Путь среди звезд для землянки (СИ) - Март Лана

— Клановые способности, — кратко ответил Ишум.

— И никогда не хотел быть никем другим? — продолжала уточнять я.

— Нас готовят к нашей миссии практически с рождения. Как только определяются наши способности и их уровень, то сразу же начинается профильное обучение, — ответил мне Ишум.

— То есть у вас нет выбора: не по желанию, а только по способностям? — сказала я.

— Можно и так сказать. Определение способностей дает картину того, где будешь наиболее успешен и нужен, — ответил Ишум. — Это дает максимальную реализацию своих способностей.

— У нас не так. Мы сами выбираем. Есть, конечно, всякие тесты профориентирования, но мы не обязаны им следовать. И когда мы учимся в школах, у нас есть время понять наши способности и самим решить, чем хотим заниматься. Но итоговый выбор за нами — сказала я.

— А что ты выбрала для себя? — спросил Ишум.

— Я выбрала для себя профессию переводчика и закончила институт иностранных языков, — ответила я.

— И дальше ты занималась именно этим? — спросил Ишум.

— Не совсем, я работала в крупной компании в секретариате. Я хотела путешествовать по разным странам с делегациями компании, а получилось что я занималась переводами на рабочем месте: переводила письма, иногда помогала делать технические переводы, — ответила я.

— Значит, вы не свободны в выборе. Вы зависите от обстоятельств, — сказал мне Ишум.

— Но мы в любой момент можем все бросить, если по-настоящему не хотим продолжать жить так, как живем. Иногда мы так и поступаем. Круто меняем жизнь. Хотя это и сложно, — ответила я. — А что-то мне подсказывает, что вы никуда с уготованного пути не сворачиваете.

— Не совсем, но в своей нише мы всегда стараемся достичь максимальных высот. Мы очень честолюбивы. Постоянное состояние жесткой конкуренции — это часть нашей культуры, — ответил мне Ишум. — Мы совершенствуем себя, свои знания, активно конкурируем друг с другом, нам просто не приходит в голову что-то менять, живя в таком ритме. Мы все находимся на своем месте. Конкурентами для нас даже являются наши родители, как и мы для них. Это накладывает отпечаток на отношения. Но для нашей расы позор, если ребенок не превзошел родителей. И все же, если кто-то захочет что-то поменять в своей жизни, то он может это сделать. Этого никто не запрещает. Просто так случалось очень редко. Для нас это как минимум странно.

— Давай все же вставать, — сказала я. — Принимаем душ и идем ко мне в гости, если ты не против. Я хочу показать тебе свою реальность.

Вместо ответа Ишум меня поцеловал, поцелуй плавно перешел в занятие любовью. Сейчас было немного иначе, но я все равно чувствовала, что все его желание полностью сосредоточено на мне, все его чувства сконцентрированы на мне, и он делает все, чтобы я получила максимально возможное удовольствие. В этот раз я тоже решила, что мне важно, чтобы и он получил не меньше удовольствия, чем я. Поэтому старалась отслеживать его реакции, что ему нравится больше. В общем, до душа мы добрались не скоро. А душ оказался копией того, что был на корабле. Мне наш земной, с водой, нравился значительно больше. Хотя бы потому, что там было бы приятнее продолжить занятия любовью. Так или иначе, но до границы с моей реальностью мы все же добрались.

Когда Ишум пересек границу, то мне показалось, что он немного грустит.

— Тебя что-то беспокоит? — спросила я.

— Не беспокоит, а навевает воспоминания. Каждый мир, каждая планета индивидуальны своей природой. На твоей планете мы жили достаточно долго, чтобы ее ландшафт я ни с каким другим не перепутал, — ответил Ишум.

— И в чем тут проблема? — спросила я.

— Не проблема, а воспоминания. Моя память вытаскивает картинки того, что я не хотел бы вспоминать снова. Слишком много хорошего и слишком много плохого случилось тут. Воспоминания об ошибках, которые не исправить, — ответил задумчиво Ишум.

— Если хочешь, то можем вернуться к тебе, — сказала я. — Я не хочу чтобы ты расстраивался.

— Нет, я хочу видеть то, что тебе дорого в твоих воспоминаниях, — сказал Ишум.

