Киндер, кюхе, кирхе (СИ) - Unknown
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
И когда Олег подкатывал к нему под бок, вел пальцами по бедру к ягодице, Мишка накрывал его руку своею ладонью:
- Лёль, я – устал, - и закутывался в одеяло.
- Ты меня больше не хочешь? – не сдержался, наконец, Олег.
- Нет. С чего ты взял?
- Когда у нас было в последний раз - помнишь?
- Позавчера? – с неохотой спросил Мишка.
- Восемь дней назад!
- Ты считал?
- Считал, - в голосе Олега был металл. – У тебя кто-то появился?
- Нет. Просто нет настроения.
Мишка отворачивался к стене и засыпал. И не знал, не чувствовал, что Олег, дождавшись, когда его дыхание станет спокойным и ровным, долго ласковыми пальцами выводит у него на спине и плече буквы: «Минечка, не уходи! Не бросай! Я люблю тебя, Минька!»
* * *
Света позвонила в четвертом часу утра:
- У Юрика тридцать девять и шесть!
Олег обмер:
- Скорую вызвала? Жди, мы приедем. Миня, вставай!
Мишка, умотанный работой и стеклением балкона, спросонку никак не мог врубиться, что случилось. А Олег тряс его за плечо, одновременно набирая какой-то телефонный номер:
- Юрка заболел. Вставай! - и сразу, без перехода, в трубку: - Игорь, извини, что бужу. Есть у тебя знакомая детская реанимация? Срочно надо.
Мишка сообразил, наконец, что к чему. Они бежали по ночным дворам, когда еще раз позвонила Света:
- Агнина. В больницу везут.
Пока они добрались до Светкиного дома, скорая уже уехала. Они пошли пешком к больнице, но Света позвонила еще раз и сказала, что температура спала, ребенок спит, жизнь его вне опасности. Они возвращались домой по предрассветному городу. Недавно прошла Пасха. И над дверями частых в этом районе церквей светились надписи «ХВ»*.
- Я думал, ты его совсем не любишь, - сказал Мишка.
- Зачем ты про меня так? – в голосе Олега прозвучали укор и обида.
- Давай, сходим в церковь, поставим свечку Юрке за здравие? Они сейчас уже откроются, наверно.
- Нам с тобой, поди, в церковь нельзя. Мы – грешники.
- Не грешнее других.
Они остановились в тени большого тополя недалеко от церковных ворот. Медленно светало. Пришел мужчина в длинной церковной одежде, побренчав ключом, открыл высокую дверь, перекрестился и вошел. От стены отделилась незаметная до того фигура, и пожилая женщина скользнула в полутьму храма. Ребята подождали еще и вошли. Мужчина шел вдоль ряда икон и зажигал свечи.
- Проходите, молодые люди! – окликнул он застывшие в дверях фигуры.
- А можно свечку «за здравие»? – спросил Мишка. – За раба Божьего Юрия, ребенка. Очень надо.
Мужчина отошел к небольшому прилавку, взял с полки свечу и протянул им.
- Денег пожертвуйте, сколько считаете нужным.
Олег сунул в ящик с прорезью купюру. Они прошли в предел, зажгли фитилек от лампады и приладили тонкий восковой цилиндрик в медный подсвечник.
- «О Пресвятая Владычице Дево Богородице, спаси и сохрани под кровом Твоим младенца Юрия. Укрой его ризою,…» - зашептал Мишка слова, которым учила его когда-то в детстве баба Зоя.
Олег придвинулся чуть ближе, чтоб слышать его голос. В церковь тянулся народ. Большие свечи, зажженные у алтаря, оттеснили темноту. И золотые оклады икон отражали дрожание огней. Мишка дочитал молитву и оглянулся на друга.
- Пойдем? – спросил тот.
Они вышли из храма. Солнце уже встало. И по высокому светлому небу, по теплому ветру, по запаху мокрых деревьев уже чувствовалось, что наступила весна.
- У нас всё будет хорошо! – сказал вдруг Олег. – Всё наладится. Обязательно. Правда!
* * *
В мае Свету вызвали в Молдавию: ее матери после несложной «женской» операции нужен был уход и помощь по хозяйству. На две недели Юрка переехал к «папам». Утром Олег отводил его в садик. Вечером Мишка забирал. И сам возился с малышом, почти не оставляя его наедине с Олегом.
До возвращения Светы оставалось три дня. А у Лехи случился переезд: он долгожданно разъезжался с тещей. Отказать в помощи было нельзя. Мишка с заводскими мужиками приехал к Лехе после работы. Таскали шкафы по узкой лестнице пятиэтажки, грузили в «Газель». Грохнули вешалкой окно в подъезде. Мишка веником сметал битое стекло со ступеней, когда нервно позвонил Олег:
- Что у тебя?
- Заканчиваем грузить. А что?
- Юрка скулит, домой идти не хочет. Давай, приезжай!
- Не смей так про него: «скулит». Он что - собака? Дай ему трубу!
