Заветы жизни. Из жизни и учения архимандрида Епифания Феодоропулоса - Епифаний Феодоропулос

Люди управляются двумя качествами: смирением и любовью.

Людей надо принимать такими, какие они есть, а не такими, какими мы бы хотели их видеть.

Человек сделал свою жизнь комфортнее, но стала ли она счастливее?

Страдание и наслаждение — это два состояния, которые находятся недалеко одно от другого.

Хочешь кого‑нибудь сделать счастливым — сдерживай его желания. Хочешь его сделать несчастным — исполняй его желания.

Пламенные решения требуют холодного расчета.

Совет проповедникам: не начинайте обличать людей с самого начала вашего проповеднического послушания. Дойдет время и до этого. Бог сначала дал Моисею закон, и только потом появились пророки со своими обличениями.

Все великие дела требуют от их начинателей самопожертвования. Об этом замечательно говорит легенда о мосте Арты[42].

Опыт — великая вещь, но он приобретается не учением, а мучением.

Не увлекайтесь телевизором. Не забывайте, что выключатель служит не только для включения, но и для отключения. Берегите себя от средств массового ослепления.

Для того чтобы твои справедливые требования были удовлетворены, необходимы три условия. Первое — самому быть правым; если сам не прав, тогда чего же требовать? Второе — найти того, кто в силах помочь тебе удовлетворить твои права, поскольку, если ты будешь требовать этого от человека, который не может этого сделать, ничего не выйдет. Третье — если человек, который может помочь тебе добиться справедливости, найден, убедить его в своей правоте.

Лишь одно любопытство можно оценить положительно — то, которое связано с научными исследованиями.

Не обращайтесь плохо с животными. «Праведный печется о жизни скота своего, сердце же нечестивых жестоко» (Притч. 12, 10). Если же это вредитель, то убивайте его не мучая.

Диктатуры — это сапрофиты[43], которые развиваются на навозных кучах. В странах со справедливыми законами диктатура невозможна.

Действительность очень часто превосходит самые богатые фантазии самых отчаянных фантазеров.

РАЗНОЕ

Благодеяния Божии

— Геронда, в чем состоит самое большое благодеяние Бога человеку?

— В том, что Он вочеловечился, чадо мое!

— А второе?

— В том, что Он оставил нам Свою Церковь и удостоил нас быть ее членами. Представь себе, сколь многие люди далеки от нее. Также и священство — поистине великое благодеяние. Священник — проводник Благодати Божией!

— Третье?

— Смерть.

О святости

Однажды батюшка сказал:

— Преподобный Феодор Студит прервал общение с патриархом, но святым он стал не за это деяние, а за свою святую жизнь. Также и святой Алексий, человек Божий, который из любви ко Христу покинул свою жену, и святой Епифаний, который совершал хиротонии в Константинополе вопреки желанию местного архиерея, святителя Иоанна Златоуста. Эти святые достигли святости, несмотря на это, а не по причине этого. Господь, очевидно, брал в целом всю их жизнь, независимо от того, в чем они, как люди, допустили ошибки, в которых, безусловно, впоследствии раскаялись.

Как приводит к Себе Бог

Не важно, что послужит началом нашего спасения. Важно, на что потом человек употребит свою жизнь и как он ее закончит. Каждый человек с чего‑то должен начать свое возвращение к Богу: один возвращается после экономической катастрофы, другой — после чьей‑то смерти, третий — после проповеди, четвертый — после стихийного бедствия, пятый — после болезни. Для обращения человека Бог использует все возможные способы. Вот вам пример. В один дождливый воскресный день в Каламе одна не особенно религиозная вдова отправилась на кладбище. Чтобы уберечься от дождя, она зашла под оцинкованный козырек перед входом в храм отца Иоиля Яннакопулоса, выдающегося клирика нашей Церкви, в котором он сам в тот момент совершал богослужение.

Услышав первые слова его проповеди, вдова из любопытства вошла в храм и была растрогана до глубины души. Впоследствии она стала сознательным членом Церкви. Таким образом, Бог привел ее к Себе… через убежище от дождя!

