Обратный отсчет: Синтез - Токацин

улицу. На его лице блестела испарина, волосы слиплись в короткие рыжие иглы. Гедимин на долю секунды задумался, прикидывая среднюю температуру в получившейся смеси, — но вид Кенена заставил его забыть обо всём и изумлённо мигнуть.

— Что у тебя на шее? И в руке? И… это не та одежда, в которой я тебя видел, верно?

Кенен поморщился.

— Ну-ну, Джед. Не переигрывай. Я всё равно не поверю, что физик-ядерщик на третьем году обучения в Лос-Аламосе ни разу не видел шляп и галстуков. И — да, граждане Атлантиса не ходят всю жизнь в одной и той же рубашке. У меня их всего три, и это очень мало. Как тебе мой галстук?

— Странно, — буркнул Гедимин, разглядывая кусок ткани, свисающий с шеи Кенена. Никакого практического смысла в нём, по-видимому, не было, — рубашку он не прикрывал, вытирать им лицо или руки было неудобно, а кольцо плотной ткани вокруг шеи могло причинить очень много вреда при попадании куска между движущимися частями любого механизма.

— Я бы с этим не работал. Застрянет где-нибудь — сломает шею, — сказал он, потянув за конец галстука. Кенен несильно хлопнул его по руке и, вытерев голову куском ветоши, поместил шляпу на макушку.

— Свободные граждане, Джед, не ходят с утра до ночи в одной и той же робе. Они заботятся о своём внешнем виде, — наставительно сказал он, подняв вверх указательный палец. — Но оставим этот разговор. Значит, ты думаешь, что Би-плазма недостаточно остыла?

— Я тут при чём? Для этого есть приборы, — буркнул Гедимин, недовольно щурясь. «Свободные граждане? Где Кенен подцепил это выражение? Теперь твердит к месту и не к месту, как заклиненный…»

— Вот это умная мысль, — пробормотал Иджес. — Пойдём, Алексей. Если пора бросать закваску, то пора. Если нет — пусть ждёт до завтра.

Он развернулся и ушёл в пищеблок, за ним последовал Алексей. Кенен, посмотрев им вслед, задержался на пороге.

— Ты что, официально гонишь жжёнку? — пристально взглянул на него Гедимин. — Мартышки разрешили?

— У меня официальное поручение, Джед, — широко ухмыльнулся Кенен. — Приготовить напиток для раздачи ко Дню Благодарения. Если всё пройдёт гладко, через десять дней весь Ураниум будет пить нашу жжёнку. Тебя, к сожалению, к этой работе не допустили. Мы с Иджесом подняли этот вопрос, но увы…

Он развёл руками. Гедимин мигнул.

— У меня есть чем заняться, Кенен, — сказал он. — Иди работать. И спрячь эту верёвку. Намотает на винт — снять не успеешь.

К западу от последних бараков почву покрыли слоем фрила, но, в отличие от дорожного покрытия на центральных улицах, ни разу за семь лет не обновляли, ограничиваясь расчисткой подступающего кустарника. Полоса пятиметровой ширины была бугристой, местами потрескалась, но от живой и мёртвой растительности её регулярно очищали — и глайдер, вынырнувший из тёмного леса, немного проскользил по ней и мягко затормозил на подушке защитного поля.

— Эй! — Хольгер, уложив машину на брюхо, откинул капюшон и выбрался наружу. К его комбинезону прилип жёлтый лист. Гедимин обошёл глайдер по кругу, придирчиво его разглядывая. Последние два дня машина стояла в ремонтном ангаре, и сармат слабо представлял, что там с ней делают. Теперь её трудно было узнать — по крайней мере, по внешнему виду; звук двигателя, генератора Сивертсена и тормозных колодок остался прежним.

— Неплохая покраска, — признал Гедимин. — Что за символика? Что-нибудь означает?

— Ничего, просто зигзаги на бортах, — качнул головой Хольгер. — Тёмно-синий цвет, жёлтые полосы. Я не решился красить его под «Гарпию» или что-то ещё из реальных кораблей. Как ты думаешь, стоит давать ему название? Это человеческая традиция, но она довольно забавная.

— Не надо, — отозвался Гедимин. — Это машина Лиска. Захочет дать название — даст сам.

Они замолчали. На аэродроме задребезжал сигнал оповещения; пять секунд спустя по громкой связи объявили о прибытии первых шахтёрских глайдеров второй смены. Ещё через три минуты Гедимин услышал за углом торопливые шаги. Линкен вышел на пустынную улицу, огляделся, повернулся к сарматам и едва заметно усмехнулся.

— С тех пор, как атомщика выжили со свалки, нам даже собраться негде. Что вы задумали на этот раз?

Хольгер выступил вперёд и положил ладонь на обшивку глайдера.

— Мы посмотрели, как ты летаешь на миниглайде. На нём определённо неудобно делать мёртвую петлю. А на этой машине я её делал. Мы выкупили этот глайдер для тебя. Гедимин выпотрошил его и вставил новую начинку. Это не спрингер, но летает он неплохо. Забирай.

Линкен мигнул, смерил сармата долгим недоверчивым взглядом и повернулся к Гедимину.

— Это правда? Не шутка?

— Да, он твой, — кивнул Гедимин. — Он поднимает четверых сарматов. Крыши нет, но можно поставить защитное поле. И ещё… а, сам проверишь. Можешь сразу опробовать.

Он отошёл от машины. Линкен провёл ладонью по обшивке, прерывисто вздохнул и шагнул к Гедимину.

— Ну ты даёшь, атомщик. Ну ты даёшь!

Объятия Линкена выдавили из груди Гедимина весь воздух. Он постарался не отстать и сдавил взрывника так же крепко.

— Это… идея… Хольгера, — с трудом проговорил он. — Его обнимай.

Хольгер обхватил за плечи их обоих, и несколько секунд они стояли так, пока Линкен не ослабил хватку.

— Значит, у меня теперь есть глайдер? — от ухмылки его лицо перекосилось, но глаза блестели радостно, и Гедимин кое-как скрыл облегчённый вздох — кажется, всё прошло гладко. — Лет через несколько, если Маркус не подведёт, я покатаю вас обоих на крейсере. Но сейчас сойдёт и это. Ты делал мёртвую петлю, Хольгер? Это навряд ли. Определённо, ты случайно клюнул носом на снижении. На этом дело и кончилось. Садитесь, оба, я покажу вам настоящую мёртвую петлю.

— Маска, — напомнил, ткнув Гедимина в плечо, Хольгер. Сармат молча надел капюшон, пристегнул респиратор и спрятал глаза под защитной полосой фрила. Вдвоём с Хольгером он втиснулся на задние сидения. Глайдер больше не перекашивало от