Еще один великолепный МИФ - Роберт Асприн

Было жутко слушать этот разговор – внешне цивилизованный и дружеский, он заключал в себе подспудную игру в кошки-мышки, которой вовсе не соответствовал такой небрежный тон.

– Следи за ним! – прошипел Фрумпель, злобно глядя на Ааза.

– Ах, Фрумпель! Какой ты перестраховщик! – побранил его Иштван. – Ты же сам меня уверял, что он потерял свои способности.

– А по-моему, он говорит дело, – проворчал Брокхерст, поднимаясь и отходя прочь, когда Ааз приблизился к столу. – Если ты не против, Иштван, я буду следить отсюда.

Он сел на нижнюю ступеньку лестницы, ведущей на балюстраду, где спрятались мы с Тандой. Говорил он непринужденным тоном, но было ясно, что он ждет только сигнала Иштвана, чтобы расправиться с беспомощной парой пленников.

– Вы, бесы, хуже деволов! – нахмурился Иштван.

– Это само собой, – сухо заметил Фрумпель.

– Слушай, Фрумпель… – начал было сердито Хиггенс.

– А что касается того, кто эта фигура, – показал Фрумпель на Квигли, игнорируя бесов, – то это ученик Гаркина. Именно он и занимался магией за нашего извращенца с тех пор, как тот потерял свои способности.

– В самом деле? – с энтузиазмом спросил Иштван. – Ты умеешь делать фокус со скорлупками и шариком? Я очень люблю этот фокус.

– Не понимаю, – растерянно промямлил Квигли, отступая от собравшихся.

Что ж, если мы вообще собирались отвлекать внимание, это надо было делать сейчас. Закрыв глаза, я изменил черты Квигли. Лучшей моделью для его личины был… я!

– Видите! – гордо показал Фрумпель. – Я же говорил вам!

– Трокводл! – воскликнули одновременно оба беса.

– Что? – подозрительно сузил глаза Фрумпель.

Я был готов к их реакции. Когда начались восклицания, я опять изменил Квигли. На этот раз я придал ему черты Трокводла.

– Ух, да это и впрямь Трокводл! – воскликнул Иштван. – Вот это забавно.

– Минуточку! – прошипел Брокхерст. – Как ты можешь быть Трокводлом, когда мы превратили тебя в статую еще до того, как догнали Трокводла?

Это выжало из Иштвана еще больше смеха.

– Прекратите! – взмолился он, задыхаясь. – Ох, прекратите, ох! У меня ребра заболели. На этот раз, Ааз, ты превзошел самого себя.

– Это еще цветочки, – скромно признал Ааз.

– Здесь что-то не то, – объявил Фрумпель.

Он сунул руку глубоко за пазуху, не отрывая глаз от Квигли. Я едва успел сообразить, что он собирается делать. Он полез в халат за своим кристаллом, тем, что позволял ему видеть сквозь личины. Когда сверкающая побрякушка появилась на свет, я резко вступил в игру.

Простая левитация, маленький мысленный щелчок, и кристалл вылетел из пальцев Фрумпеля и шлепнулся в кувшин с вином.

– Черт! – выругался Фрумпель, потянувшись к кувшину, чтобы выудить свою собственность.

– Руки прочь от вина, Фрумпель! – рыкнул Ааз, шлепнув его по запястью. – Ты получишь свою игрушку, когда мы осушим этот кувшин.

Словно желая проиллюстрировать этот довод, он поднял кувшин и начал вновь наполнять все кружки на столе.

– Хватит этого безумства! – взорвался Квигли.

Я вздрогнул при слове «безумство», но Иштван, казалось, не возражал. Он лишь шагнул вперед, наблюдая за Квигли.

– Я не Скив и не Трокводл, – продолжал Квигли. – Я – Квигли, обыкновенный охотник на демонов. Пусть это попробует оспорить всякий, кто посмеет, хоть человек, хоть демон, и я покажу ему, кто я такой!

Это оказалось уж чересчур для Иштвана, и тот действительно рухнул со смеху.

– О, он забавен, Ааз, – наконец выдохнул он. – Где ты нашел такого забавного человека?

– Ты сам послал его мне, помнишь? – заметил Ааз.

– А, верно, так оно и есть, так и есть, – проговорил Иштван, и даже этот факт он, кажется, находил истерически смешным.

Других это не столь позабавило.

– Так, значит, ты охотник на демонов, да? – зарычал Фрумпель. – И чем ты, собственно, недоволен?

– Причиненные демонами обиды слишком многочисленны, чтобы их перечислять, – высокомерно отпарировал Квигли.

– Мы покуда никуда не торопимся, – выкрикнул Брокхерст с лестницы. – И ты тоже. Перечисли нам некоторые из этих обид.

– Ну… – начал Квигли, – вы украли мой магический амулет и мой магический меч…

– Мы ничего не знаем о магическом амулете, – ощерился Хиггенс. – А твой так называемый магический меч мы отдали…

– Что еще сделали демоны? – перебил его Фрумпель, явно не стремясь заострять внимание на судьбе меча.

