Гордость и предубеждения женщин Викторианской эпохи - Коллектив авторов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Если бы мы с вами задались целью найти «не смешного» священника в английской литературе, мы взяли бы на себя тяжелую и неблагодарную работу. Добрые, честные, общественно полезные священники там еще попадаются, но не смешных практически нет.
Одним из самых прославленный священников георгианской Англии был Векфильдский священник – пастор Примроз, герой романа Оливера Голдсмита. (Роман написан в 1762 году и опубликован в 1766-м.) Пастор Примроз – отец шестерых детей и владелец прихода, приносящего ему ежегодный доход в 35 фунтов. Оба эти факта являются источниками, подпитывающими его гордость, поскольку он считает, что «честный человек, вступивший в брак и описавший многочисленное семейство, приносит в тысячу раз больше пользы, чем тот, кто, пожелав остаться холостым, только и знает, что болтать о благе человечества», а доход жертвует на пользу вдов и сирот, так как сам обладает состоянием достаточным для того, чтобы его семья не знала нужды. (В начале XIX века средний доход приходского священника будет составлять 200–900 фунтов стерлингов, доход архиепископа около 15 000 фунтов стерлингов.)
Счастливую жизнь семейства омрачают лишь мелкие неприятности: «То школьники заберутся в мой фруктовый сад, то жена припасет сладкую подливку к пудингу, а кошки или дети возьмут да и полакомятся ею без спросу. Иной раз помещик заснет в самом трогательном месте моей проповеди, а то, глядишь, его супруга, повстречавшись и церкви с моей, ответит на ее любезное приветствие едва приметным поклоном».
Каковы взгляды на любовь и брак столь ответственного и чадолюбивого священника? «В выборе жены я поступил точно так же, как поступила она, когда выбирала себе материю на подвенечный наряд: я искал добротности, не прельщаясь поверхностным лоском. И надо сказать, что жена мне досталась кроткая и домовитая. К тому же, не в пример лучшим нашим деревенским девицам, она оказалась на редкость ученой – любую книжку осилит, если в ней не попадаются чересчур уж длинные слова, – что же до варений, да солений, да всяческой стряпни, так тут уж никому за ней не угнаться!» Вероятно, столь удачный выбор привел пастора к мысли о том, что священник англиканской церкви после смерти первой жены не должен вступать в брак вторично. «Я и сам выпустил несколько трактатов, посвященных этому предмету; правда, никто их не покупал, и они так и остались лежать у книгопродавца, но зато я утешался мыслью, что мои творения доступны одним лишь избранным счастливцам. Кое-кто из моих друзей называл это моей слабостью – бедняги, разве просиживали они, подобно мне, долгие часы, размышляя о сем предмете? Я же чем больше думал о нем, тем больше постигал всю его важность. Следуя своим принципам, я даже пошел несколько дальше самого Уистона. Так, он, потеряв жену, приказал вырезать на ее могильном камне надпись, гласящую, что под ним покоится тело единственной жены Уильяма Уистона; а я при живой жене заказал ей эпитафию, где превозношу благоразумие, бережливость и смирение, не покидавшие ее до самой смерти; красиво переписанная и вправленная в изящную рамку, она висела у нас над камином и отвечала нескольким весьма полезным целям одновременно: напоминала жене о ее долге, указывала на мою верность ей, вызывала в ней желание заслужить добрую славу и вместе с тем не давала забывать о бренности человеческой жизни». Его приверженность идее единобрачия священников едва не разрушила счастье его старшего сына, ибо юноша влюбился в дочь «одного духовного лица… облаченного высоким саном», а духовное лицо «в ту самую пору задумал жениться в четвертый раз!», в результате чего долгожданный брак едва не расстроился.
Однако, как оказалось, несогласие с будущим тестем было лишь первой и незначительной неприятностью. Вскоре доброму пастору предстояло лишиться сначала денег, а потом и всего, чем он дорожил. Деньги он потерял, вложив их в торговую компанию. После погашения долгов семейство было вынуждено покинуть свой прежний дом и перебраться в другой приход «стоимостью» 15 фунтов в год. Поскольку теперь «приходские деньги» стали основным источником дохода для всей семьи, им пришлось сильно ужаться в средствах. А потом начинаются и настоящие беды – старшая дочь священника приглянулась новому помещику, и отец поначалу не препятствовал этому роману, так как эти отношения льстили его тщеславию и представлялись благоприятной возможностью для того, чтобы избавиться от нужды и снова зажить на широкую ногу. Но помещик оказался отъявленным мерзавцем, он обманом увозит ее в Лондон, а добившись своего, наотрез отказывается жениться. Вскоре и вся семья священника стараниями того же жестокого помещика попадает в тюрьму. Однако пастор не падает духом, не без успеха пытается исправить тюремные нравы, а потом справедливость торжествует самым неожиданным образом.
Пастор Примроз – герой волне положительный. Брошюрки о единобрачии, эпитафия собственной жене, некоторое тщеславие и обеспокоенность мнением помещика – всего лишь милые чудачества, которые делают его образ более объемным и симпатичным читателю (однако те же недостатки ни Остин, ни ее читатели не собираются прощать мистеру Коллинзу). Не менее забавен и симпатичен священник Иорик из романа Лоуренса Стерна «Жизнь и мнения Тристама Шенди». Однако в английской литературе XVIII и XIX века было вполне достаточно гораздо менее симпатичных священников. Вот, например, мистер Тваком – из романа Генри Филдинга «История Тома Джонса, найденыша» – учитель того самого Тома Джонса. «Тваком… утверждал, что разум человеческий после грехопадения есть лишь вертеп беззакония, очищаемый и искупаемый только благодатью». Воплощая эту идею на практике, он постоянно требует выпороть как следует своего воспитанника, даже не пытаясь разобраться, насколько в самом деле велика его вина.
Мистер Кроули – священник из «Ярмарки тщеславия» Теккерея – человек совсем иного склада, но он не менее неприятен.
«Его преподобие Бьют Кроули, рослый, статный весельчак, носивший широкополую пасторскую шляпу, пользовался несравненно большей популярностью в своем графстве, чем его брат баронет. В свое время он был загребным в команде Крайст-черча, своего колледжа, и укладывал лучших боксеров города. Пристрастие к боксу и атлетическим упражнениям он сохранил и впоследствии: на двадцать миль кругом ни одного боя не обходилось без его присутствия. Он не пропускал ни скачек, ни рысистых испытаний, ни лодочных гонок, ни балов, пи выборов, ни парадных обедов, ни просто хороших обедов по всему графству и всегда находил способ побывать на них. Гнедую кобылу пастора и фонари его шарабана можно было встретить за десятки миль от пасторского дома, торопился ли он на званый обед к Фадлстону, или к Роксби, или к знатным лордам графства, со всеми ними он был на дружеской ноге. У него был отличный голос, он певал: „Южный ветер тучи погоняет…“ и лихо гикал в хоре под общие аплодисменты. Он выезжал на псовую охоту в куртке цвета „перца с солью“ и считался одним из лучших рыболовов в графстве.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});