Записки опального директора - Натан Гимельфарб

Так уж повелось, что от имени всех «одесситов» переписку вёл глава семейства Боря - дядя Боря из Одессы, как его любовно называли наши дети. Его

письма были частыми, содержательными и очень интересными. Из них можно было узнать не только подробности их жизни на чужбине, семейную хронику, детали адаптации трёх поколений Крепсов в побеждённой Германии, великодушно приютившей теперь многих своих обнищавших «победителей», но и об отношении автора к происходящим в мире событиям, о его представлении обозримого будущего, сокровенных личных и семейных планах. На восьмом десятке жизни Боря оставался таким же мечтателем, как и в далёкой своей молодости. Правда, мечты его теперь касались уже не реформ советского здравоохранения и сплошной диспансеризации сельского населения, как это было раньше, а относились больше к обустройству детей на новом месте, учёбе и профессиональной подготовке внуков, укреплению материальной и финансовой базы семьи. И ещё он мечтал о поездке в Америку и о встрече с нами.

Мы перечитывали письма Бори по несколько раз. В них были добрые советы и масса юмора. Трёх листов в почтовом конверте, ему было мало и он стал отправлять бандероли, в которых были стенные газеты размером в несколько чертёжных листов. В их издании какое-то участие принимали дети и маленькие внуки, и потому подпись под ними стояла «Дебо», что значило: дети и Боря. Конечно, всю основную работу выполнял он сам, а дети только ему помогали, но, желая поощрить их участие в этом важном деле, Боря подписывал их первыми. Редколлегия носила громкое название «Рекламно-информационное издательство хроники семейно-политизированной жизни», а издаваемый ею печатный орган почему-то назывался «Независимая газета».

Когда я как-то спросил чем вызвано такое название, мне разъяснили, что оно в духе современных тенденций. После образования независимых государств вместо братских союзных республик, теперь уже «самостийности» стали требовать автономные республики, края, области, экономические зоны и даже отдельные города когда-то «единого и могучего» СССР. Идя в ногу с модой, Боря объявил «независимой» свою большую мешпуху, которая на самом деле отделилась от своей бывшей родины. Вот почему семейную газету назвали «независимой».

Её издавали обычно к каким-то важным событиям в семейной жизни: юбилеям, дням рождения, серебряным или золотым свадьбам, смене места жительства. Газеты отличались художественным вкусом, обилием памятных фотографий и забавных карикатур, были полны тонкого юмора. Читать их было одно удовольствие.

Запомнился специальный выпуск, посвящённый золотому юбилею семьи Крепсов. Боря познакомился с Люсей в начале войны в госпитале, где она была медсестрой. Они вместе прошли по военным дорогам России, Украины, Польши, Германии. Их брачный союз состоялся в поверженном Берлине, выдержал испытания послевоенного лихолетья, оставался прочным и нерушимым на протяжении полстолетия. Они вырастили и воспитали двух дочерей и четырёх внучек, которые, как и они, стали медиками. Им было что вспомнить и о чём рассказать.

Юмористическое повествование получилось содержательным, поучительным и очень остроумным. В нём чувства родительской любви к младшим поколениям, гордости успехами детей в труде и учёбе чередовались с затаённой обидой на проявляемую порой неблагодарность, неприязнь и неуважение к старшим.

Газета призывала к взаимному уважению, семейной гармонии и полной солидарности поколений. К себе в помощь редактор привлёк гигантов мысли и известных мыслителей. Вот некоторые из приведенных там высказываний:

«Любовь к родителям - основа всех добродетелей» (Цицерон).

«Неуважение к предкам есть признак безнравственности» (Пушкин).

«К родителям относись так, как ты желал бы, чтобы твои дети относились к тебе» (Исократ).

«Отношения между родителями и детьми так же трудны и столь же драматичны, как отношения между любящими» (Моруа).

«Острее жалит боль, когда её причиняет кто-нибудь из близких» (Бабрий).

Боря не жаловался на неуважительное к себе отношение, но обида в его письмах определённо просматривалась. Его преданность своим девочкам была примерно такой же, как моей Полечки к её мальчикам. Он безумно любил детей и любое их желание выполнялось им безропотно даже тогда, когда против этого восставала Люся. И теперь, в своём преклонном возрасте, дедушка во всём старался угодить внучкам и, как только мог, помогал своим дочерям.

Под одной из остроумных карикатур в юбилейном номере газеты была надпись: «У Вики живёт дедушка, без дела не сидит, он моет всю посуду, газеты мастерит». В рифму были многие другие заметки и надписи под фотографиями.

Газету сопровождало письмо, в котором Боря убедительно просил приехать на свой день рождения, который отмечался в марте. Он и раньше часто в гости приглашал, но на этот раз его просьба была особенно настойчивой. К тому времени

здоровье его стало пошаливать и оптимизма поубавилось. Он уже не рассчитывал на возможность поездки в Америку и умолял о встрече в Европе. Что-то тревожное слышалось в его зове. Напрашивалось решение: нужно непременно ехать. Мы решились на это, и заказали билеты на начало марта.

72

Дорога предстояла трудная и мы тщательно к ней готовились. Наш добрый и отзывчивый друг Николай из фирмы «Interport travel» позаботился о дешёвых билетах, что было весьма важно при нашем небольшом пособии. Прямого рейса из Баффало на Дюссельдорф нет и предстояли пересадки в Детройте и Амстердаме. Такую далёкую и сложную поездку мы с Анечкой совершали впервые.

Был, правда, трансатлантический перелёт из Минска в Баффало, когда мы навсегда покидали свою родину, но тогда нас в Нью-Йорке встречали представители «Хиаса», которые позаботились о нас на пересадке, а тут нужно было самим решать все вопросы по регистрации билетов, оформлению багажа, поиску нужных «гейтов». И это с нашим-то английским. Немаловажным было и то, что тогда нам ещё и семидесяти не было, а теперь по полдесятка годов прибавилось, и мы давно успели пересечь отметку официальной старости. В таком возрасте пять лет имеют важное значение.

Кроме того, ехать предстояло отнюдь не с ручной кладью. Наш багаж состоял из нескольких больших чемоданов, набитых личными вещами в расчёте на трёхнедельное проживание в гостях и подарками для многочисленных родственников.

В общем мы имели веские основания считать, что намеченная поездка окажется для нас во многом более трудной, чем наш первый перелёт через Атлантический океан.

На самом деле всё оказалось проще. Нам даже показалось, что мы перенесли эту далёкую и сложную дорогу намного легче, чем пять лет тому назад. Во-первых, не было хлопот и волнений при таможенном контроле, подобных тем, которые нам достались в Минске при посадке на самолёт. Там все наши баулы и сумки были выпотрошены наизнанку, а меня подвергли унизительному обыску в кабинете таможенного начальника. Здесь всё заняло считанные минуты и свелось к просвечиванию чемоданов, которое проводится для обеспечения безопасности полёта.