XIV принцип - Иван Охлобыстин

— Он зовет стражу периметра, — объяснил Дирон.

Из дверей близлежащих кабаков начали выскакивать на улицу во­оруженные люди.

— Это плохо, — сказал аристократ. — В это время очень много солдат. Скоро меняется караул. Если нас поймают, то сразу казнят за убийство Эльф-ведь мы.

— Надо бежать, — предложил Сергей и на всякий случай пере­спросил: — Точно сразу?

— Точно, — уверил ДрагЛорд. — Убийство Эльф-ведьмы — страшное кощунство. Королева Морати тоже Эльф-ведьма. Гуда, — он показал на ближайший переулок. — Это в другую сторону от во­рот, но выбора нет.

Спутники повернули в переулок и тут же нос к носу столкнулись с пятью стражниками.

— Стоять! — крикнул один из них, выхватывая меч. — Всем запре­щено покидать Сладкий квартал до звука надвратных колоколов.

Дирон не снизошел до полемики со стражником и вытащил свой меч.

— Мы идем дальше, — грозно сообщил он.

— Нет, не иде... — начал было фразу солдат, но договорить не ус­пел, потому что меч ДрагЛорда снес ему голову, и она поскакала по бу­лыжникам мостовой.

Остальные стражники выхватили свое оружие и бросились на Дирона. Однако тот довольно ловко фехтовал, и через минуту еще одна окровавленная голова плюхнулась в дорожный водосток. Сергей вну­тренне возблагодарил небеса за такие вершины мастерства хмурого дручия. Но радоваться ему пришлось недолго, потому что сзади, гро­мыхая доспехами, приближался целый отряд стражников — мечей на двадцать, не меньше. Судя по лицам и мерцанию клинков в их руках, намерения у солдат были нешуточные.

— Вот и конец игре, надо было сохраниться на эпизоде с Наолой, — мелькнуло в голове Второго, но тут откуда-то с крыши, подоб­но привидению, на мостовую спрыгнул Шарскун.

— Давно не виделись! — кивнул он Сергею, повернулся к солдатам и крикнул: — Цасшурск кух ли!

— Скейвен! Скейвен! Клич смерти! — остановились они в нереши­тельности, но скоро оправились от неожиданности и, явно осознавая свое численное превосходство, ринулись вперед.

— Хасу русу кух! — крикнул крыс, распахнул свой плащ и закру­жил с мечом в лапе, сбивая с толку нападавших. На дорогу посыпались разрубленные доспехи и отрубленные части тел.

— Он великолепный воин! — удовлетворенно заметил Драг­Лорд, пронзая мечом последнему из встретившихся им стражников грудь.

— Он великий воин, — гордый своим другом, кивнул Второй.

— Но они его все равно убьют, — безучастно сообщил Дирон. — Скоро в него будут стрелять из игломета. Игломет — это конец.

— Ему надо помочь! — воскликнул Сергей, предпринимая попыт­ку двинуться к сражающемуся скейвену.

— Тогда убьют всех, — остановил его жестом ДрагЛорд. — Твой друг выполняет свой долг, а мы должны выполнить свой. Пошли.

Он крепко ухватил молодого человека и потащил вперед по переул­ку. Последнее что видел Сергей, был фирменный прыжок через голову нападавших Шарскуна, которому на лету удалось поразить двух про­тивников.

— Прощай, Шарскун, — тихо сказал Сергей, увлекаемый прочь от места схватки Дироном.

Скейвен словно услышал эти слова и крикнул ему вслед:

— Хорошо — всегда вопреки! Человечек!

Дирон великолепно знал город, иногда он попросту без стука захо­дил в какой-то дом, проходил его насквозь, не встречая никакого со­противления у жильцов, и выходил в другой переулок. Один раз спут­ники прошли сквозь некое странное заполненное облаками пахучего дыма заведение — то ли храм, то ли наркопритон. И так, пока не вы­шли к узорчатой кованой изгороди, отделяющей трехэтажный особняк от переулка. На фронтоне особняка неизвестный художник искусно выложил разноцветной плиткой изображение парящего над землей дракона.

— Это дом моей бабушки, точнее, прапрапрабабушки, — объяснил Дирон. — Здесь искать не будут. Нам придется переждать день-дру­гой. Солдаты видели на нас камзолы ДрагЛордов. Черная стража про­верит дома всех ДрагЛордов.

— Но разве... — показал на дом Сергей.

— Нет, — понял его вопрос аристократ, — бабушка не ДрагЛорд, бабушка — сама по себе. Ей четыре тысячи лет, и мы с женой отдаем ей на воспитание девочек. Мальчики остаются в усадьбе моего отца за городом, где с раннего детства привыкают обращаться с драконами.

— Понятно, — вздохнул Второй, наблюдая, как Дирон огромным ключом открывает массивную дверь, обитую железом.

Они вошли в темный дом, и ДрагЛорд, не зажигая света, за руку повел своего невольного гостя в его комнату. Уже там, стараясь не шу­меть, Дирон закрыл дверь и зажег свечу.

Сергей огляделся. Ему понравилось — удобная, не слишком широ­кая и не слишком узкая кровать, небольшой стол у зашторенного окна, зеркало на стене, два кресла — одно у стола, другое у кровати, одну стену занимали книжные полки.

— Довольно уютно, — сказал постоялец, чуть отодвигая кресло от стола.

— Мне тоже тут нравится, — кивнул хозяин и добавил: — За сте­ной точно такая же комната. Я лягу там. Утром я вас представлю ба­бушке и детям. Теперь ложитесь спать. Мало ли что может изменить­ся, во всяком случае свежие головы нам не помешают.

Сергей согласно кивнул головой и прямо в одежде растянулся на кровати.

— Азартных снов, — пожелал ему ДрагЛорд и не удержался от во­проса: — Чем вы так расстроены?

— Шарскун не знал — герой он или нет, — грустно признался

тот.

— Скейвен был воин, — по своему приободрил его Дирон. — Такая смерть — мечта воина.

— Само собой, — закрывая глаза, пробормотал Второй, — но я сомневаюсь, что его семья будет счастлива.

— Перестаньте — это только крысы, — пожал плечами Дирон.

— Да, но они не поощряют праздность, — вздохнул Сергей и погрузился в глубокий сон измученного новыми ощущениями чело­века.

Ему снилась Наола. Прекрасная дикарка сидела верхом на седо- гривом волке перед воротами своей усадьбы и укоризненно смотрела на него.

— Да, да, да, — говорил он ей. — Я действительно человек без­нравственный, но мы не женаты. Потом, как я понимаю, я Древний, то бишь существо высшего порядка, а с тобой еще ничего не понятно. Мо­жет, нам и нельзя.

— Можно, милый, можно, — ласково отвечала она. — Тебе же луч­ше будет. О такой, как я, ты совсем недавно мог только мечтать.

— Вот что, душа моя, — продолжал терзаться сомнениями он. — Хорошо выяснить, как обстоят дела в целом, Иначе могут приклю­читься всякие неприятности. Я уже был однажды влюблен в дочь пси­хопата и лет на десять разбил себе сердце. Так что уж прости — я нем­ного покручусь еще на «вольных хлебах».