Кортни. 1-13 (СИ) - Смит Уилбур

— Ты летал на нем? — голосом, хриплым от жгучего виски, спросил Майкл, бросая фляжку ближайшему офицеру.

— А кто, по-твоему, привел его из Арраса? — возмущенно ответил Эндрю.

— И как он в полете?

— Как девица, которую я знавал в Абердине: быстро ложится, легок на подъем, а в промежутках сама мягкость и любовь.

Собравшиеся пилоты завопили и засвистели, и кто-то крикнул:

— Когда сможем полетать на нем, сэр?

— В порядке старшинства, — ответил Эндрю и злорадно улыбнулся Майклу. — Если бы только капитан Кортни был в состоянии летать.

И он покачал головой с насмешливым сочувствием.

— Биггз! — закричал Майкл. — Где мой летный комбинезон?

— Я так и подумал, что он вам понадобится, сэр.

Биггз вышел из толпы и помог Майклу одеться.

Могучий мотор «Уолсли Вайпер» легко понес SE5a по грязной полосе, и когда хвост чуть поднялся, перед Майклом открылся поразительный вид поверх кожуха мотора. Майкл словно оказался на трибуне для зрителей.

«Попрошу Майка снять этот маленький ветровой козырек, — решил он, — и тогда буду видеть любого гунна за сто миль».

Он поднял большую машину с земли и улыбнулся, чувствуя, как она набирает высоту.

— Быстро вверх, — сказал Эндрю, и Майкл почувствовал, как его прижимает к сиденью; он выше задрал нос «уолсли», и они начали подниматься, как стервятники в восходящих потоках воздуха.

«Ни один „альбатрос“ не сможет уйти от нас в подъеме», — восторгался Майкл. На высоте пятьсот футов он выровнял машину и начал правый поворот; поворот становился все круче, Майкл изо всех сил тянул за ручку, продолжая держать нос вверх, правое крыло вертикально было устремлено к земле, из-за центробежной силы кровь отхлынула от головы, перед глазами все посерело и потеряло цвет. Тогда Майкл развернул самолет в противоположную сторону и закричал, перекрикивая гул двигателя и вой ветра:

— Сюда, ублюдки! — Он повернулся и посмотрел на немецкую линию фронта. — Сюда! Посмотрите, что мы для вас приготовили!

Когда он приземлился, пилоты шумной толпой окружили машину.

— Как он, Майкл? Как он поднимается? Легко ли поворачивает?

Стоя над ними на нижнем крыле, Майкл сложил пальцы, поцеловал их и поднял к небу.

В тот же день Эндрю тесным строем повел эскадрилью, все еще на простреленных, рваных и заплатанных старых «сопвичах», на главный аэродром в Бертангле, и они возбужденной нетерпеливой группой ждали у третьего ангара, пока наземные команды выводили и выстраивали длинной линией на бетонированной площадке большие SE5a.

Через своего дядю в штабе дивизии Эндрю обеспечил присутствие фотографа. На фоне новых истребителей пилоты собрались вокруг Эндрю, как футбольная команда. Все были одеты по-разному, но ни на ком не было предписанного уставом мундира Королевских воздушных сил. На головах пилотки, фуражки, кожаные шлемы, а на Эндрю, как всегда, шотландский берет. И одежда разная: морские куртки, кавалерийские мундиры, кожаные пальто летчиков, но у всех на груди крылья — символ Королевских военно-воздушных сил.

Фотограф установил тяжелый деревянный треножник и исчез под темной тканью, рядом стоял его помощник с пластинками. Только один пилот не стал фотографироваться. Это был Хэнк Джонсон, крепкий маленький техасец, которому не исполнилось и двадцати, единственный американец в эскадрилье, до войны — объездчик лошадей, «бронкобастер»[89], как он это называл. Он сам оплатил свой проезд через Атлантику, чтобы вступить в эскадрилью «Лафайетт», а оттуда перешел в смешанную группу шотландцев, ирландцев и выходцев из колоний, которые и образовали Двадцать первую эскадрилью КВС.

Хэнк стоял за треножником с толстой черной голландской сигарой в зубах и давал советы взмыленному фотографу.

— Иди сюда, Хэнк, — позвал его Майкл. — Без твоей изящной физиономии классного снимка не будет.

Хэнк потер искривленный нос, которому придал такую форму один из «бронко», и покачал головой.

— Разве вы не слышали, парни, что фотографироваться — к неудаче?

Все стали его высмеивать, а он дружелюбно отмахивался дымящей сигарой.

— Вы как хотите, — сказал он, — а только моего старика ужалила гадюка аккурат в тот день, когда он впервые сфотографировался.

— В небе нету гадюк, — насмешливо сказал ему кто-то.

— Конечно, нет, — согласился Хэнк. — Но то, что есть, гораздо хуже. Насмешливые выкрики стихли. Все запереглядывались, кое-кто попытался покинуть группу.

— Пожалуйста, улыбнитесь, джентльмены.

Из-под черной ткани вынырнул фотограф. Все застыли, но когда сработал затвор и изображение перешло на серебряную пластинку, улыбки оказались какими-то неуверенными и кривыми.

Эндрю попытался поскорее развеять мрачное настроение.

— Майкл, бери «пятерку», — приказал он. — Даем тебе пять минут форы. Попробуй уйти от нас и перехватить раньше, чем мы долетим до Морт-Омма.

Майкл вел свою «пятерку» в классическом засадном строю — против солнца и скрываясь за облаками, преграждая обратный путь в Морт-Омм. Тем не менее Эндрю едва не проскочил; он повел свою группу далеко на юг и летел над самой землей. У них получилось бы, если бы не острое зрение Майкла: он за шесть миль заметил отражение солнца от ветрового козырька и выстрелил красной ракетой: «Неприятель». Эндрю, поняв, что их заметили, поднялся навстречу, и оба звена закружили друг около друга.

Майкл выделил из группы SE5a Эндрю, пошел за ним, и началась сложная воздушная дуэль; они все нещаднее напрягали мощные машины в поисках пределов их скорости, но определенно оказались равны в мастерстве и выносливости: никому не удавалось добиться преимущества, пока Эндрю почти случайно не зашел с хвоста, буквально на линию поражения. Майкл дал полный форсаж, хвост самолета выровнялся, машину развернуло с такой силой, что Майклу едва не сломало шею, и он с ревом пошел прямо на Эндрю.

Машины разминулись на огромной скорости, и только мгновенная реакция пилотов-ветеранов позволила им избежать столкновения. Майкл сразу повторил поворот в противоположную сторону, его прижало к стене кабины, еще не зажившее плечо ударилось о какую-то кромку, и в глазах потемнело от боли, но он выровнял машину и пристроился в хвост к Эндрю. Тот отчаянно пытался увернуться, но Майкл повторял каждый его поворот и постоянно держал в прицеле «виккерса», все больше приближаясь, пока вращающийся колпак пропеллера почти не прижался к хвосту Эндрю.

— Нги дла! — торжествующе взревел Майкл. — Я поел.

Древний боевой клич зулусов, который воины Чаки издавали, вонзая длинное лезвие ассегая в плоть противника.

В зеркале заднего обзора, укрепленном на распорках над его головой, Майкл видел отражение глаз Эндрю: эти глаза широко раскрылись в отчаянии и недоверии при виде такого невероятного маневра.

Эндрю выпустил зеленую ракету, собирая эскадрилью и признавая победу Майкла. Эскадрилья разлетелась по всему небу, но по этому сигналу перестроилась, и Эндрю повел ее к Морт-Омму.

Как только приземлились, Эндрю выскочил из машины, бросился к Майклу, схватил за плечи и нетерпеливо затряс.

— Как ты это сделал? Черт подери, как?

Майкл быстро объяснил.

— Это невозможно, — покачал головой Эндрю. — Поворот в одной плоскости? Если бы я не видел собственными глазами… — Он помолчал. — Слушай. Давай попробуем снова.

Два больших самолета пробежали по узкой полосе и поднялись в небо, а вернулись, только когда темнело.

Майкл и Эндрю выскочили из кабин и кинулись обниматься. Хлопая друг друга по спине и танцуя, они в своей летной одежде напоминали цирковых медведей. Наземные команды со снисходительными улыбками наблюдали за ними, пока они, наконец, не опомнились, и тогда Мак, главный механик, выступил вперед и коснулся рукой пилотки.

— Прошу прощения, сэр, но у моей тещи воскресное платье такого цвета — тусклого и грязного, прости Господи.