— Тогда идем, — сказала я и потащила его за руку к моему дому.

Мы шли, держась за руки, вдоль кромки моря к моему дому. Я шлепала по воде, стараясь поднять побольше брызг.

— Ты так любишь воду? — спросил Ишум.

— Обожаю. Я не часто могла вырваться к морю. Но каждая встреча с ним всегда была огромной радостью, — ответила я. — Я ведь отдыхать приехала у Индийского океана, когда к вам попала. Я думаю, что мои родственники: родители и брат с сестрой, наверняка считают что я погибла. Мне их не хватает. Все случившееся, принесло горе в мою семью.

— Мне жаль. Чем больше я тебя узнаю, тем тяжелее мне принимать то, что ты к нам попала. Я чувствую себя с каждым разом все сильнее и сильнее виноватым перед тобой, — ответил Ишум.

— Не твоя вина, — начала я говорить

— Нет, напрямую может и не моя, но все же и моя вина есть, — ответил Ишум. — Если бы я вовремя понял к чему приведет жажда власти Энлиля, то до такого бы не дошло. Вряд ли бы мы собирали по всем мирам потомков тех, кого мы создали, руша их жизни. Понимаешь, никто из нас не задумывается о том, как это отражается на вас. До меня слишком поздно стало доходить что же мы творим.

— Ишум, я не виню тебя. Из всех вас я бы выбрала только тебя в пару, — сказала я ему.

Перед домом Ишум остановился.

— Да, у нас очень разный формат жилищ. Я понял твое удивление масштабам моего жилья, — сказал мне Ишум.

Мы зашли в дом и я повела его в гостиную.

— Хочешь, приготовлю что-нибудь поесть? — спросила я. — А потом мы будем есть и смотреть кино.

— Что такое кино? — спросил Ишум.

— Это придуманный сюжет, в котором люди притворяются что все происходит на самом деле. Бывают веселые, бывают поучительные кино, бывают фантастические фильмы. Да много какие бывают. Но мы будем смотреть комедию, — сказала я.

— Могу я присутствовать, когда ты будешь готовить? Это ведь не тайное действие, куда посторонних не допускают, — спросил Ишум.

— Очень тайное, — засмеялась я. — Конечно, можешь, это нормально. Давай решим что готовим. Может ты что-то помнишь из продуктов, которые тебе нравились?

— Мне нравились креветки. Я их помню. Это было необычно и вкусно. Единственное из животного мира, что подходило нам в пищу, — с готовностью ответил Ишум.

— Ну, тогда давай сделаем вареных креветок с лимоном, салат с креветками и рис с креветками, — предложила я. — Я тоже с тобой их поем за компанию.

— Ты все это будешь делать сама?! — удивился Ишум. — Это же наверняка долго и сложно.

— Это не так долго как ты думаешь и не так сложно, — со смехом сказала я, глядя на его обалдевшее лицо.

Пока все варилось-жарилось-тушилось — резалось Ишум внимательно наблюдал за моими действиями.

— В этом есть что-то очень древнее, хоть ты и не готовишь на огне, — наконец выдал он с умным видом. — Но как же это приятно, ощущать себя тем, для кого это все делается. Я попал в легенду.

— У нас женщин называют хранительницами очага. Считается, что женщина хранит тепло и уют в доме, хранит огонь в очаге. У этого всего очень древня история и тянется она с наших первобытных времен, когда мужчины охотились, а женщины ждали их и хранили огонь, чтобы он не погас. Разжечь огонь древнему человеку было очень сложно. Готовка — это историческая часть задач хранительницы очага, — сказала я Ишуму.

Потом мы ели и смотрели фильмы, это были старые советские комедии. Мне было смешно, а Ишум не всегда понимал юмор. Я решила показать ему еще один фильм: «Ирония судьбы». Вот этот фильм ему был гораздо понятнее. Но про баню и алкоголь пришлось разъяснять. Что изменяющие сознание вещества привели к такой путанице и новой настоящей любви. Хотя алкоголь — это плохо, что он очень вреден. Объяснение фильма звучало так странно, что я быстро прекратила объяснения, сказав, что дальше он сам поймет. А не поймет, так и не надо. Некоторые вещи — это часть культуры и это сложно объяснить тому, кто был вне ее.