Черный призрак - Владимир Лосев

Я с грустью посмотрел на все это и взялся задело — простирал, как мог, в холодной воде комбинезон. Выжал и скептически осмотрел. Большую часть грязи и крови удалось отскоблить, но ткань пошла довольно заметными пятнами и разводами, несмотря на то что пятна на камуфляже изначальны.

Вздохнул и стал одеваться. Пусть некрасиво, зато более-менее чисто, и уже можно носить, не морщась: все равно лучше, чем ходить голым.

Когда надевал, вздрагивал от неприятных ощущений: сырая холодная ткань не самое лучшее из того, что стоит носить в утреннем лесу.

Потом сел прямо на глину, натянул носки и высокие армейские ботинки, которые почти не пострадали от сока жуткого растения.

Поднял с земли армейский ремень с черным спецназовским ножом в ножнах и алюминиевой фляжкой, обтянутой камуфляжем, — единственное, что на мне осталось от прежнего комплекта одежды. Местами на желтой коже виднелись небольшие дырки, словно ее опрыскали серной кислотой, да и выглядел пояс так, словно его долго крутили в бетономешалке вместе с грязью.

Пришлось сполоснуть и его, иначе сок продолжал бы превращать его в труху, да и от неприятного запаха мертвечины следовало избавиться.

Сделав все это, я мрачно посмотрел на профессора, жадно пьющего из ключа.

Увидев, как он с причмокиванием глотает ледяную прозрачную влагу, мой организм тоже потребовал воды.

Пришлось возвращаться к ключу, много и жадно пить, а потом еще набрать запас во фляжку. И тут же захотелось есть. Я сел на глину, достал армейский паек и закусил галетами и сухой конской колбасой.

Профессор от еды отказался, сел на поваленное сухое дерево и терпеливо ждал, пока я буду готов к продолжению пути.

Я и сам понимал, что надо спешить, но мой организм требовал пищи для восполнения потерь, понесенных от встречи с жутким растением.

— Надеюсь, больше ничего со мной не случится? Никто на нас не нападет? Птички какие-нибудь, медведи, насекомые?

— Раз вопросы появились, значит, вы, юноша, уже можете продолжать путь, — хмуро улыбнулся Сергей Сергеевич. — Нападет ли на нас еще кто-то, мне, конечно, неизвестно, но знаю, что осталось всего пять часов до закрытия кордона. Если не желаете новых не очень приятных приключений, то придется бежать.

— А как далеко?

— Километров пять…

— Да их за час можно преодолеть!

— Ну-ну, — неопределенно хмыкнул профессор. — От деревни до кордона по прямой двадцать верст, а мы идем уже третий день. Такой расклад не кажется вам странным?

— Кажется…

— И правильно, здесь километры другие: что-то можно за час пройти, а иногда бывает — и недели не хватает. — Он встал и бодро зашагал в лес. — Вперед, юноша, вас по-прежнему ждут великие дела!

— Как можно пять километров идти неделю?

— Например, по кругу. Если леший захочет, то и год будешь бродить рядом с деревней, а в нее не попадешь.

— Но вы-то знаете, куда идти?

— Дороги здесь не знает никто, а направления постоянно меняются. Места тут странные, в них ничего нет определенного, есть такое модное слово — «геопатогенные», так вот это место как раз такое. Вроде и звезды те же, и солнце светит в небе, и север на месте, если знаешь, как его определять, а все равно придешь не туда, куда хочешь.

— А как вы находите путь?

— Сердцем. Там у меня имеется стрелка, которая всегда показывает туда, где находится в данный момент кордон.

— В данный момент?

— Опять начинаете повторять последнюю фразу? Я думал, что вы уже от этого излечились…

— И все-таки что вы имели в виду, когда говорили, что знаете, где находится кордон в данный момент? Он движется?

— Конечно, движется, как и все мы, только в другом ритме.

— Не понимаю…

Мне слова Сергея Сергеевича уже давно не казались шуткой, слишком многое потом их подтверждало. И если он говорит, что кордон движется, значит, так оно и есть. Но как?

— Все очень просто. — Профессор шел быстро, я едва успевал за ним. — Земля вращается, мы находимся на ней, следовательно, тоже вращаемся, а еще движемся по вытянутой орбите вокруг Солнца. Люди просто привыкли к тому, что все вокруг кажется неподвижным. Но наша планета не стоит на месте, мало того что она вращается вокруг своей оси и Солнца, она еще движется вместе с Солнечной системой — вращается вокруг центра галактики, которая крутится вокруг центра вселенной. Так что движения много.

— Какая разница, движемся мы или нет, если все окружающее двигается вместе с нами?

— Все это так, но только до той поры, пока мы не сталкиваемся с чем-то двигающимся по своей, отдельной траектории, тогда и возникают проблемы.

— И что же тут у нас движется? — Я завертел головой по сторонам. Сергей Сергеевич прокладывал путь через груду поваленных деревьев. — Может, этот дурацкий лес без единой зеленой ветки движется? Или черное озеро, убивающее любого, кто из него выпьет воды? Или ваш неуловимый Дрема?

— