнул светлыми волосами, которые вечно норовили упасть на глаза, но упорно не стриглись короче, и пошел навстречу.

Тоэль подумал, что не был так спокоен и радостен с незапамятных времен, когда они только строили первый корабль и еще казалось, что простой полет вернет им полноту жизни. Впрочем, именно тогда жизнь была по–своему полна. Учитель освещал его душу, друзья неразлучно были рядом, и их объединяло общее дело. А старейшие могли ныть и нудить, сколько им влезет, кто их вообще слушал! Когда получалось слишком уж противно, Тар выступал с ответной речью. Обстоятельной, подтвержденной фактами и ссылками, снабженной комментариями и цитатами древних, славных и ныне покойных. Десятикратно нудной и безупречно выверенной.

Удивительно: неужели они построили этот корабль? Не одни и не за одну жизнь людей, но ведь управились! Вот только полет не дал желаемого. Хиннр полюбил холодную пустоту звездного неба больше мира внизу. Тар тяжело наблюдал некоторое время, как прочие донимают друга, вынуждая использовать корабль для нелепых экспериментов, пытаясь выведать его конструкцию и особенно – получить доступ к знаниям о двигателях. Эту информацию ловко вывел из общего архива Аэрто, тогда еще не Тоэль.

Хиннру приходилось несладко, и Тар ушел в боцманы. Должен же кто–то прикрывать спину слишком уж доверчивого и прямого капитана, не понимающего подлости своих же родичей? Должен! И еще некто просто обязан кормить этого самого капитана не абы как, а три раза в день и всегда вкусно.

Так Аэрто остался в горном поселении совсем один.

Он улыбался, рассказывая о всех событиях минувшего года и нескольких десятков лет до него по порядку, и благодаря без слов судьбу за старое счастье, вернувшееся к нему на одну зиму. Если бы еще найти учителя!

Он едва закончил говорить, когда снаружи пришел требовательный вызов Деяны. Хиннр удивленно обернулся на ее окрик.

– Я не думал даже, что люди могут так чутко реагировать и столь решительно нами распоряжаться. Пошли, погляжу на эдакое чудо, – охотно поднялся он. – Заодно решим, что делать с сородичами. Я думаю, их надо возвращать, лишь закончив дела здесь. От мнения старейших у меня все время кровь норовит свернуться, до того нудны. Пусть пока не участвуют в деле, они ведь точно будут против, что бы мы ни предложили.