Игры с призраком. Кон третий. - Райдо Витич

Ричард зажмурился, сжал кулаки, смиряя гнев: о, с каким бы удовольствием он бы добил ее сейчас, а с ней бы и братца своего! Но Пит прав.

— Убери их!! — вставая, приказал Крису. И качнулся к Кириллу. — Если я увижу ее или тебя — убью обоих! Понял?! Крис, проследи, чтоб эта тварь и ее защитник не покинули территорию дворца. Шерби выбрал свое место… Ты, ты предал Анжину, встав на защиту этой твари!! Переманила все-таки!! Паулу привет не забудь передать! А еще передай, я его найду, обязательно найду!!

Пит потащил Ричарда прочь, пока снова не кинулся теперь уже на Шерби, а Крис с холодной неприязнью покосился на капитана:

— Что ж, щенок, приказ ты слышал. Ты разжалован, но территорию дворца покинуть не можешь. Теперь бери эту суку и лобызайся с ней хоть до глубокой старости. Ты заработал этот шикарный приз. Удачи.

И пошел за друзьями, вытащив телефон и на ходу отдавая распоряжения.

Кирилл сник, сжал кулаки, разглядывая изуродованное тело клона. Минута тишина и мрак от печали в душе и вот плечи капитана расправились.

Плевать на все. Он правильно поступил. Нельзя звереть, нельзя издеваться, вымещая свою боль на других, и неважно человек это или робот. Да, ему теперь будет несладко, он сам выбрал роль изгоя, заступившись за женщину, но не заступится он не мог. И что такое потерять статус, по сравнению с потерей себя, уважения к себе? Пусть он будет изгоем, пусть и клон, придя в себя, вновь начнет свои изощренные издевательства, зато его совесть будет чиста, и Анжина… Анжина даже там, куда уходят души погибших, останется его другом и любимой и не станет кривиться и презирать своего капитана за равнодушие и низость.

Да, Анжина бы его поняла, но ее нет, и никто не заступится и никто не вправит мозги трем свихнувшимся от горя мужчинам, не вразумит Ричарда.

Кирилл склонился над телом клон, не зная как поднять ее на руки, не причинив больших травм. Убрал волосы с разбитого лица и подумал: а может, и клон может стать человеком? Пусть не совсем Анжиной, но почти… Может, она изменится? Может… И его Анжина будет жива и будет для чего жить ему.

Он осторожно поднял ее на руки и понес к Косте на этаж. Ему было не по себе оттого, что он противопоставил себя всем во дворце, встал против короля и его друзей на сторону того существа, которого ненавидел чуть ли не больше остальных, которую сам бы удил еще месяц назад даже толики вины за то не испытывая, и по их логике предал всех. Понимал, что ему придется очень тяжело: никто больше не подаст ему руки, не посмотрит в глаза — будет презирать, плевать, пинать. Еще бы, клон, который достал всех своими эскападами, шлюха, алчная, подлая и эгоцентричная женщина, выжила благодаря защите капитана, который был главным свидетелем ее отвратных поступков, и лучше других понимал, что она из себя представляет, на что способна. Все это ясно, и неприязнь к Шерби, что возникнет в окружении, естественна и даже в какой-то степени оправданна, но, держа на руках тело женщины, он так же понимал и другое. Он спасал не только ее — себя. Он не только сохраняет уважение к себе, и не будет морщиться глядя на свое отражение в зеркале, он сохраняет уважение Анжины, пусть мертвой, но для него все равно живой. А еще пусть ненадолго, но у него теперь есть смысл в жизни — выходить куклу и попытаться сделать из нее человека, привить элементарные нормы морали.

Бред, конечно, иллюзия, но у него есть хоть она, а у других не осталось и этого.

Глава 13

Коста принял Анжину и даже первую помощь оказал, прооперировал, но на том все и закончилось. Ни ухода, ни элементарного осмотра или беспокойства за больную. Прошло три дня, пять — ничего не менялось. Кирилл попытался вразумить врача, призвав его к долгу, но в ответ получил яростную отповедь:

— Я остановил кровотечение, собрал ее кости, восстановил, все, что можно было восстановить, но большего от меня не требуй! Это кощунство держать убийцу рядом с ее жертвами! Микс и Ферроу в коме. Последний вообще, неизвестно выживет или нет! А я ничем не могу им помочь! Ты хочешь, чтобы я бросив их, начал уделять внимание, выхаживать техногенное чудовище?! Чтоб потом оно нас всех превратило в трупы и коматозные тела?!

— Но ты же врач!

— Но не палач! И не программист! У меня нет ни возможности, ни желания тратить свое время и силы на робота, в то время когда в помощи нуждаются люди! Я палец о палец ради нее не ударю! Все! Разговор окончен! Не нравится — убирайся вместе с ней!!

Кирилл сжал зубы так, что скулы стали белыми: как быстро люди превращаются в нелюдей. И решился, понимая, что иначе Анжина не выживет:

— Тогда проконсультируй меня, что делать, как, когда. Выдай нужные лекарства. А я заберу ее к себе и буду присматривать.

Коста развел руками:

— Без проблем! Хоть сейчас!

Так Анжина поселилась в холостяцких покоях Кирилла — трех небольших комнатах, в правом самом дальнем крыле замка.

Постель у него была одна, и он отдал ее больной. Сам же спал у окна, на неуютном диванчике. Были в этом неудобстве огромные плюсы: во-первых, свет от светильника над диваном не беспокоил женщину, во-вторых, с дивана было хорошо ее видно, в-третьих, неудобство не позволяло сладко спать, но позволяло чутко реагировать на любой вздох больной.

И потянулись дни и ночи, долгие, похожие то ли на сон, то ли на бред.

Анжина оказалась очень беспокойной и тяжелой больной. Она то порывалась куда-то идти, то звала Ричарда, то бредила и металась от высокой температуры поднимающейся спонтанно то на час, а то на полдня. Кирилл заподозрил лихорадку. В свое время, еще до службы королям Д`Анжу, он был свидетелем приступов изматывающей лихорадки у своего друга, который подцепил ее попав раненным в болото на Ханкесе. И было тоже самое: мокрые простыни, жар, который трудно сбить и бессвязное бормотание, а потом резко все проходило и наступала слабость и апатия. С Анжиной было тоже самое.

Но если здраво рассуждать: откуда клон мог получить эту заразу, тем более клон, не покидавший территорию королевского дворца?

Кирилл решил проконсультироваться с Костой, но опять получил словесную плюху еще более жесткую, чем предыдущую. Ему откровенно давали понять, что он пария и предатель и никому нет дела ни до него, не до его подопечной.

— Твоя идея с ней нянчиться — вот и нянчись!

Пришлось на свой страх и риск разрешать проблему самостоятельно. Шерби решил ехать в город в аптеку и купить что-нибудь от лихорадки и температуры, но доехал лишь до ворот. Там его грубо завернули обратно, заявив, что без личного указания короля или графа Войстер его не выпустят. Кирилл смолчал. Пошел искать Криса, и ходил за ним неделю, выслушивая скарабезности, нудные, противные ремарки, чтобы в итоге получить снисходительное разрешение на один выезд в город, и то, в сопровождении охраны, которая вела себя так, словно Кирилл решил сбежать от правосудия или передать Паулу как минимум корону всей империи Ланкранц.