Стигматы Палмера Элдрича - Филип Киндред Дик

Он отодвинул микрофон.

— Пожалуйста, — сказал он автомату. — Спасибо.

— Это очень патриотично — явиться добровольно, — сказало такси.

— Занимайся своим делом, — сказал Барни.

— Думаю, что вы поступаете правильно, — сказало такси.

— Если бы я только полетел на «Сигму четырнадцать-бэ» спасать Лео, — сказал Барни. — Или на Луну? Я уже не помню, где это было. Все кажется каким-то сном. Во всяком случае, если бы я полетел, сейчас я работал бы у него и все было бы в порядке.

— Мы все совершаем ошибки, — сочувственно сказало такси.

— Но некоторые из нас, — пробормотал Барни, — совершают роковые ошибки.

«Сначала в отношении тех, кого мы любим, наших жен и детей, а потом — наших работодателей», — подумал он.

Такси с тихим гудением летело дальше.

«А в конце, — думал Барни, — мы совершаем последнюю ошибку. Ту, которая касается нашей жизни, подытоживает ее. Пойти работать к Элдричу или отправиться на Марс. И что бы мы ни выбрали, мы знаем лишь одно: это был неправильный выбор».

Час спустя он прошел медицинскую комиссию, был признан годным и подвергнут психиатрическим тестам — их проводило нечто, очень напоминавшее доктора Смайла.

Тоже с положительным результатом.

Как в трансе, он принес присягу («Клянусь, что буду считать Землю своей матерью и признавать ее ведущую роль…»), после чего, вручив ему пачку выдержанных в радостном тоне информационных брошюрок, его отправили домой собирать вещи. У него было двадцать четыре часа до отлета… туда, куда ему предстояло лететь. Пока этого ему еще не сообщили. Предписание о месте назначения, вероятно, начиналось со слов: «Мене, мене, текел». По крайней мере, должно было, если учитывать возможные варианты.

«Все позади, — размышлял он, испытывая разные эмоции: удовлетворение, облегчение, испуг и тоску, вызванную пронзительным ощущением катастрофы. — Во всяком случае, — думал он, возвращаясь домой, — это лучше, чем выйти с непокрытой головой на солнце».

А так ли это?

По крайней мере, это медленнее. Чтобы умереть таким способом, потребуется больше времени, может быть даже пятьдесят лет, и это устраивало его больше. Почему — он не знал.

«Впрочем, я всегда могу это ускорить, — подумал он. — В колониях наверняка для этого будет не меньше возможностей, чем здесь, может быть, даже больше».

Когда он собирал свои вещи, в последний раз укрывшись в своей любимой квартире, на которую он с таким трудом зарабатывал, зазвонил видеотелефон.

— Мистер Байерсон… — Девушка, какая-то второстепенная сотрудница какого-то второстепенного отдела сектора внеземных колоний ООН. Она улыбалась.

— Майерсон.

— Ах да! Я звоню, чтобы сообщить вам место вашего назначения, и — вам повезло, мистер Майерсон! — это плодородный район Марса, известный под названием Файнберг-Кресчент. Я уверена, что вам там понравится. Ну, всего хорошего, сэр, и желаю успеха!

Она продолжала улыбаться, пока он не выключил изображение. Это была улыбка человека, который никуда не летит.

— Желаю успеха и тебе, — сказал он.

Файнберг-Кресчент. Он кое-что о нем слышал. Действительно, это был относительно плодородный район. Во всяком случае, у колонистов были там огороды; в отличие от некоторых других мест это не были пустыни замерзшего метана, над которыми в течение месяцев бушевали жестокие бури. У него наверняка будет возможность иногда выходить из барака наружу.

В углу комнаты стоял чемоданчик с доктором Смайлом. Барни включил его и сказал:

— Доктор, вам трудно будет в это поверить, но в ваших услугах я больше не нуждаюсь. Всего хорошего, и желаю успеха, как сказала девушка, которая никуда не летит. Я согласился добровольно, — пояснил он.

— Бгррр, — заскрежетал доктор Смайл, скрипя у себя в подвале шестеренками. — Ведь с вашим характером… это просто невозможно. Какова была причина, мистер Майерсон?

— Желание смерти, — сказал он и выключил психиатра.

Молча продолжая собирать вещи, он думал: «Боже мой!

А ведь так недавно у нас с Рони были такие грандиозные планы! Мы собирались по-крупному продать Лео и перейти к Элдричу. Что же случилось? Я тебе скажу, что случилось, — ответил он сам себе. — Лео начал действовать первым. И теперь Рони занимает мое место. Именно этого она и хотела».

Чем больше он об этом думал, тем больше злился, не видя никакого выхода. Сделать ничего было нельзя, по крайней мере в этом мире. Может быть, когда он примет кэн-ди или чуинг-зет, может быть, тогда он окажется во Вселенной, где…

В дверь постучали.

— Привет, — сказал Лео. — Можно войти?

Он прошел в комнату, вытирая платком свой огромный лоб.

— Жарко. В газете я прочитал, что стало теплее еще на шесть десятых…

— Если ты пришел, чтобы предложить мне вернуться на работу, — сказал Барни, отрываясь от сборов, — то ты опоздал, поскольку я добровольно поступил на службу. Завтра я улетаю на Файнберг-Кресчент.

Если Лео решил с ним помириться, то это настоящая ирония судьбы. Полный оборот колеса фортуны.

— Я не собираюсь предлагать тебе вернуться на работу. И я знаю, что ты поступил на службу. У меня есть информаторы в отделе мобилизации, а кроме того, мне сообщил об этом доктор Смайл. Я платил ему — о чем ты, естественно, не знал, — чтобы он информировал меня о твоих успехах в снижении устойчивости к стрессам.

— Так чего же ты хочешь?

— Я хочу, чтобы ты поступил на работу к Феликсу Блау, — сказал Лео. — Мы уже все продумали.

— Остаток своей жизни, — тихо сказал Барни, — я проведу в Файнберг-Кресчент. Не понимаешь?

— Успокойся. Я пытаюсь найти какой-то выход из этого положения, и для тебя тоже. Мы оба поступили слишком необдуманно: я — когда уволил тебя, а ты — когда отдался этим вампирам из призывной комиссии. Думаю, Барни, что я знаю способ, как заманить в ловушку Палмера Элдрича. Я поговорил с Блау, и ему нравится эта идея. Ты будешь изображать… а вернее, жить как колонист, — поправился Лео. — Ты станешь одним из них. На днях, вероятно на будущей неделе, Элдрич начнет продавать чуинг-зет в твоем районе. Может быть, предложат и тебе. По крайней мере, мы надеемся. Мы на это рассчитываем.

Барни встал:

— И надо полагать, я должен с радостью ухватиться за это предложение.

— Совершенно верно.

— Почему?

— Ты подашь жалобу в ООН. Наши юристы напишут ее за тебя. Ты заявишь, что эта проклятая, отвратительная, паршивая дрянь высокотоксична и обладает побочным действием, не важно каким. Мы организуем показательный процесс, потребуем от ООН, чтобы она запретила производство чуинг-зет как вредного и опасного для здоровья… Мы