Завеса Правды и Обмана - Анали Форд

и рука выскользнула из хватки Калдамира. Как только это произошло, Калдамир громко вздохнул, словно позабывши, насколько маленькой и юркой по сравнению с ним приходилось быть мне.

– Почему же? Разве не все фейри желают, чтобы ваши бесценные чары вернулись?

Не теряя времени даром, он снова потянулся за мной, но моей ловкости хватило, чтобы, увернувшись, отступить.

– Сейчас не время играть в кошки-мышки, – низким голосом произнес он. В третий раз он протянул в мою сторону руку ладонью вверх, хотя буквально корчился от желания схватить меня.

– Знаешь, я ведь могла и закричать, – с азартом отвечала я, – и поднять на уши весь двор. И тогда… Улизнуть нам станет значительно труднее.

– Если мы пообещаем все рассказать тебе по дороге, ты залезешь, отродье тебя побери, на эту лошадь?

На секунду я подняла глаза, осматривая спящий двор. Совсем скоро вчерашние праздные озорники начнут просыпаться, или, возможно, не станут. Мне было непонятно, существовало ли у фейри такое понятие как похмелье, но после вина и такого кутежа оно точно могло быть гарантировано.

Я уже видела голод в глазах фейри, ощущала их силу, испытала на себе их похотливые притязания. Не думаю, что мне хотелось бы стать предметом их ненависти, и совершенно не важно, по какой именно причине. По крайней мере, Калдамиру и остальным до определенного момента требовалось, чтобы я оставалась живой. Они не убьют меня прямо сейчас, и это уже неплохо. Даже больше, чем «неплохо». Это была гарантия. Мне предоставлялся шанс, который я не заполучу, если останусь здесь.

Создание из Озера Сомнений пообещало вытащить меня отсюда только при условии, что я уцелею. Мне предложили бросить принцам вызов, но это, несомненно, еще терпело отлагательство. Сейчас их защита была необходима.

– Ладно. – Я протянула Калдамиру руку.

Как только он ее взял, то тотчас резко потянул меня вперед и быстрым движением усадил на спину Ринн. Затем он вырос позади меня в седле, всем телом прижавшись к моей спине. Его мощные бедра сжали мои по обеим сторонам таким образом, что у меня пропала необходимость крепко держаться за рожок седла. С Калдамиром за моей спиной я просто не могла упасть. Вот только если бы он не свалился первым…

Ускользнуть тоже не вышло бы.

– А как же Уэйлан?..

– О демоне не беспокойся, – сказал Армин, поравнявшись с нами. – Он найдет нас, где бы мы ни остановились. Их вид путешествует иначе.

Словно в подтверждение его слов, Уэйлан уже исчез, но перед этим чудесным образом умудрился незаметно положить мне на колени расческу. Меня еще никогда в жизни так не пугали настолько обыденные для магического мира вещи. К тому моменту, как три лошади вышли из ворот на узкую тропинку, вившуюся лентой вокруг стен Лесного двора, на волосах не осталось ни одного узелка. Об этом я позаботилась.

Если мне приходилось лелеять мысль о том, чтобы выжить, то стоило остерегаться не только фейри. Хотя по тому, как принцы выезжали из владений лесного народа, клоня в потугах головы и оглядываясь через плечо от каждого хруста веточки, они, возможно, предвосхищали бо́льшую опасность, чем я думала.

Это были подданные Никса, те самые фейри, которые принимали нас при дворе гостями прошлым вечером. Полагаю, с момента празднования Мидсоммар многое изменилось. Калдамир, Армин и Тетис не представляли собой непосредственную угрозу для моей жизни.

Приходилось помнить об этом и молчать. Я пригибала голову, когда они склоняли свои; задерживала дыхание, когда не дышали они; сидела тихо, когда все вокруг меня замирало.

В напряженном молчании мы ехали до тех пор, пока двор не остался далеко позади, а маленький ручей на пути не превратился в широкую реку. Вода непрерывным потоком текла между больших скользких и гладких камней. Иногда лошади отваживались зайти в нее: копыта скрежетали по камням, а вода резво струилась, лаская их крепкие ноги в районе колен.

Потом мы остановились. Принцы по одному спешились, чтобы умыться и заново наполнить наши фляги. Мошки жужжали в воздухе, но я заметила, что насекомых никто не тронул и даже не попытался отогнать.

В голове промелькнула мысль, что дотошность Никса все-таки взяла над Калдамиром верх.

Мы замечали, как лошади изъявляли недовольство между собой. В основном только на своем языке, состоящем из вздохов и фырканья, периодически сопровождавшихся неприятным смехом: их ржание могло сойти за подобие устрашающего человеческого гогота. Сам по себе этот звук, скорее, повлек бы за собой кошмары, если бы не шлепки тыльной стороной ладони Калдамира по морде Ринн.

– Каждый раз одно и то же, стоит только прождать слишком долго! – причитал он, качая головой в точности как его лошадь, пока сам пытался снова надеть на нее узду после долгого привала. Она бегала от него последние десять минут, не позволяя оседлать себя до нынешнего момента. Узда, которую кобыла неохотно позволила на себя надеть, была не обычной с удилами, а простым кожаным приспособлением, предназначенным исключительно для того, чтобы наездник мягко тянул поводья, направляя животное в нужную сторону. Это объясняло, почему она очень отчетливо говорила, когда ей вздумалось.

Перед тем как мы ушли, Калдамир скинул один из не самых податливых камней, перевернутых лошадьми, обратно на берег реки.

– Осторожность не повредит, – сказал он, перекинув ногу через спину лошади и усевшись позади меня. Настолько вошло в привычку чувствовать его, что я прижалась спиной к его крепкому животу и только потом начала осознавать весь абсурд ситуации. Но было поздновато.

Я неуютно поерзала в седле, хорошо прочувствовав, как тело фейри прижималось к моему. Сначала решила, что красота Калдамира связана с какими-то чарами, что всему виной – очередной фокус, позволявший ему обманывать и вводить в заблуждение. Сейчас же его очарование казалось слишком естественным, чтобы походить на магию.

Калдамир наконец перестал ерзать, но от каждого его движения у меня перед глазами представало то, что пряталось под тонкими шелками его одежд, поэтому стоило немного отвлечься.

– Так, теперь ты мне все должен рассказать, да? Расскажи же, почему нам пришлось выбираться оттуда, точно каким-то преступникам?

– Нет.

Тон Калдамира был таким обыденным, что на секунду мне показалось, будто я ослышалась. Но тут же он посильнее обвил меня рукой, наклонился и прошептал кое-что мне на ухо. В основании черепа стремительно пробежавшей молнией возникло непривычное покалывание:

– Я тебе ничего не скажу.

Я опешила:

– Так и знала, что тебе нельзя доверять. Ты снова обманул меня!

– Я ведь сам не доверяю тебе. Ты не доверяешь мне. Мы квиты.

Лошадь под нами пошатнулась и, могу поклясться,