Доктор Ф. и другие - Вадим Сухачевский

— …И имейте в виду, генерал, без последствий это не будет оставлено. Увидите – обращусь лично! Вы меня, Погремухин, знаете! Ответите по всей форме!

— Давайте, Чебурыки, пишите, вы это умеете!.. Уже, кстати, понаписали… А за погром, за погром за этот – кто, спрошу вас, кто ответит?.. Вон, Шмаков – весь обгоревши! (Он ткнул в сторону однорукого.) Между прочим, орденоносец, заслуженный ветеран, инвалид! И Двоехе… (тьфу ты, Господи!)…Двоехоров вон еле дышит! Отличный, перспективный офицер, переходящим вымпелом награжден! Если загнется?.. И компьютер совсем новенький – тысяча пятьсот долларов, между прочим!.. Кто за все будет отвечать?!

— Уж отвечу! Только не перед вами! А перед кем надо – отвечу, не сомневайтесь!

Орест Северьянович по-петушиному выкатил грудь:

— Уж не сомневаюсь – ответите!..

— Уж как-нибудь отвечу…

Елизавета Васильевна осторожно притворила за мной потайную дверь-стеллаж, приглушив их распаленные голоса и стоны побитых, теперь оттуда проникал только запах горелого хлорвинила.

В тесном помещении, где я оказался, наступила кромешная тьма.

Впотьмах она повернула ключ в замке, затем взяла меня за руку и сказала тихо:

— Слава Богу, кажется, не заметил никто… Давайте, за мной. Только, прошу вас, поаккуратнее, здесь можно запросто свернуть шею…

2

Малое уходит, великое приходит.

…следом за ней, по какой-то, как в старинном замке, крутой винтовой лестнице, осторожно нащупывая каждую ступеньку. Каменные стены были липкими, и от них тянуло застарелой плесенью.

Наконец лестница кончилась, мы куда-то пришли. Здесь пахло погребом. Елизавета Васильевна чиркнула спичкой и зажгла два факела, торчавшие из стены. Погреб оказался достаточно просторным, до противоположной стены свет факелов не доставал.

Елизавета Васильевна присела на какой-то сундук, единственное, что здесь было.

— Кажется, оторвались, — отдышавшись, с облегчением сказала она.

Как и в прошлый раз, тогда, в квартире у "дяди", ее красота изрядно сковывала, мысли работали от силы на осьмушку возможностей.

— Если здесь нет другого выхода, они быстро нас найдут, — сказал я.

— Не думаю, что они так уж быстро спохватятся, — отозвалась она. — Сами видели – у них сейчас другие заботы. По крайней мере, мы успеем кое о чем поговорить. А другой выход где-то, наверняка, есть, только поискать надо… Надеюсь, вы не в претензии, что я вас похитила? Или уже обжились в золотой клетке?.. Да, блондиночка, действительно, недурна, знают, чем человека взять… Не удивлюсь, если они вам уже и должности, и чины успели предложить?

Слава Богу, царивший в этом погребе полумрак скрыл от ее глаз, как я, должно быть, при этих словах, особенно при упоминании о Лайме, пунцово зарделся. Чтобы уйти от скользкой темы, спросил:

— Чего они все-таки от меня хотят?.. И друг от друга тоже…

— Ну, друг от друга – это самое понятное, — сказала она. — Обойти, обскакать. Обычная история: две стаи хищников не могут поделить добычу… А вот от вас… Или – правильнее сказать – от нас обоих…

— Так вы, что ли, не на стороне своего супруга? — перебил я ее.

Она поморщилась:

— Супруга?.. Он мне такой же супруг, как вам – дядюшка. Просто меня уговорили сыграть роль в этом не очень благовидном спектакле. Они отлично знают, какой золотой клеткой кого приворожить. Вы ту квартиру видели? А у меня, так уж получилось, — ни кола ни двора… Свою историю как-нибудь позже расскажу, сейчас, боюсь, у нас мало времени… Короче говоря, за роль мне эта квартира полагалась в подарок… Мне казалось, что грех не так уж велик… Извините меня, конечно, за розыгрыш. Клянусь, до поры до времени я не видела в этом ничего слишком предосудительного!

— Да нет, нет, все понимаю… — проговорил я. Оттого, что она вовсе не "дядина" жена, сразу же стало как-то легче на душе, и ее красота уже не так сковывала. — Но – зачем им все это было нужно?

— Ах, если бы я могла так легко ответить… — задумчиво сказала Елизавета Васильевна. — Идет какая-то сложная, многоходовая игра, причем идет уже очень давно, возможно, даже не один век, идет на самом высоком уровне. Все вращается вокруг некоей…

— …Великой Тайны Веков, — подсказал я, — быть может, излишне торжественно.

— Да, вижу, с вами уже успели провести предварительную беседу. В таком случае, вы, возможно, знаете, что этой Тайной располагают лишь так называемые…

— …Деспозины…

— О, вас обо всем просветили!..

