И Ангелы Молчали - Макс Лукадо

дадите мне, и я вам предам Его?» — спросил он их5. Предательство Иуды еще можно было бы как-нибудь понять, если бы

его соблазнили и подкупили, но нет — он сам пришел и предложил сделку.

А то, как он предал Христа? Вновь мы сталкиваемся с этим вопросом: почему именно поцелуй?6

И зачем Иуде понадобилось обращаться к Иисусу как к учителю?7 Этим словом называют тех, кого уважают и

почитают. Слова и поступки Иуды совершенно расходятся. Я бы не стал называть его другом.

Но Христос назвал его так. Почему? Потому что Он видел нечто, чего мы с вами видеть не можем.

На протяжении какого-то времени один человек доставлял нам с женой массу хлопот. Она была способна разбудить

нас ночью, если ей этого хотелось. Она была требовательна до беспощадности. Она могла громко кричать, обращаясь к

нам, чтобы привлечь внимание окружающих. Когда ей что-нибудь было нужно, она хотела получить это немедленно.

Но, тем не менее, мы никогда не просили ее оставить нас в покое. Мы никогда не отсылали ее с ее просьбами к

кому-нибудь другому. Мы никогда не пытались отплатить ей ее же монетой.

В конце концов, ей было всего лишь несколько месяцев.

Нам было легко прощать нашей дочери такое поведение, так как мы знали: она не понимает, что делает.

Конечно, невинного ребенка и поступающего сознательно Иуду разделяет целая пропасть. Но, рассказав о своей

дочери, я хотел показать, что человеческое поведение можно понять, лишь зная о его причинах.

Христос знал, что Иуда находился под влиянием могучего врага, обольстившего его. Иисусу было известно, насколько

заманчивыми могут казаться речи сатаны (ведь Христу Самому доводилось их слышать). Он знал, как трудно Иуде было бы

сделать правильный выбор.

Он не оправдывал поступка Иуды и не счел его чем-то маловажным. Но Он и не освободил Иуду от необходимости

сделать выбор. Он лишь посмотрел Своему предателю прямо в глаза и попытался понять.

Пока вы продолжаете ненавидеть своего врага, дверь темницы остается закрытой, и невольник продолжает

оставаться в заточении. Но когда вы пытаетесь понять и тем самым освободить своего неприятеля от вашей ненависти —

тогда узник выходит на свободу. Этот узник — вы сами.

Возможно, вам не нравится эта идея. Возможно, даже мысль о прощении кажется вам совершенно

неправдоподобной. Возможно, предложение попытаться понять встречающихся в нашей жизни Иуд представляется вам

чересчур милосердным.

Тогда я должен задать вам вопрос. Как вы намерены поступить? Будет ли лучше, если вы затаите в своем сердце гнев?

Сможет ли месть облегчить вашу боль? Станет ли вам легче, если вы будете продолжать ненавидеть? Не подумайте, что я

недооцениваю вашу боль или пытаюсь оправдать тех, кто причинил ее вам. Я лишь хочу сказать, что по эту сторону от

вечности справедливость не наступит никогда. И если вы будете настаивать, чтобы ваш недруг получил причитающуюся

ему долю страданий, то больше всего от этого пострадаете вы сами.

Можно я постараюсь как можно деликатнее, но от этого с не меньшей уверенностью напомнить вам кое о чем? Вы, несомненно, знаете об этом, но возможно, позабыли. Так вот, жизнь несправедлива.

Это не пессимизм — всего лишь констатация факта. Это не жалоба — просто именно так обстоят дела в нашем мире.

Мне это не нравится, как наверняка не нравится и вам. Мы все хотим, чтобы наша жизнь была справедливой. С тех самых

пор, как соседскому мальчишке подарили велосипед, а нам — нет, мы повторяем одни и те же слова: «Это несправедливо!»

Но в какой-то момент бывает совершенно необходимо, чтобы кто-нибудь нам напомнил: «Послушай, а кто сказал

тебе, что жизнь будет справедлива?»

Бог не говорил вам этого. Он не говорил: «Если вам случится встретиться со скорбью...», Он сказал: «В мире будете

иметь скорбь»8. Страдания — неотъемлемая часть жизни. Предательство — одна из причин неизбежных страданий. Не

удивляйтесь, если вы встретитесь с предательством. Не ищите справедливости здесь, лучше посмотрите туда же, куда в тот

момент устремил Свои глаза Иисус.

