Пятая жена миллионера - Ульяна Гринь
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— В этом я не спец. Но приём положительного подкрепления может сработать!
Он говорил серьёзно, и я заинтересовалась:
— Что такое положительное подкрепление?
— Проводите меня до машины?
— Конечно.
Мы направились к воротам. Антон сказал:
— Положительное подкрепление основано на принципе «награждать только за правильно выполненное упражнение». Ну, или за отсутствие нежелательного поведения.
— А наказывать?
— В том-то и дело, что наказывать не надо. Просто игнорировать.
— Хм, — сказала я. — Хм, хм… Это надо обдумать.
— Мы сейчас о собаках же? — уточнил Антон.
— Отнюдь.
— На людях я никогда не проверял, — улыбнулся кинолог.
— Я проверю и расскажу о результате.
— Будет весьма любопытно послушать, — пробормотал он. Мы уже вышли на площадку перед воротами, где стоял его джип, и стали свидетелями явления, которое я не решилась бы охарактеризовать. Да и у Антона тоже пропали все слова из лексикона, а матом он, наверное, не решился оценивать в моём присутствии. Просто застыл с открытым ртом.
Ну и мне тоже пришлось подбирать челюсть с плитки…
Ворота как раз закрывались за весьма колоритной личностью. Лично я таких побаиваюсь: слишком похожи на городских сумасшедших. Женщина лет двадцати пяти с длинными волосами чуть ли не до пояса, две передние прядки которых были заплетены в косички с деревянными бусинками, одетая в длинную ярко-оранжевую юбку, как у цыганки, и в вязаный топчик на бретельках, слезла с большого трёхколёсного велосипеда и весело позвала:
— Пампушечка моя! Иди к мамочке!
Корги уже бежала к ней, вертя хвостом, как пропеллером, и женщина подхватила её на руки, хохоча от того, что собака вылизывала её лицо, прижалась к шерсти щекой:
— Ах ты моя булочка сладкая! Соскучилась?
Потом спустила Пушку на землю и наклонила голову, глядя на Филю:
— Ну, а ты, бандит, чего не здороваешься?
Волкодав поднял взгляд на Антона, и тот сказал:
— Можно.
Пёс побежал ласкаться, а я всё никак не могла опомниться. Что это за явление Христа народу? Если она ведёт себя так уверенно, значит, считает, что имеет право. А наряд хиппи… Голова внезапно включилась, и я поняла. Это Прасковьи мать. Праноедка чёртова… Видать, из Тибета вернулась. И сразу сюда прикатила на своём велике!
Где моя скалка?
Уебу…
— Вы ушли или пришли? — так же жизнерадостно обратилась к нам женщина, и Антон кивнул:
— Я уезжаю, да. Полина, до среды.
— До свидания.
Я сложила руки на груди. Женщина проводила Антона взглядом, пока он сел в машину, а потом улыбнулась мне:
— А вы кто?
— А вы?
— Я Даша.
— А я Полина.
— Очень приятно! А Андрейка где? Дома?
— Андрейка, — мне захотелось проблеваться, — на работе.
— А, ну ладно. А Пашулька в школе, да? Ну, я к себе тогда в комнату.
От этой непринуждённой наглости я аж задохнулась. Мало мне Козочки с её блендерами, смузи и селфи, так теперь у нас на вилле ещё и прану будут кушать?
Дрессировка людей и положительное подкрепление. Полина, держись.
Игнор.
Я развернулась и пошла к озеру. Посижу там, помедитирую. Подожду мужа с работы. Выношу план мести. Позвоню адвокату. Разведусь. Нет. Лучше я схожу к Варе на кухню и съем что-нибудь вкусненькое…
— А ты новая жена Андрейки, да?
Да она не наглая, она просто незамутнённая! Есть такие птички, у которых в голове ничего, кроме праны, нет. Мыслей нет, сомнений нет, только солнышко и журчание ручейка. Обернувшись к Даше, я подняла брови, пытаясь сосредоточиться и понять, как мне с ней себя вести. Та улыбалась. Я вздохнула и ответила:
— Да.
— Ой, молоденькая какая! Андрей, он хороший, добрый. Ты не думай, я к нему возвращаться не собираюсь. Мне хорошо без мужа. Так что я тут просто из-за Пашульки!
— Боже, я меня сейчас уши слипнутся, — пробормотала я.
— Пошли чай пить, а? — предложила Даша. — Я привезла из Тибета разные травки, для здоровья полезные. Сейчас, погоди, в корзинке забыла!
Она вернулась к велосипеду и помахала рукой подошедшему Анатолию:
— Дядь Толь, здрасьте! А я вернулась! Вы мою лошадку запаркируйте, пожалуйста!
— Дарья Семёновна, — кивнул он, берясь за руль. Неловко посмотрел в мою сторону, словно извиняясь. Я пожала плечами.
— Ну, пошли, пошли, — Даша вернулась с безразмерной вязаной сумкой, которой размахивала, как девчонка, и поманила меня рукой: — Я хороший чай завариваю, честное слово!
Притащившись за Дашей в кухню, я просто села на высокий табурет и принялась наблюдать. Хиппи-праноедка распоряжалась так, будто была у себя дома. Не то чтобы мне это всё было неприятно… Я отстранилась. Смотрела со стороны. Даша вытащила из сумки какие-то баночки, скляночки, мешочки, опустошив торбу, вывалила все женские прибамбасы на стол, а Варя, похоже, просто пережидала, пока этот тайфун пройдёт, и боролась с желанием спрятаться в уголок. Она даже на меня кидала жалобные взгляды, но мне стало даже интересно: что Даша ещё скажет или вытворит?
Она развела целую чайную церемонию. Сполоснула маленький стеклянный чайник, который достала из шкафчика, кипятком. Пока он запотел и грелся, смешала в плошке несколько разно пахнущих трав и сушёных цветочков. Плеснула кипятка и в эту смесь, а кухню наполнил аромат позднего лета. Снова нагрела воду. Процедила через смешное ситечко с ушками в опустошённый чайник настой из плошки. Долила только-только начавшую волноваться воду и бросила пять листиков мяты — я узнала их по резкому запаху — и один большой сухой жёлтый цветок, наверное, календулы. И только тогда села напротив меня к столу.
Варя закатила глаза, вежливо тронула гостью за локоть и указала на столовую. Но Даша отмахнулась, ответив:
— Да ну, Варюша, мы у тебя посидим, тут уютненько! — и уже мне: — Ну, Полиночка, рассказывай, как тебе с Андрейкой живётся? Не обижает тебя?
Я даже поперхнулась. Нифига себе заявочки! А
