Фрикшоу - Вера Майтис

безумия мужчину к шкафу. На тренировках одной рукой я поднимала не больше 40 килограмм, но, возможно, сейчас, в порыве возбуждения, смогла и больше.

Ян кряхтел и дрыгал ногами, пока я царапая до крови ногтями его живот, пыталась расстегнуть пуговицу. Сделав ещё усилие, подняла ширинку на уровень лица и зубами помогла руке оторвать пуговицу. Штаны сползли, и его член ударил меня по щеке. Широко открыла рот и поймала головку, тут же засадила её глубоко в горло. Мне хотелось доминировать, показывая, что этот член сейчас мой и только мой. Я буду ублажать его так, как хочу. Ян едва дышал, пытаясь нащупать хоть какой-то уступ, чтобы не висеть на моей руке. Наслаждаясь свободно скользящим по языку и горлу членом, я трахала себя в рот, выплёвывая густые слюни. Наконец он нашёл на что встать, и мне стало полегче, от чего я больше смогла сконцентрироваться на любимом занятии.

— Ох, Лана, ты… — хотел он что-то сказать, но я сжала его горло снова, давая понять, что мне неинтересно его мнение.

Плохое оно или хорошее.

Ян держался стойко, но спустя минуту ритмичного глубокого отсасывания сдался и наполнил мой рот первой порцией спермы. Последующие, удерживая свободной рукой за основание, я направила в лицо, глядя на кончающий член. Горячие струи хлестали меня по губам, щекам и шее, стекая на грудь. Когда он, тяжело выдыхая, остановился, я обхватила губами головку и слизала последние капли, услышав одобрительные чертыханья. Слизала капли крови с его лобка, стекавшие из расцарапанных мной ран. Рывком оторвала его от стены и отправила в кресло, наконец отпустив. Развернула напротив второго кресла, в которое села, взяв со стола оставленный леденец. Ян тяжело дышал, был красный и такой же потный, как и я, но улыбался, наблюдая, как я леденцом собираю с губ и щёк его сперму и отправляю в рот.

Думаю, что наше молчание затянулось, но отчаянно не хотелось ничего говорить, только ждать, когда этот вкуснейший член на свете встанет снова. «Может быть, это молоко так действует?» — задумалась я и испугалась. Если так, то очень легко на него подсесть. Я слышала, что многие люди, чрезмерно его используя, просто уже не могут получать удовольствие от секса без допинга. Это одна из причин, почему некоторые из тех, чтопрошел испытание, всё равно продолжают посещать полигон шоу. Они становятся зависимы.

— Что-то случилось? — спросил Ян, очевидно заметив, как я изменилась в лице.

— У тебя есть что выпить алкогольного? — спросила я серьёзно, вспомнив о своей зависимости.

— А, кажется, я понял твой ход мыслей. Боишься подсесть на усиливающий ощущения феромон? Глория сказала мне о твоей проблеме. Извини, алкоголя нет, да и советую, пока находишься в Евгенике, завязать. Зачем алкоголь здесь, если никто не ограничивает твоё поведение, кроме трёх правил? — сказал Ян, поудобнее устраиваясь в кресле.

— Тогда зачем нужен феромон? — на мой взгляд, резонно спросила я и закинула ногу на ногу.

— Думаешь ты верно. Я давно и плотно на нём сижу и, честно признаться, забыл уже, какой секс без феромона. Но он не разрушает организм, без него нет ломки, желания использовать ещё. Но вот если долго использовать, то ощущения притупляются.

— Не знаю, мне, конечно, очень нравится, но страшно. Хватает и одной зависимости, — ответила задумчиво, покачиваясь в кресле.

— Согласен. По возможности чаще трёх раз в неделю не используй, тогда эффект притупления будет минимальный. Тильда так делает. А можно тебя попросить?

— Эм? — посмотрела я на него.

— Можно я сниму твою обувь? Ты, конечно, очень сексуальная и властная в них, но, думаю, твои ноги устали от каблука, — сказал он, собираясь встать.

— Если хочешь, можешь снять. Но в обуви без каблука я не могу ходить, так что не устали, — ответила я, протягивая ему ту ногу, что была сверху.

Он соскользнул с кресла и начал расшнуровывать сапог, поглаживая взглядом мои бёдра. Стащив его, он прильнул к огромной для его лица ступне, покрывая её поцелуями. Мне стало щекотно и одновременно с этим возбуждающе, от чего я оторвала игрушку и подала ему другую. Развязывая шнурки не торопясь и тяжело дыша от наслаждения, снял сапог. Его язык скользил по моим пальчикам, от чего я хохотала, как ребёнок, борясь с позывами забрать у него игрушку. Массивный для маленького тела член уже стоял, и я пожирала его взглядом, воспринимая мужчину перед собой как забавную вещь. Да, жестоко, возможно, но не вызывал он страха. Не было и мысли, что он может мне нанести вред, скорее, я боялась, что, слишком резко шелохнувшись, могу придавить его.

— Ты знаешь, феромон проявляет в людях их истинные качества, — начал он, оторвавшись от вылизыванияпальчиков моих ног.

— Да? — игриво ответила я и коснулась его носа большим пальцем ноги.

— Да, он делит их на охотников и жертв, — ответил он, засасывая большой палец в рот и смакуя. — Когда ты вошла сюда, я думал, что славно поохочусь на тебя, но оказалось, это ты меня сделала жертвой. Ты — боец внутри, возможно, даже не знаешь об этом.

— А ты очень ленивый охотник, я смотрю. Глория твой загонщик? — отвечала я, не сводя взгляд с члена и снова преисполняясь возбуждением.

— Возможно, но увидев тебя, более не было сил ждать, я хотел быть первым, кто насладится тобой здесь, — отвечал также игриво, пожирая глазами мою грудь.

Я,скользнув немного вперёд, захватила пяткой его за шею и притянула к своей киске, обвившись хвостом, чтобы не сбежал. Он снова испугался и попытался ослабить петлю на шее, но терпеть пререкания не намерена.

— Займись делом. Охотничек, — ответила я, обсасывая леденец.

Покорно, подчинившись стягивающемуся ошейнику, он вылизывал мою киску, играясь с ней руками. То сжимая в большой гамбургер, то раздвигая половые губы, углубляясь лицом. Рукой, свободной от леденца, я впивалась в его плотные и гладкие кудри. Язык очень умело ублажал меня, после чего, встретившись с его глазами в сильном возбуждении, проговорила.

— Хочу больше. И хочу ещё феромона.

Он злорадно улыбнулся и встал в полный рост, когда я отпустила его хвостом, слегка возвышаясь над моим гладким лобком.

— У меня есть кое-что особенное для тебя, но мне придётся