А Он смотрел в будущее. Прочтите Его слова: «отныне узрите Сына Человеческого... грядущего...» Христос находился

в аду, но глаза Его были устремлены к небесам. Он был окружен врагами, но мысли Его были направлены к Отцу. Он был

покинут всеми на земле, но сердце Его было обращено к небесному дому. «...Отныне узрите Сына Человеческого, сидящего одесную Силы и грядущего на облаках небесных»9.

Как-то мой инструктор по горным лыжам сказал мне, что у меня есть некоторые способности к этому делу, но я не

научусь кататься до тех пор, пока не перестану смотреть на свои лыжи. Я ответил, что мне трудно перестать на них

смотреть, потому что они постоянно разъезжаются в разные стороны и едут совсем не туда, куда мне хочется.

— И что же, если вы смотрите на свои лыжи, это помогает вам кататься лучше? — спросил инструктор.

— Наверное, нет, — признался я, — я по-прежнему продолжаю падать.

Тогда он жестом указал на прекрасные горные пики у линии горизонта.

— Попробуйте смотреть туда. Если вы будете постоянно смотреть в ту сторону, это поможет вам удержать

равновесие.

Он оказался прав. Это действительно сработало. Лучший способ сохранять равновесие — сосредоточиться на линии

горизонта. Именно это сделал Христос.

«Царство Мое не от мира сего, — сказал Он Пилату, — Царство Мое не отсюда»10.

Когда мы жили в Бразилии, в Рио-де-Жанейро, я понял, что значит тосковать по дому. Нам нравилось в Бразилии. Нас

окружали замечательные люди, с которыми у нас были очень теплые отношения, но все-таки это была чужая страна.

Мой офис находился в центре города, в нескольких кварталах от американского посольства. Периодически, во время

обеденного перерыва, я брал свои бутерброды и отправлялся обедать в посольство. Это было так, словно я на несколько

минут попадал домой. Я проходил через большие двери и здоровался с охранниками по-английски. Я заходил в холл и брал

американскую газету. Я просматривал отчеты о поединках боксеров и результатах футбольных матчей. Я смеялся над

комиксами и даже читал частные объявления. Мысли о доме были мне приятны.

Я вставал и прохаживался по одному из главных коридоров, рассматривая портреты Линкольна, Джефферсона и

Вашингтона. Иногда мне удавалось поболтать с кем-нибудь из сотрудников и услышать о последних событиях, произошедших дома.

Посольство было клочком родной земли в чужой стране. Жить на чужбине становится легче, если вы можете иногда

бывать дома.

Христос долго вглядывался в сторону дома — достаточно долго, чтобы увидеть Своих друзей: «Я мог бы попросить

Отца, и Он послал бы Мне двенадцать легионов ангелов». Увидев их в небесах, Он обрел новые силы здесь, на земле.

Его друзья — это и ваши друзья. Насколько Отец верен Иисусу, настолько же Он верен и вам. Когда вы чувствуете, что

вас предали, помните об этом. Когда вы видите пламя факелов и чувствуете на своей щеке поцелуй предателя, помните Его

слова: «не оставлю тебя и не покину тебя»11.

Когда весь мир — против вас, небеса встают на вашу сторону. Чтобы удержать равновесие в этом искривленном, искаженном грехом мире, смотрите на горные вершины. Думайте о доме.

Глава 23

ВАШ ВЫБОР

Что же я сделаю Иисусу, называемому Христом?

Мф. 27:22

Самый знаменитый из судебных процессов в истории вот-вот начнется.

Судья — невысокого роста человек явно благородного происхождения, с пронзительным взглядом, одетый в дорогую

одежду. Его седеющие волосы коротко подстрижены, лицо гладко выбрито. Он задумчив и нервничает — его вынуждают

принять решение, от которого нельзя уклониться. Двое солдат сопровождают его, когда он спускается по каменным

ступеням крепости на просторный крепостной двор, который вымощен каменными плитами, залитыми лучами утреннего

солнца.

При виде его солдаты-сирийцы, одетые в короткие тоги, вытягиваются, сжимают копья и глядят прямо перед собой.

Они стоят на полу, вымощенном гладкими плоскими коричневыми камнями, которые солдаты расчертили, играя в

ожидании суда.

Но в присутствии прокуратора они не осмеливаются продолжать игру.

Позолоченное сиденье установлено на возвышении с лестницей из пяти ступеней. Судья поднимается и занимает свое

место. Вводят обвиняемого. Его ставят перед судьей. Следом за ним входит процессия священников и религиозных

вождей. Они проходят вдоль стены и останавливаются.