Путь к Граалю - Анна Кривошеина

«— Можно ли сегодня вообще точно определить, кто он — наш современный герой?

— Это все-таки человек криминального действия. Он может быть бандитом, а может быть и милиционером. Но в любом случае это тот, кто имеет крепкий мускул или такое оружие, чтобы мгновенно ответить, убить обидчика. Это, видимо, отвечает сегодняшним ощущениям человека, который испуган, который затаил множество мелких и несколько крупных обид, которого волнует один вопрос: „Кто за меня рассчитается?“ За него и рассчитывается на экране этот самый новый герой.

– Получается, в России совсем не осталось людей ярких, с богатым внутренним миром, которых можно было бы сделать героями фильмов или спектаклей?

— Не знаю… У меня мало новых знакомств… Хотя сейчас появляются группы единомышленников… Мне трудно дать им точное определение. Я вижу робкие попытки создания новых братств, куда входят люди, объединенные неким благородством целей и готовностью терпеть ради этой цели. Я наблюдаю это лично, и это рождает во мне чувство надежды».

Из интервью с Эльдаром Рязановым на интернет-портале «Фильм. ру»:

«— Каким должен быть современный герой?

— Для меня герой — Юрий Деточкин, и о таком герое я делал кино всю жизнь. Честный, благородный, он должен помогать бедным, стоять на страже угнетенных.

– Вы описали „Брата“.

— „Брат“ мне чужд, хотя „Война“ Алексея Балабанова кажется очень интересной. Но я не понимаю, когда обаятельный Сергей Бодров ходит и убивает. Не могу оправдать убийства без причины… у меня другие герои».

Да… другие герои… Ну а нас чаще привлекает более яркое и громкое: популярность, успешность и т. п. Но воля ваша, а кажется, что в данном случае «герой» не совсем подходящее понятие. Есть существенное отличие между героем, в котором мы видим человека, личность, и кумиром, в котором нас привлекает лишь «эффект», им произведенный, своего рода «аура», вокруг него созданная.

И все-таки чего-то еще не хватает, чтобы разобраться, кто же он, настоящий современный герой.

В одной из своих работ К. Г. Юнг сказал: «„Сегодня“ имеет смысл лишь тогда, когда оно находится между „вчера“ и „завтра“. „Сегодня“ — это процесс, переход, который отрывается от „вчера“ и устремляется к „завтра“. Тот, кто осознает „сегодня“ в этом смысле, может называться современным».

Недавно в Русском музее в Санкт-Петербурге я рассматривал «советскую Джоконду» — так назвали картину «Девушка в футболке» А. Н. Самохвалова, написанную в 1932 году, на парижской выставке, где она получила золотую медаль. Удивительная картина не только в силу своих художественных и прочих достоинств, но и в силу смысла изображенного. Передо мной был портрет нового человека, родившегося в новой России и строящего новую Россию. Возможно, для нас это самый близкий и самый недавний пример своего рода культа героев, как бы мы ни относились к тому времени с его идеологией. В героях того времени — еще раз повторюсь, как бы мы ни относились к ним, — была одна существенная черта: они несли в себе зерно будущего и были тем больше героями, чем ближе были к тому будущему, которое вчера еще было невозможным. Стоит задуматься: неслучайно по итогам опросов Юрий Гагарин — один из первых в рейтинге героев и сегодня…

Не в этом ли секрет настоящего и всегда современного героя?

Путь воина

Хорхе Анхель Ливрага, основатель «Нового Акрополя»

Боевые искусства и рыцарские ордены

Не желая смириться с образом жизни, основными чертами которого стали слабохарактерность и бегство от трудностей, люди обращаются к древним боевым искусствам в попытке постичь смысл понятий силы и чести, к которым всегда стремился человек. Но в этом поиске, не всегда имеющем четкие цели, они обычно довольствуются лишь внешними, а значит, поверхностными результатами, ограничиваются попытками дать определения как сложным и абстрактным понятиям, так и конкретным разновидностям нетрадиционных форм противоборства. Этот поиск зачастую сводится к восприятию лишь материальной стороны, лишь внешних проявлений, имеющих экзотический характер, выходящих за рамки привычного. И хотя главными в этом поиске являются идеи мужества и добродетели, люди подчас легко ограничиваются лишь видимостью открытия таинственного и далекого мира.