Олег передал мобильник сыну, и Мишка долго рассказывал малышу про фуражку пограничника, которую купит ему на праздник*. Наконец, они вынесли на улицу последнее кресло, и Мишка у мужиков отпросился. Сказал: дела. Лёха руку ему пожал: «спасибо за помощь», и Мишка поехал домой. Когда лифт остановился на их этаже, первое, что он услышал – это громкий, сердитый голос Олега и детский плач. Он открыл дверь своим ключом. Олег стоял посреди коридора и орал на сына:
- Никогда не смей так делать! Ты не дорос еще решать, что – можно, а чего – нельзя!
Юрка рыдал, втянув голову в худенькие плечи.
- Иди, и подумай о своем поведении! – Олег схватил малыша за локоть и начал заталкивать в ванную комнату.
- Папа, не надо! – визжал малыш.
- Лёля! – громче него заорал Мишка.
Олег обернулся на него раздраженно и, пока Мишка разувался, затолкал упирающегося ребенка в ванную и закрыл дверь на щеколду.
- Открой быстро! – Мишка сжал кулаки от злости.
- Нет! – Олег в запАле загородил ему путь.
Но Мишка, стальной хваткой вцепившись в ворот Олеговой рубашки, отволок его от двери, рванул за ручку. Задвижка отлетела. В темноте захлебывался слезами Юрка. Миша присел к нему, обнял и легко поднял на руки:
- Всё, всё. Не плачь. Пойдем.
- Не трогай! Он наказан! – запоздало выпалил Олег.
- Это ты Богом наказан, урод! – зло бросил Миша, протискиваясь мимо него с ребенком на руках.
- Ты спроси, что он сделал!? – торопливо зачастил Олег. - Он от меня через дорогу побежал, прямо под автобус.
Мишка, обувавший Юрика, выпрямил спину и замахнулся на Олега:
- Сейчас как врежу! Чтобы понял, что если ТЫ с ребенком рядом, то ТЫ отвечаешь, чтоб он через дорогу не бегал. А не он в свои три года!
Олег отшатнулся, но это было лишним: Мишка, конечно, не ударил. Он подхватил плачущего малыша и с силой хлопнул за собой дверью.
- Сволочь! – яростно выдохнул ему вслед Олег.
Постоял у двери. Подошел к окну. Мишка шел по двору, что-то негромко говоря плачущему у него на руках Юрке. Олег набрал Мишкин мобильный:
- Ты ему – никто! Я заявлю в полицию, что ты украл ребенка! – отчаяние и беспомощность прорвались в этих злых, жестоких словах.
В трубке было слышно, как всхлипывает Юрка. Миша жестко отрезал:
- Я отдам его только Свете или Наташе. Слава богу, кроме отца-идиота у него есть нормальные родные. Нас не ищи. Мне есть, где переждать, пока я смогу его отдать в безопасные руки. Не думай, что из-за того, что ты – папаша, тебе полиция его вернет, чтобы ты над ним глумился. И не звони мне больше! – в трубке заныли короткие гудки.
- «Есть, где переждать», - скривился Олег. - Жертва, ****ь, домашнего насилия! – он с силой швырнул телефон об стену. Корпус разлетелся на две части.
Он пошел в комнату и лег вниз лицом. К нему подступало знакомое по московскому времени удушье. Плечи дрожали. Казалось, что сейчас кончится воздух во всем мире. Он пытался считать, чтобы взять себя в руки по «Мишкиному способу», потом вскочил и метнулся в ванную - умыться холодной водой. Но в закрытом помещении липкий ужас едва не заставил его закричать. Он обулся, хотел выйти из квартиры, чтобы, если он потеряет сознание, его нашли и вызвали скорую…. Потом ему стало лучше. Он привалился к стене, обнимая себя двумя руками. Когда смог нормально дышать, поднял с пола мобильник и отлетевший от него аккумулятор, включил. И тут же зазвонила сестра.
- Олег, что случилось? Миша просил, чтобы я приехала в субботу.
- Юрке костюм нужен какой-то на праздник. Хотели посоветоваться, - сходу соврал Олег. – Ты приедешь?
- Олежка, точно - не беда? – было слышно, как дрожит ее голос. – Где Юрик? С ним всё в порядке?
- Они гуляют с Мишей.
- Хорошо, я постараюсь! У меня, правда, пробный ЕГЭ в субботу. Но я договорюсь ….
- Мы позвоним в конце недели, - Олег изо всех сил старался попрощаться спокойно: он не мог допустить, чтобы сестра, а тем более, мама надумывали что-нибудь страшное про них.
Мишка сбрасывал его звонки. Арни, Лёха и еще пару Мишкиных институтских приятелей, чьи телефоны пришли Олегу на память, ничем помочь не смогли. Олег нервно маячил из комнаты на кухню и обратно, когда позвонил Игорь:
- Привет! Спроси у меня что-нибудь….
- Чего? – растерялся Олег.
- Ну, тебя что-нибудь сейчас волнует? Важное?
Он с минуту тупил, потом понял:
- Они у тебя?