История Рима от основания Города - Тит Ливий

41. (1) По всем этим причинам Дамокрит и этолийцы вновь присоединились к римлянам и вместе с царем афаманов Аминандром двинулись на осаду Керкиния. (2) Жители заперли ворота, но в городе стоял македонский гарнизон, а потому непонятно, сделали они это по своей воле или их заставили силой. (3) Через несколько дней город был взят и сожжен; тех же, кто уцелел после всеобщего избиения – и рабов, и свободных, – отправили вместе с добычей. (4) Испугавшись подобной участи, те, кто возделывает земли по берегам Бебийских болот, покинули свои города и укрылись в горах. (5) Добыча здесь оказалось небогатой, и этолийцы ушли в Перребию143. Там они взяли с бою Киретии, страшно разорив это поселение, жители же Малойи сдались добровольно, и их приняли в число союзников. (6) Из Перребии Аминандр затеял идти под Гомфы – город этот лежит неподалеку от Афамании, и потому он надеялся завладеть им без больших хлопот. (7) Влекомые жаждой добычи, этолийцы устремились в плодородные долины Фессалии, и Аминандр последовал за ними, хотя и не одобрял ни само это нападение, ни грабительские вылазки, где каждый действовал на свой страх и риск, ни то, что лагерем располагались как попало и где придется, не строя настоящих укреплений. (8) Он опасался, что такое небрежение погубит и его самого, и его отряд, и потому, когда увидел, что этолийцы ставят лагерь перед городом Фаркадоном в открытом поле, (9) отвел своих примерно на милю – на небольшой холм и, немного укрепив его, оказался в безопасности. (10) Этолийцы, занимаясь грабежом, и не вспоминали, что идет война и они находятся на вражеской земле: кто почти без оружия бродил по полям, кто спал либо пьянствовал в лагере, не позаботившись даже выставить караулы. Нежданное появление Филиппа застало их врасплох. (11) Извещенные о приближении врага первыми беглецами, что, дрожа от страха, возвращались с полей в лагерь, Дамокрит и другие вожди пришли в смятение, ибо было около полудня и почти все солдаты, наевшись, спали беспробудно. (12) Тут все стали будить друг друга, одним приказывали взяться за оружие, иных посылали за теми, кто грабил поля. Суматоха поднялась такая, что из всадников многие забыли свои мечи и большинство даже не надели панцирей. (13) Кое-как собрали впопыхах один отряд в шестьсот человек, считая вместе и всадников и пеших, и вывели против конников Филиппа, превосходивших Дамокритовых воинов и числом, и храбростью, и оружием. (14) Этолийцы оказались разбиты с первого же удара, они и не пытались толком драться, тотчас обратились в постыдное бегство и устремились обратно в лагерь; многие были убиты, других уводили в плен – Филипповы конники отбивали их от толпы бегущих и брали в кольцо.

42. (1) Возле самого лагеря Филипп велел трубить отбой, ибо кони и люди его утомились – не столько, правда, от битвы, сколько от перехода, долгого и очень уж поспешно пройденного. (2) Царь отправил несколько конных турм и попеременно с ними некоторые манипулы легковооруженных воинов за водой и продовольствием, расставил посты (3) и стал ожидать, пока подойдет пехота, – она шла строем и из-за тяжелого снаряжения отстала. (4) Когда пехота пришла, Филипп и ей повелел поставить тут же прямо перед собой знамена и оружие и наскоро подкрепиться едой; из каждого отряда не больше чем по два-три человека посылал он за водой, остальных же конников и легковооруженных построил тем временем в боевой порядок на случай, если противник что-нибудь предпримет. (5) Рассыпавшиеся по полям этолийцы толпою воротились в лагерь и вознамерились было защищать его: расставили вооруженных воинов у ворот и по валам и из-за укреплений свирепо и гордо посматривали на неподвижно стоявшего противника. (6) Но когда двинулись вперед боевые знамена Филиппа и македонский строй вплотную подошел к валу, этолийцы тотчас же покинули все посты и через задние ворота кинулись к холму, где укрепились афаманы; и когда бежали в страхе и беспорядке, то многие попали в плен, а других изрубили. (7) Все это и грабеж лагеря продолжалось целый день, и Филипп, который сперва был уверен, что до темноты сможет выбить из лагеря и афаманов, расположился на ночь на равнине перед их холмом, решив напасть на врага с рассветом. (8) Но этолийцы, гонимые все тем же страхом, что заставил их бросить собственный лагерь, ночью бежали врассыпную и отсюда. Тут весьма полезен оказался им Аминандр; под его командованием афаманы, которые хорошо знали эти места, провели беглецов горными тропами, неведомыми преследователям, в Этолию. (9) Лишь немногие, те, что заблудились в беспорядочном бегстве, попали под удары македонских конников, которых Филипп на заре, увидев, что на холме никого нет, послал в погоню.

