Таинственные расследования Салли Локхарт. Тигр в колодце. Оловянная принцесса - Филип Пулман

неожиданно заплакала, скорее даже отчаянно зарыдала.

– Что такое? В чем дело, милая?

– Овечка… Овечка…

С тех пор как пропал мишка, маленькая шерстистая овечка стала игрушкой, которую Харриет каждый день брала с собой в кровать. Они оставили ее у четы Моллой. Салли обняла дочурку и начала укачивать, пока та всхлипывала, уткнувшись в материнское плечо.

– Тише, милая… Тише… послушай, мы напишем письмо миссис Моллой и попросим, чтобы она отдала овечку почтальону, а он принесет ее нам, хорошо? Завтра же отправим письмо с почты. У нас же приключение, забыла? А овечка… овечка осталась посторожить мистера и миссис Моллой этой ночью. Ведь она очень храбрая. О, смотри… – Салли в голову пришла идея: она так быстро опустила Харриет на пол, что девочка от удивления даже перестала плакать. – Смотри, мышка!

Надеясь вспомнить, как это делается, Салли быстро достала из сумки носовой платок, развернула его, затем определенным образом свернула, завязала концы, потянула и еще раз завязала, пока кусочек ткани не превратился в подобие существа с ушками и хвостом. Отец научил ее этому фокусу, когда она была маленькой.

Харриет одной рукой схватила мышку и прижала ее к груди, не выпуская изо рта большой палец другой руки. Салли поцеловала ее, уложила на шелестящую простыню и затушила свечу. Свет едва проникал в спальню из гостиной, и она разглядела слезинки на щеках Харриет. Ее охватил такой прилив нежности к своей девочке, что она сама почувствовала, как ее глаза наполнились слезами, а в горле застрял ком.

Она тут же взяла себя в руки, начала гладить Харриет по голове и напевать песенку:

Лаванда синяя, дилли, дилли,Лаванда зеленая,Коль будешь ты принцем, дилли, дилли,То буду принцессой я…

Она вспомнила, как в детстве болела и лежала в кровати, а отец терпеливо сидел в темноте возле нее и пел своим низким голосом эти старые песенки, рассказывал сказки, и рядом с ним она чувствовала себя лучше, ощущала, что она в безопасности. Она никогда не знала свою мать. Отец был ей за обоих, как и она сама для Харриет.

Наконец девочка уснула. Салли подоткнула ей одеяло и на цыпочках вышла в гостиную.

Камин почти погас. Она встала на колени и разожгла его снова, положив туда свернутую газету, пару поленьев и немного угля. Когда огонь разгорелся, она поднялась и взглянула на свои руки. Воды, чтобы вымыть их, не было, нужно снова спускаться вниз; она вытерла руки о юбку и устало села за стол, запястьем убрав волосы со лба.

Салли глубоко вдохнула и медленно выпустила воздух. Потом поставила подсвечник поближе, достала из саквояжа маленькую тетрадку, карандаш и принялась писать.

25 октября 1881 года

Я не знаю, что мне делать. Я не знаю, как мыть и кормить ее, поэтому не понимаю, как буду справляться, но, в конце концов, многие женщины справляются. Я привыкла, что обо всем заботится Сара-Джейн (не забыть: послать ей деньги за этот месяц – наверное, уже кончились?), и даже не подозревала, что приходится так много о чем помнить и думать.

Что мне делать?

Денег у нас десять фунтов или немногим более того. Надо завтра пойти в банк, снять еще чуть-чуть и открыть счет на другое имя. Купить обручальное кольцо. Кажется, вдовы носят его на другой руке. У кого мне узнать? Почему я сама не знаю? Думаю, мы сможем жить спокойно – найдем место получше этого, но я не должна ни в коем случае ходить во Фруктовый дом, к Моллоям, в магазин или в контору. Только письма.

Неужели это на всю жизнь?

Особенно – никаких контактов с поверенным. Будет ли он опротестовывать решение суда? Можно ли его опротестовать? Возможно, следует написать ему, но, наверное, я сожгла за собой все мосты.

Что я должна сделать, раз уж не могу доказать, что Харриет не его дочь, – так это узнать, зачем ему все это нужно и что за всем этим стоит. Узнать все, что получится. Если он занимается противозаконными делами, ему не доверят опеку над ребенком.

И этот священник. Мистер Бич. (Не забыть: сообщить Розе новый адрес, как только мы будем в безопасности.) Его самое уязвимое место – эта ложь в метрической книге. Если я выясню, зачем он это…

Она остановилась, услышав какой-то звук из спальни, но это всего лишь Харриет бормотала во сне. Салли подбросила в камин еще углей и снова села за стол.

…сделал, тогда я буду знать, как его победить. Это мой единственный шанс.

Поздно вечером Элли услышала, как в дверь Фруктового дома позвонили. Она оторвалась от пасьянса, который раскладывала на кухонном столе, и подняла голову:

– Кто это может быть?

– Так и не узнаешь, если не пойдешь посмотреть, – ответила миссис Перкинс, которая сидела в кресле и читала газету.

Элли нехотя встала. Она уже имела неприятный разговор с полицией, как и Сара-Джейн Рассел; она уже начала подумывать, не сказала ли чего лишнего о том, куда уехала Салли. Может, у сержанта возникли еще вопросы, а может, принесли ордер на обыск.

Но это был не полицейский. Пришел темноволосый молодой человек в грубом пальто. Сперва она приняла его за бродягу, особенно потому, что у него был смешной акцент, но молодой человек оказался довольно вежливым.

– Я ищу мисс Локхарт, – сказал он. – Она дома?

– Нет, сэр, – ответила Элли. – Я не знаю, где она.

– А кто занимается хозяйством в ее отсутствие?

Элли услышала позади себя шаги Сары-Джейн и обернулась.

– Могу я узнать, как вас зовут? – спросила няня.

– Дэниел Голдберг. Я журналист. Я знаю, что случилось с мисс Локхарт, и думаю, что могу ей помочь. Но мне надо поговорить с ней лично.

Элли сделала шаг в сторону, но Сара-Джейн к двери не подошла – они обе начали опасаться незнакомцев.

– Я не могу сказать вам, где сейчас находится мисс Локхарт, потому что не знаю этого, – сказала Сара-Джейн. – Она не появлялась дома с утра. И я не знаю, когда она вернется. Если бы и знала, не уверена, что должна была бы говорить вам, но я действительно не знаю.

– Можно оставить ей записку? – спросил незнакомец.

– Почему нет? – ответила Сара-Джейн. – Вы не собираетесь об этом писать? Это попадет в газеты?

– Пока нет. – Он что-то нацарапал в блокноте. Потом оторвал листок, свернул его и написал имя Салли на обратной стороне. – Пожалуйста, передайте ей. Это очень важно. Спокойной ночи.

Он приподнял свою широкополую шляпу и удалился. Элли закрыла входную дверь.

Сара-Джейн с сомнением смотрела на записку.

– Думаешь, он говорит правду? – спросила Элли.

– Не знаю. Я ничего не знаю. Думаю, надо послать ее миссис Моллой… Но если Салли не там, как сказал полицейский, она все равно ее не получит.

– Наверное, лучше оставить здесь. Пока от нее не будет