Поэтому все, кто ищут силы и порядка, справедливости и долга, боевые искусства стали воспринимать как исключительную принадлежность Востока. При этом совершенно упускается из виду, что и Запад хранит глубокие традиции в этой области. Забывается и то обстоятельство, что в условиях непонимания и отсутствия необходимых познаний и способности распознавания боевые искусства, как и другие учения, могут быть полностью утрачены.

Поэтому необходимо провести грань между воинской философией и боевыми искусствами. Воинская философия одна, а боевых искусств может быть множество (собственно, столько, сколько существует их разновидностей на Востоке и на Западе). Воинская (исп. martial) философия — это философия, основанная на символике Марса. Она подразумевает борьбу противников, цель которой — установление всеобщей гармонии. И борьба, и сопутствующая ей гармония могут находить свое воплощение в различных формах боевых искусств, или, другими словами, в различных проявлениях воинской философии. Все боевые искусства, вопреки общепринятому мнению, объединяет то, что ни одно из них не имеет ничего общего с разрушением. Война и драка — это не одно и то же.

Война с мраком и тьмой является наиболее достойным, пламенным, мужественным, непреклонным проявлением человеческой сущности. В борьбе двух противоположностей огонь противостоит тьме и, пробивая путь, несет свет, преодолевает невежество и пробуждает мудрость. Война всегда ведется в соответствии с определенным кодексом чести и теснейшим образом связана с религией. Участвовать в войне может лишь человек, отдающий себе отчет в том, что его тело не представляет никакой ценности, что оно — не более чем жертва, приносимая на алтарь судьбы во имя Бога и братьев-людей.

Напротив, драка — это насилие. В ней на первый план выступают вопросы личной выгоды, мнимых ценностей и классовых привилегий, продиктованные грубым и примитивным стремлением к обладанию теми или иными материальными благами.

Осознавая, что суть справедливой войны — это своего рода мистический взлет высшего сознания, отрешение от телесного и материального, мы попытаемся в этом кратком исследовании показать, чем являлась война в разные времена и в разных странах для людей, в чьих руках было практически одно и то же оружие.

То, что теперь принято называть восточными боевыми искусствами, берет свое начало в Северной Индии и в отдельных районах Тибета и Китая. Древнейшим из боевых искусств, имевшим свою школу, является карате (karate-do), или «путь пустой руки» (в переводе с современного японского).

В Китае зародилась разновидность ритуального танца, известная под названием тай-цзи цюань (tai-chi chuan), которая состоит из серии упражнений, направленных на достижение контроля над эмоциями. Этот танец дал начало китайскому карате, известному под именем кун-фу, которое отличается по стилю большим «артистизмом», чем его японский прообраз. Еще одна его разновидность, со своими особенностями стиля, распространилась в Корее под названием тейквондо (tae-kwon-do).

Все эти виды боевых искусств проникнуты религиозным содержанием, которое в свое время в них заложили буддисты. Кодексы боевых искусств также имели буддистскую основу. Самый известный из них — японский Бусидо. Он представлял собой свод нравственных норм, регламентировавших жизнь касты японских воинов — самураев.

Вообразив состояние, когда эстетическому удовольствию, которое доставляют движения, сопутствует сила, концентрация, энергия, жизнь в постоянной готовности умереть или убить, защищая справедливое дело, и осознание того, что каждое действие совершается во имя Бога, мы сможем составить представление о том, что такое ци (ki). Ци — это энергия, возникающая в человеке и вследствие концентрации приливающая к его рукам, к кистям и пальцам рук. При правильном использовании эта энергия вызывает ощущение холодной силы, силы без радости и боли, основанной на чувстве долга. При концентрации в момент удара хорошо натренированная «человеческая машина» издает глубокий звук, и уже не человек наносит удар, а «нечто», находящееся в нем, «нечто», не знающее страха, ибо страх исключает возможность действия человека. В таком состоянии легко умереть или убить без колебаний. Осознавая это, буддисты разработали очень жесткий моральный кодекс как неотъемлемую часть этого искусства, не допускающую его превращения в разрушительную силу.