43. (1) В те же примерно дни царский начальник Атенагор подстерег дарданов, когда возвращались они в свои земли, и расстроил те их отряды, что шли последними. (2) Дарданы поворотились лицом к врагу, выровняли ряды, и бой пошел уже по-настоящему, не принося победы ни той, ни другой стороне. Когда же дарданы двинулись дальше, царская конница и легковооруженные воины бросились за ними и неотвязно преследовали их, ибо те не имели такого рода войск, вооружены были слишком тяжело, да к тому же и сама местность благоприятствовала македонянам. (3) Убиты у дарданов оказались считанные воины, раненых же было много, но ни одного не взяли враги в плен, так как они из рядов зря не выходят, но держат строй и в бою, и в отступлении.

(4) Так Филипп удачными походами укротил два племени и поправил свои дела, пострадавшие в ходе войны с римлянами; добился он этого доблестью, а не только благодаря удаче. Вскоре затем помог ему и счастливый случай, еще уменьшивший число его врагов этолийцев. (5) Дело в том, что один из самых видных и знатных этолийцев по имени Скопад144 прислан был царем Птолемеем в Этолию с грудой золота, с помощью которого набрал здесь для царя шесть тысяч пехотинцев и пятьсот конников и увел их в Египет. (6) У этолийцев не осталось бы вообще молодежи, способной носить оружие, если бы Дамокрит не удержал хоть часть юношей, порицая их поведение и то напоминая о готовой вот-вот разразиться войне, то говоря об обезлюдении, угрожающем их родине. (7) Впрочем, неясно, старался ли он так ради своего народа или же по злобе к Скопаду, который недостаточно почтил его подарками.

44. (1) Так разворачивались тем летом [200 г.] военные действия римлян и Филиппа на суше. На море же флот, отплывший в начале лета с Коркиры под командованием легата Луция Апустия, обогнул Малею и соединился с флотом царя Аттала у мыса Скиллея145 в землях гермионян. (2) Афиняне, чья ненависть к Филиппу долгое время сдерживалась одним лишь страхом, теперь, завидя близкую помощь, дали своей ярости волю. (3) В городе всегда хватало краснобаев, готовых мутить простой народ; люди эти пожинают успех у толпы во всех свободных городах, а уж тем более в Афинах, славных красноречием. (4) Они-то и предложили неожиданно закон, который народ тотчас и одобрил; в законе предписывалось все статуи Филиппа, все его изображения с подписями под ними, а также изображения его предков мужского и женского пола снять и уничтожить, а праздники и жертвоприношения в его честь и в честь его предков, равно как должности ведавших ими жрецов, отменить. (5) И места, где было что-либо возведено или выбито в надписях в честь Филиппа, считать проклятыми и в тех местах никогда не воздвигать и не освящать ничего из предназначенного законами божескими и человеческими стоять в местах чистых и неоскверненных. (6) Жрецам же к каждой молитве за афинский народ, за его союзников, за войско и флот присовокуплять проклятия Филиппу, его детям, его царству, его войску, сухопутному и морскому, (7) всему племени македонскому и имени его. И еще прибавлено было, что также и в будущем, если кто предложит что-нибудь в порицание Филиппу, то все это афинский народ примет и утвердит; (8) если же кто предложит или сделает что-нибудь в оправдание или в прославление Филиппа, то дозволяется такого убить, и убийство будет считаться законным. В последней статье говорилось: все, что некогда утверждено было законом против Писистратидов146, равно применимо и к Филиппу. (9) Вот как афиняне словом произнесенным и словом писаным – единственным оружием, им доступным, – вели войну против Филиппа.

45. (1) Аттал и римляне сначала отправились из Гермионы в Пирей; (2) там они провели несколько дней, пресытившись постановлениями афинян, равно неумеренными и в почестях, воздаваемых союзникам, и в изъявлениях гнева против врага, после чего наконец отплыли из Пирея к Андросу. (3) Они стали в гавани, называемой Гаврий, и послали к жителям узнать, не согласятся ли они сдать свой город по доброй воле и тем спасти от разрушения. (4) Граждане отвечали, что в крепости стоит македонский гарнизон и оттого они не властны поступать по собственному усмотрению; тогда союзники расположились на виду у жителей, расставили орудия, употребляемые для взятия городов, и Аттал с Апустием с двух сторон двинулись к стенам. (5) Тут греки устрашились, ибо впервые видели знамена и оружие римлян и сколь стремительно приближаются воины к крепостным стенам. (6) И тут же сбежались в крепость, а Аттал и римляне захватили город. Крепость же продержалась всего два дня, и то оттого, что местоположение было выгодно, а не благодаря храбрости защитников; на третий день жители и солдаты гарнизона сдали город и крепость, договорившись, что им будет позволено, не взяв с собой ничего, в одной лишь одежде переправиться в Делий Беотийский147. (7) Город и крепость римляне уступили царю Атталу, себе же взяли добычу да изваяния, украшавшие улицы и площади. Аттал, чтобы не оказаться властителем вконец обезлюдевшего острова, уговорил кое-кого из македонян и почти всех андросцев остаться. (8) Позже и большая часть тех, кто по условиям перемирия переселился в Делий, тоже дали себя убедить и воротились на Андрос, ибо чем сильнее тосковали они по отечеству, тем охотнее верили обещаньям царя.