Политическая биография Сталина. Том III (1939 – 1953). - Николай Капченко

В статье далее говорилось, что люди, зараженные пережитками буржуазной идеологии, пытаются еще кое-где отравлять здоровую, творческую атмосферу советского искусства своим тлетворным духом. То более открыто, то в более замаскированной форме они пытаются вести свою бесплодную, обреченную на сокрушительное поражение борьбу.

Жало эстетско-формалистической критики направлено не против действительно вредных и неполноценных произведений, а против передовых и лучших, показывающих образы советских патриотов. Именно это и свидетельствует о том, что эстетствующий формализм служит лишь прикрытием антипатриотической сущности[1045].

В статье поименно назывались те, кто причислялся к «безродным космополитам». Так, например, театральный критик А. Борщаговский, умалчивая о произведениях, извращающих советскую действительность и образы советских людей, весь пыл своей антипатриотической критики направил на пьесу А. Софронова «Московский характер» и на Малый театр, поставивший эту пьесу. Тот же А. Борщаговский, который в свое время пытался опорочить пьесу «В степях Украины» А. Корнейчука, вознамерился ныне ошельмовать такие произведения, как «Хлеб наш насущный» Н. Вирты, «Большая судьба» А. Сурова и др.[1046]

В статье ставился вопрос о том, как реагировали участники этой антипатриотической группы на основополагающие постановления партии по вопросам драматургии. Ответ давался следующий: «…Критика оказалась не по плечу этим горе-критикам. Они не хотели отнестись к себе критически, потому что боялись обнаружить свое полное идейное банкротство. Но они и не прекратили свою деятельность, направленную теперь прямо против указаний партии, деятельность групповую и антипатриотическую. Роли разделились. Некоторые лидеры этой группировки окопались в затхлых комиссиях ВТО. Здесь они, собрав вокруг себя приятелей, стали создавать фальсифицированное „общественное мнение“ против новых советских пьес, фактически – против советского репертуара вообще»[1047].

Далее авторы статьи, подбирая наиболее хлесткие выражения, писали:

«Шипя и злобствуя, пытаясь создать некое литературное подполье, они охаивали все лучшее, что появлялось в советской драматургии. Они не нашли доброго слова для таких спектаклей, как „Великая сила“, „Московский характер“, „Хлеб наш насущный“, „Большая судьба“. Мишенью их злобных и клеветнических выпадов были в особенности пьесы, удостоенные Сталинской премии.

Конечно, еще во многих пьесах советского современного репертуара есть немало недостатков. Все они, разумеется, подлежат творческой, товарищеской критике, идейной и художественной. Но эстетствующие сплетники не о такой критике заботились и думали. Они охаивали эти пьесы сплошь, и именно за то, что эти пьесы, при всех недочетах, проникнуты советской идейностью и принципиальностью, ставят важнейшие политические вопросы, помогают партии и советскому народу в борьбе с низкопоклонством перед буржуазной иностранщиной, в борьбе с бюрократизмом, с хищничеством, с преобладанием личных мотивов над общественными. Все эти пьесы воспитывают советский патриотизм и стремятся показать со сцены, силой художественных образов, все то новое, что рождается в советском обществе…

Перед нами не случайные отдельные ошибки, а система антипатриотических взглядов, наносящих ущерб развитию нашей литературы и искусства, система, которая должна быть разгромлена.

Не случайно безродные космополиты подвергают атакам искусство Художественного театра и Малого театра – нашей национальной гордости. Они пытаются подорвать доверие к их работе, когда эти лучшие в мире театры ставят пьесы на советские темы, раскрывают образы советских людей.

Первоочередная задача партийной критики – идейный разгром этой антипатриотической группы театральных критиков»[1048].

Заканчивалась статья боевым призывом-лозунгом: Надо решительно и раз навсегда покончить с либеральным попустительством всем этим эстетствующим ничтожествам, лишенным здорового чувства любви к Родине и к народу, не имеющим за душой ничего, кроме злопыхательства и раздутого самомнения. Надо очистить атмосферу искусства от антипатриотических обывателей…

Партийная советская критика разгромит носителей чуждых народу взглядов, она расчистит поле для плодотворной деятельности советского театра и выполнит те задачи, которые поставлены перед нею партией, народом[1049].

Такая была поставлена задача. И по существу вся советская печать, все творческие организации незамедлительно приступили к ее выполнению. Повсеместно в творческих организациях писателей, артистов и других работников искусств проводились собрания, на которых безоговорочному осуждению подвергались, во-первых, перечисленные в статье персоны; во-вторых, на свет божий вытаскивались новые, собственные безродные космополиты. Все они подвергались не просто критике, а злобному осмеянию и зачастую характеризовались не только антипатриотами, но и чуть ли не преступниками.

Кампания затрагивала не только лиц еврейской национальности, хотя именно они превалировали в числе тех, кто подвергался интеллектуальной инквизиции. Поэтому не правы те, кто утверждает, что данная кампания носила исключительно антиеврейский характер. Это – явное упрощение. Отмечая, так сказать, всеобщий масштаб и размах кампании, следует в качестве примера привести зубодробительную критику историков, которым, видимо, досталось не намного меньше, чем литераторам.

В марте 1949 года в Академии общественных наук при ЦК ВКП(б) состоялось расширенное объединенное заседание кафедр истории СССР, всеобщей истории и истории международных отношений, на котором обсуждались задачи исторической науки в свете редакционных статей газет «Правда» и «Культура и жизнь». На заседании было установлено, что в работе некоторых советских историков были допущены серьезные ошибки космополитического характера.

Историческая наука является одним из участков идеологического фронта, на котором кучка безродных космополитов пыталась вести свою вредную работу, распространяя антипатриотические взгляды при освещении вопросов истории нашей Родины и других стран.

Так, в печатных работах акад. И.И. Минца извращена история Великой Октябрьской социалистической революции, не показано отличие ее от всех предыдущих революций, смазана ее освободительная роль, как революции, спасшей нашу страну от колониального рабства, не раскрыт ее социалистический характер, принижена роль СССР в мировой истории. Акад. Минц игнорировал, умалял решающую роль русского народа, русского рабочего класса в истории нашей Родины, не показал, как великий русский народ, возглавляемый партией Ленина – Сталина, стал руководящей силой советского государства, выдающейся нацией среди других народов, входящих в состав СССР. Акад. Минц не раскрыл движущие силы развития советского общества, не показал принципиального отличия советского государства от государства досоветского. При освещении истории Великой Октябрьской социалистической революции он извратил действительные причины разгрома иностранной интервенции в годы гражданской войны[1050].