— Только я пока не знаю, что это такое…

— Пока это и не важно… Главное, что – только они… И вот судьба сложилась так, что вы… как, впрочем, и я…

Не удержавшись, я воскликнул:

— Как! И вы тоже?!

Елизавета Васильевна (Лиза – теперь я ее про себя так называл), молча на меня глядя, закурила.

— Возможно, ты… Возможно, вы… — сбился я.

— Коли уж так, перейдем на "ты", если не возражаешь, — предложила она.

— Возможно, ты, — с радостью ухватился я за ее предложение, — что-то обо всем этом и вправду знаешь, но если говорить обо мне, то, клянусь вам… клянусь тебе… я – ну ровным счетом ничего!

— Ах, — произнесла она, — если бы мы сами знали, что мы знаем, что в себе несем. Говорят же – капля воды несет в себе знание обо всей Вселенной. Мы – такие же капельки, не ведающие, что внутри нас!.. Ты, может, слыхал, как в древности передавали тайную информацию? Человека (желательно, глухонемого) выбривали наголо и наносили на кожу головы татуировку со всеми данными. Волосы отрастали, человека под видом, например, пастуха отсылали куда нужно. Знал ли он, что несет под своей шевелюрой? И кому взбрело бы на ум его проверять? Кроме, разумеется, тех, кто доподлинно знал, что там сокрыто.

— Но у меня там… — потрогав свою шевелюру, попытался пошутить я, — ровным счетом ничего! Ей-Богу! Знаю наверняка! В армии брили наголо!.. Да и внутри головы – пожалуй, пока ненамного больше.

Сейчас Лиза, однако, была совершенно не расположена к шуткам.

— Перестань! — сказала она. — Ты же, конечно, понимаешь, я это – фигурально. Просто… где-то, я так думаю, внутри нас сокрыто… Ах, да мы и сами не ведаем, что… Те, кто играет с нами в эти игры, осведомлены обо всем, я уверена, гораздо лучше нас…

Теперь, с переходом на "ты" было как-то проще не чувствовать себя совсем уж идиотом.

— Но, если они такие осведомленные, — вмешался я, — почему бы им самим не воспользоваться всем этим? Не тратясь на всякие там золотые клетки! По-моему, накладно. А они, как мне кажется, умеют считать.

— Еще и как умеют, уж в этом не сомневайся! — кивнула она. — Только тут, видишь ли, такая незадача… Позволь, расскажу тебе бородатый анекдот. Один умелец вкалывал на каком-то военном заводе, в цехе, где делали всего лишь самовары, ну и по бедности немножко приворовывал детали. Только вот беда: как дома их свинтит – каждый раз, вместо самовара, у него получается…

— Пулемет!

— Да, ты знаешь!.. Вот и у наших общих, так сказать, друзей то же самое: что бы они там не вызнали – а выйдет все равно пулемет… Ну, или там что-нибудь баллистическое, с термоядерной начинкой… Или… уж и не знаю… какие-нибудь там стратегические карты. Просто у них так мозги устроены, уж я их успела немного изучить. Хорошо хотя бы то, что они сами… Даже, пожалуй, не столько они, сколько те, кто на самом верху, худо-бедно способны это уразуметь. Ты же знаешь, наверно, что все находится под контролем администрации Президента. А там, видимо, предпочитают получить все непосредственно, в виде несобранных деталек… Это я, конечно, лишь предполагаю…

— То есть – от нас?

— Ну, в некотором смысле…

Я задумался. Что-то меня не вполне устраивало в ее объяснении. Наконец сказал:

— Но почему вы решили…

— Мы же с тобой договорились…

— Да, да!.. Почему ты решила, что у тех, кто на самом верху, мозги устроены иначе? Их, по-твоему, что, на другом верстаке выстругивали? И у них выйдет что-нибудь другое – во всяком случае, не пулемет?

— Да нет… — покачала она головой, — верстак, пожалуй, был тот же… Я, кстати, уже думала об этом… Просто… Понимаешь, все дело в функциях. Пока ты рвешься к этим самым верхам, где-то подспудно обязательно сидит мыслишка, что начальству видней, что кто-то там, очутившийся повыше, все приладит, подкрутит…

— Соберет самовар.

— Примерно… А ты себе получай ордена и карабкайся выше… Но когда тебя вознесло так высоко, что выше на земле уже не существует ничего и никого, и некому что-либо подправить, а на карту поставлена не больше не меньше как судьба всего мира… тут, каким бы ты самоуверенным ни был, а все же, наверно, призадумаешься: справлюсь ли я? Может, и власти своей не возжелаешь, узнав, какое на тебе бремя. Может, и твоя власть в таком мире, каким он вырисовывается, не больно тебе нужна? Глядишь, и мысль посетит: а надо ли во все это ввязываться? Не лучше ли взять да все и похерить? До лучших времен, а то и навсегда… Взять, к примеру, того же императора Павла. Тоже выструган был на верстаке не Бог весть каком. И, если к нему в руки, действительно, попало то, что я думаю… Надеюсь, тебя тут успели просветить – уже знаешь, наверно, как он этим распорядился?