Пылающий Эдем - Белва Плейн

Вспышка молнии разорвала небо.

– Боже, как величественно! – воскликнула Марджори.

С самого рассвета они стояли на палубе шхуны среди узлов и клеток с курами и наблюдали за меняющимися, по мере того как наступал день, красками моря.

Рядом с ними у поручней стоял потрепанного вида тип неопределенного возраста. Последние полчаса он не умолкал ни на минуту.

– Я начал здесь бывать еще до Депрессии. Войну, конечно, пропускаем. Теперь я снова на старом маршруте. Ничего не изменилось. Черномазый остается черномазым. Ленивое животное. Все, что ему нужно – ром и женщина.

Уйти было некуда, иначе Фрэнсис непременно это сделал бы.

– Вы, похоже, остановитесь в гостинице Кейда? Это единственная гостиница в городе, если не считать нескольких грязных пансионов. Там попадаются забавные типы. Коммивояжеры, наподобие меня, а по большей части – туристы из Англии. Отставные военные и профессора. Они приезжают побродить пешком по округе, изучают птиц. Значит, вы, ребята, остановитесь у Кейда?

– Нет. Мы едем навестить родственников.

– Тогда бьюсь об заклад, вы едете на свадьбу!

– На свадьбу?

– Тэрбокс выдает замуж свою дочь.

Фрэнсис пожалел, что не умеет лгать и притворяться.

– Тэрбоксы наши родственники. Свадьба будет, но только в следующем месяце.

– Хм. Во всяком случае так написали в газете. Так, значит, вы родственники, – внезапно уважительно закончил он.

Бедняга, подумал Фрэнсис, заметивший столь быструю перемену в отношении к ним. Бедняга. Мы теперь для него важные птицы.

– Надолго собираетесь?

– Нет.

– Вы и не захотите. Скучное место. Оно не изменилось за последние триста лет. Кое-где даже нет дорог. Только тропы через горы! Никто сюда особенно и не ездит, кроме миллионеров на своих яхтах. Они любят такие укромные местечки. Встают на якорь, идут выпить с местными плантаторами в загородный клуб или в мужской клуб в городе. Женщины не допускаются. Многие из местных имеют кучу денег, а другие – по уши в долгах. В общем, этот остров – не подарочек, скажу я вам.

Шхуна подходила к пристани. С одной стороны на берегу возвышались остатки форта, увенчанные пушкой, которая по-прежнему была нацелена на приближающиеся суда.

– Приходилось отражать набеги пиратов, – сказал мужчина, обращаясь к Марджори и желая похвастаться своими знаниями. – Такая пушка выглядит маленькой, но может причинить большой ущерб. Некоторые плантаторы держали у себя на крышах такие же, чтобы отбиваться от восставших ниггеров. Это может случиться и сегодня. А если так, крови прольется много. Будем надеяться, вас здесь не будет, когда это случится.

Его слова омрачили ясное утро.

– Да, остров видел много крови.

Фрэнсис прикрыл глаза от солнца. Крутые улочки, весь город расположен на склоне горы. В центре – треугольная площадь. Он увидел аркады и кованые балконы: напоминание о Франции.

Кто-то бросал в воду монетки. Два чернокожих мальчика прыгали с дока и доставали их. Коммивояжер засмеялся и стал рыться в кармане.

– Дети ниггеров умеют плавать! Что ж, прощайте, приятно отдохнуть. Единственное, что здесь хорошее – климат. Постоянный бриз. И до июня не будет дождей. Но вы уже к тому времени уедете.

– Не очень-то радостную картину он нарисовал, – сказала Марджори.

Внизу у сходней цветной мужчина приподнял соломенную шляпу.

– Мистер Лютер? Мистер Герберт прислал автомобиль. Он передал: Добро пожаловать на Сен-Фелис, – и просил извинить его – сегодня день сбора бананов. Вас ждут к ланчу.

Наполовину резкий, наполовину сладкий запах ударил Фрэнсису в лицо. В нем была томность, он нес в себе запах цветения, смешанный с запахом морской соли и смолы. Сердце его учащенно забилось.

Сколько поколений со времен первого Франсуа родилось на этой земле? «В лето 1673 от Рождества Христова…»

Он растерялся от нахлынувших на него чувств.

– Конечно, – в третий раз с момента их приезда начала Джулия Тэрбокс, – вы знали, что свадьба Джулии будет сегодня.

– Мы думали, что она состоится в следующем месяце, – сказала Марджори.

Она была возбуждена, что было на нее совсем не похоже: вывести ее из равновесия было не так-то легко. Но Джулия это умела.

– Мне казалось, я написала Терезе, что мы перенесли день. В конце концов неважно, раз она не приехала. Конечно, просто восхитительно, что вы здесь, – она отодвинула свой стул и все поднялись из-за стола. – Напитки ждут нас на террасе. Там прохладно.

Ярко-зеленый луг, на который выходила терраса, казался ненастоящим. Позади клумб, за низким белым забором паслись пять или шесть лошадей.

– О, как мило! – произнесла Марджори.

– Правда? У Лионеля тоже хорошо, но по-своему. У них вид на море. Он и Кэт очень жалели, что не смогли поехать на вашу свадьбу, но она не выдержала бы такого путешествия после выкидыша. – В голосе Джулии затем появилась нотка недоумения. – Не понимаю, как за столько лет Тереза ни разу не захотела приехать сюда? И пропустить свадьбу сестры? Мы же смогли приехать на вашу! Более того, вы знаете, меня даже не было там, когда она выходила замуж. Я не знаю… дедушка отправил ее за границу, а следующее, что я узнала, было ее замужество. Она была еще совсем девочкой. Не знаю, – никто не сказал ни слова, и Джулия, просияв, всплеснула все еще красивыми руками. – По крайней мере, сегодня здесь будет настоящий праздник! Знаете, здесь, в семейном кругу я могу сказать, что это похоже на сон. Джулия выходит замуж за сына лорда Фрейма! – она вздохнула, затем повернулась к Фрэнсису и прямо спросила, – значит, твой отец потерял все? Сказать по правде, я удивлена, что это не произошло гораздо раньше.

Герберт Тэрбокс кашлянул:

– Не слишком ли сильно сказано, Джулия?

– Правда, есть правда.

– Не всегда легко услышать правду, – твердость в голосе Герберта удивила Фрэнсиса, за ланчем тот все время поддакивал Джулии. – В моей жизни было всякое. Женщины не знают, что значит борьба за существование. Это не просто добывание денег, это постоянное напряжение. И так необходима удача… Вот что я тебе скажу, Фрэнсис. У тебя наверняка есть вопросы по поводу продажи той собственности. Я бы хотел показать тебе бумаги, чтобы ты убедился, что каждый акр куплен у твоего отца по самой высокой цене.

– У меня нет никаких сомнений на этот счет, дядя Герберт.

– Не понимаю, почему я ничего об этом не знала? – пожаловалась Джулия.

– Потому что Ричард попросил, чтобы все операции остались между нами. Какие у него были на то причины, я никогда не спрашивал, – он обратился к Фрэнсису, – я купил все это для своего сына, для Лионеля. Я собираюсь отойти от дел. Я четверть века занимался сахаром и бананами. Достаточно долго. Пусть теперь сахар и бананы поддерживают меня. Через год в это время, а может и раньше, у нас с Джулией будет небольшое местечко в Суррее. Будем разводить розы, зимой – своя квартира в Лондоне рядом с молодой Джулией, а возможно, и в Каннах. Кто знает?