Несерьезные отношения - Мария Сергеевна Коваленко

уже не понимала, что сегодня понравилось больше: близость или разговоры с ним.

Потрясающий секс у нас уже был. И не раз. А мужские откровения… для меня это было настолько новым, что не знала, как прятать улыбку и как не зацеловать этого изумительного мужчину за то, что впустил в свое прошлое.

Сил не осталось снова заниматься сексом, а оторваться от Паши не могла.

Хотелось трогать, смотреть и запоминать, что так бывает. Что это не моя больная фантазия. Что я смогла заинтересовать такого мужчину. Я заставила сходить его с ума. Меня он хотел, даже когда оба насытились до краев. Мне говорил о родителях.

Может быть, если бы кроме Лени в моей жизни был кто-то еще, не сбоило бы так от близости с Пашей. Я бы не таяла от разговоров и долгих сытых поцелуев. Не сбегала бы на такси, боясь поехать вместе и впустить Пашу в свой дом. Не придумывала бы отговорки, почему «Не нужно» и «Я справлюсь».

Но других никогда не было. Только мужчина, который подарил дочь и оставил одну. И Паша, который ворвался без разрешения. Сам, без всяких просьб, решил мои проблемы. И научил задыхаться от удовольствия в тесных объятиях.

Два полюса.

От одного я только-только отвыкла. А другой превращал меня в незнакомку с замашками извращенки.

Смешно, если бы не было так сладко.

Безумно, если бы я не понимала, что только благодаря бронебойной настойчивости Паши, его глухоте к моим «нет» и бесцеремонности мы смогли оказаться в одной постели.

* * *

Раньше я считала себя счастливой женщиной. У меня был муж, который, казалось, любил. Была образцовая семья с ребенком и выходными у бабушки. Была учеба в вузе и зачетка со сплошными «отлично».

Соседи и сокурсницы завидовали. Мама с бабушкой нарадоваться не могли, будто я не замуж вышла, а Нобелевскую премию получила.

Но были в этой идеальной картине и белые пятна, которые долгое время оставались для меня загадками. Странная неприязнь к мужу очень милой и доброй соседки Светы. Его командировки, которые с каждым месяцем становились все дольше. Частые болезни Маши.

Словно что-то чувствовала, дочка заболевала перед каждой командировкой Лени. Бронхиты, ларингиты, трахеиты чередовались у нас по кругу. Маша будто пыталась удержать папу дома. Не просьбами, так хоть кашлем и температурой.

Я долго не замечала эти совпадения. Может, из-за страха. Может, из-за того, что в двадцать три еще не хватает опыта.

А потом моя красивая жизнь рухнула.

Наверное, было бы проще, если бы я застала мужа с другой. С изменой лучше справляться как с аппендицитом — увидеть и отрезать. Когда долго приходится лечить то, чего не понимаешь до конца, это изматывает и лишает сил.

Но мне не повезло. О любовнице я узнала от самого Лени. Он сам рассказал, что встретил другую женщину, полюбил, и теперь они вместе ждут ребенка.

Он открылся мне так буднично. Без эмоций. Словно сообщал о новой долгой командировке.

В шоке я не поверила. Подумала, что у нас один из кризисов, о которых пишут во всех книгах по психологии. Вместо того чтобы готовиться к разводу, купила красивое белье. Целыми вечерами стала пропадать на кухне, выготавливая для Лени его любимые блюда. Хвалила. Улыбалась.

А однажды сама предложила сделать минет.

Он не хотел. Сказал, что я все равно не умею, как нужно, и лучше он сам по-быстрому справится на мне сверху.

Ума не приложу, почему я тогда заупрямилась. Можно было просто раздвинуть ноги. Но я опустилась на колени. Стянула с него трусы… те самые дорогие итальянские, которые подарила на Новый год, и которые он всегда брал в командировки.

И заплакала.

Наверное, это был самый дурацкий момент для прозрения. За стеной спала дочь. Передо мной с эрегированным членом стоял муж. А я захлебывалась от слез и чувствовала, как между нами все рвется.

Это был самый жуткий час в моей жизни.

Дурацкий, болезненный, нелепый. Без разговоров. И даже без слов.

Говорят, что после прозрения становится легче. Но легче мне не стало. Леня собрал чемоданы и тем же вечером, не попрощавшись с дочкой, ушел.

Мама, словно почувствовала, принялась названивать на телефон и требовать мужа. Бабушка начала забрасывать СМС и видеосообщениями, которые Леня совсем недавно научил ее делать.

Всем срочно что-то от меня понадобилось, несмотря на позднее время.

Единственным человеком, догадавшимся о катастрофе, оказалась Света.

Заметив, что я возвращаюсь от мусорных баков с красными глазами, она тяжело вздохнула. А спустя несколько минут пришла в гости. С домашним печеньем и мешочком трав, которые собрала на даче для чая.

За чашками этого чая мы тогда проговорили до самого утра.

Через три недели за чаем вскрыли конверт из суда о разводе и разделе имущества.

Чаем много месяцев спустя, когда судья перестал, наконец, давать нам с Леней проклятые «сроки для примирения», отпраздновали мою свободу.

Это был не самый счастливый повод, но мы радовались. Света рассказывала мне, что сейчас наконец заживу нормально. Без балласта, без обязательств. Свободная для новых отношений и другого мужчины. Лучше, умнее, достойнее Лени.

Я кивала, запивая чаем печенье. Но уже скоро выяснилось, что к двадцати пяти я научилась хорошо готовить, убирать дома, сносно зарабатывать и решать судебные вопросы. Но не умела знакомиться с мужчинами.

Я совершенно не умела флиртовать. Не знала, как показывать свой интерес. Прятала взгляд, когда кто-то смотрел на меня слишком долго. И никогда не проявляла инициативы.

Опция «Знакомство» словно не работала.

Возможно, со временем я бы смогла с этим справиться. Против воли заставила бы себя познакомиться с каким-нибудь безопасным мужчиной — умным, воспитанным, спокойным. Разрешила бы ему себя поцеловать. Без инициативы. Без желания, от которого кружилась бы голова.

Возможно, даже решилась бы пойти дальше.

Но я бы точно и на шаг не приблизилась к такому, как Паша! На пушечный выстрел не подошла бы. Ни во сне, ни в фантазии не представила бы рядом.

Он был концентрацией моих страхов. Слишком свободный, не привязанный ни к кому. Слишком раскрепощенный для такой, как я, не способной даже на хороший минет. Слишком роскошный, чтобы его могла удержать женщина, которую разлюбил собственный муж.

У меня не было ни одного шанса оказаться в его объятиях.

Но сейчас, зацелованная, счастливая, я ни о чем не жалела.

Сошла с ума? Да!

Не думала о будущем? Абсолютно!

Не надеялась стать кем-то большим для своего потрясающего любовника? Безумно хотелось ответить «да» и на этот