– Ну… вы заколдовали моего боевого единорога, и теперь он думает, что он дракон! – вызывающе бросил Квигли.

– Твой боевой единорог в настоящее время привязан на конюшне, – решительно заявил Хиггенс. – Его привел Фрумпель.

– Мой единорог привязан за дверью! – стоял на своем Квигли. – И он считает себя драконом!

– Твой единорог привязан на конюшне! – рявкнул в ответ Хиггенс. – И мы считаем, что ты псих!

– Господа, господа! – сумел, несмотря на свой смех, поднять руки Иштван. – Все это крайне забавно, но… посмотрите-ка на это!

Последнее было сказано таким удивленным тоном, что внимание всех присутствующих немедленно обратилось к точке, на которую он смотрел.

В воздухе завис, не далее чем в двух ладонях от головы Иштвана, маленький красный дротик с черно-золотым оперением.

– Дротик убийцы! – удивленно воскликнул Иштван, осторожно выдергивая дротик оттуда, где он парил. – Ну-ка, кто это тут такой озорной? Кто это пытается ужалить меня сзади?

Его взгляд медленно переместился на небрежно сидящего на лестнице Брокхерста. Тот вдруг сообразил, что стал центром внимания присутствующих. Его глаза в страхе расширились.

– Нет! Я… Подождите! Иштван! – Он приподнялся, вскидывая руку, словно защищаясь от удара. – Я не… Нет! Не надо, не…

При последних словах его руки вдруг взлетели к его же горлу и принялись с силой душить его.

– И-э-эх… у-у-у… э-э-э…

Он упал спиной на лестницу и принялся неистово кататься туда-сюда.

– Иштван, – неуверенно начал Хиггенс, – я не стал бы вмешиваться, но тебе не кажется, что сначала надо бы выслушать, что он хочет сказать?

– Но я ничего не делаю, – моргнул Иштван с видом оскорбленной невинности.

Я глянул в другой конец балюстрады. Танда пригнулась там, закрыв глаза. Она, казалось, душила кого-то невидимого на полу перед собой. С запоздалым пониманием я начал все больше и больше ценить тонкую работу тренированного убийцы.

– Ты ничего не делаешь? – завизжал Хиггенс. – Ну так сделай что-нибудь! Он же умирает!

Я думал, что это нелепое заявление снова ввергнет Иштвана в приступ смеха, но на сей раз этого не случилось.

– Ах, – вздохнул он. – Все это так запутанно. Да, я полагаю, ты прав.

Он щелкнул пальцами, и Брокхерст перестал метаться и опять смог дышать свободно, делая длинные неровные вздохи.

– Вот, старик, – предложил Ааз. – Хлебни малость винца.

Он предложил Брокхерсту наполненный до краев графин, и бес принялся благодарно пить большими глотками.

– Ааз, – строго сказал Иштван, – я думаю, ты с нами нечестен.

– А? – невинно переспросил Ааз.

– Даже ты не смог бы без посторонней помощи учинить столько безобразий. Так кто же тебе помогает?

Он прикрыл лицо рукой и на мгновение обратил его к потолку.

– А-а! – вдруг провозгласил он. – Вот оно.

С другого конца балюстрады донесся крик, и невидимые руки вытянули Танду в поле зрения сидящей внизу компании.

– Хиггенс! – воскликнул Иштван. – Еще один! Ну и ну, день полон сюрпризов.

Танда хранила молчание, пока ее левитировали к стулу на один уровень с другими.

– Посмотрим еще, – пробормотал про себя Иштван. – Не упустили ли мы кого.

Я почувствовал внезапное давление невидимых сил и понял, что следующим буду я. Я отчаянно попытался придумать личину, но единственное, что пришло мне на ум, это Глип… его-то я и попробовал.

– Дракон! – воскликнул Брокхерст, когда я вдруг появился в поле зрения.

– Глип! – заявил я, отчаянно вращая глазами.

– Ну, это уж чересчур, – надулся Иштван. – Я хочу видеть, с кем имею дело.

Он рассеянно взмахнул рукой, и личины исчезли. Все до одной. Я стал собой. Квигли стал Квигли. Танда стала Тандой, бесы стали бесами, а девол – деволом. Ааз, конечно, остался Аазом. На личины явно объявили мораторий… большинством голосов одного Иштвана.

Я подплыл к столу и присоединился к другим, но мое прибытие, в общем, не произвело впечатления на фоне всего остального.

– Танда! – с восторгом воскликнул Иштван. – Ну и ну! Вот так встреча!

– Лай себе на луну, Иштван, – вызывающе огрызнулась Танда.

Квигли переводил взгляд с одного на другого с такой скоростью, что я испугался, что у него отвалится голова или выскочат глаза.

– Ничего не понимаю! – жалобно взвыл он.

– Заткнись, Квигли, – проворчал Ааз, – позже объясним.

– Это заявление подразумевает, что будет какое-то «позже», – фыркнул Фрумпель.