Православные братства

Как‑то раз одному человеку, критически относившемуся к православным христианским братствам, батюшка сказал:

— Послушай, дорогой мой, если бы в нашу страну сошел Ангел и забрал всех духовных людей, которые так или иначе получили пользу от этих организаций, то я не знаю, сколько благочестивых людей осталось бы в Греции.

— Геронда, в последнее время многие выступают против таких братств. Это правильно?

— Такая односторонность, чадо мое, по своей сути является еретической и уже принесла много вреда. Несколько лет назад нельзя было говорить о монашестве, но лишь о проповедях, катехизации, лекциях и тому подобном. Сегодня нельзя говорить о православных организациях, чтобы не быть опороченным теми, кто ненавидит такой род деятельности. Чадо мое, все, что делается в Церкви во славу Божию, может быть принято. Один хочет произносить обличительные проповеди, другой желает петь на клиросе, третий стремится к монашеской жизни в общежитии, четвертый тяготеет к уединению в пещере (лично я бы никогда не смог так поступить, но это вовсе не значит, что я достоин целовать ноги такого человека), другой женится или становится целибатным священником, а иной, наконец, пишет книги. Все это принимается, если мы будем творить во славу Божию.

Что касается православных организаций, то блаженной памяти Дионисий Трикис[44], присутствуя на одном собеседовании, где высказывались мнения против таких братств, спросил у критиков:

— Хорошо, сколько людей находится под влиянием этих организаций? Пять миллионов?

— Это невозможно!

— Может быть, три миллиона?

— Это астрономическая цифра!

— Может быть, один миллион?

— Нет!

— Тогда пятьсот тысяч?

— Нет, их меньше!

— Сто тысяч?

— Еще меньше.

— Давайте остановимся на пятидесяти тысячах. Население Греции составляет несколько миллионов человек. Вместо того чтобы с таким упорством преследовать этих верующих, которые, несмотря на допускаемые ими ошибки, суть дети Христовы, не лучше ли заняться оставшимися миллионами, равнодушными к Богу и Его Церкви?

О священстве

— Однажды, — рассказывает один из духовных сыновей Старца, — я в шутку сказал отцу, что мой сын, когда вырастет, станет священником. Отец, совершенно нецерковный человек, серьезно восприняв мои слова, разозлился и поклялся, что этому не бывать. Я был сильно поражен такими взглядами отца и спросил батюшку, что делать. Он посоветовал мне поступить следующим образом:

— В присутствии матери, сестры и других твоих родственников скажи ему: «Поскольку ты не жалуешь священников, то и я, со своей стороны, заявляю, что когда ты умрешь, то на твои похороны я не приглашу священника».

Когда я сказал это своему отцу, он благовидно ретировался:

— Ну… я, собственно, имел в виду не совсем это…

Рассказывает другой духовный сын Старца:

— Некий юноша хотел пойти на футбольный матч первой национальной лиги, но билета не достал. Что же он делает? Берет две разорванные части билета, склеивает их и предъявляет контролеру, чтобы пройти на стадион. Юноша был изобличен в своем обмане, отведен в полицию, и ему было предъявлено обвинение. Когда нужно было передавать дело в суд, потребовался адвокат. Я обратился к батюшке с просьбой найти хорошего специалиста. Он покачал головой… Я все понял и постарался оправдать юношу в глазах батюшки, говоря, что это был просто неосмотрительный шаг, который всего лишь свидетельствует о любви мальчика к футболу. К тому же и возраст его также стоило принять во внимание.

Тогда батюшка твердо сказал:

— Нет, чадо мое. Я его не оправдываю, и если бы он когда‑нибудь захотел стать священником, то я не дал бы ему рекомендации.

— Конечно, Геронда, ведь он имел бы судимость.

— Нет, не поэтому. Даже если бы он не был судим, я не дал бы ему рекомендации из‑за его легкомыслия.

— Из‑за одного лишь столь незначительного промаха?

— Да! Потому что, если теперь, в столь незначительном деле, он проявляет легкомыслие, откуда я знаю, что он предпримет завтра или послезавтра уже как священник? Легкомысленным я никогда не даю рекомендации!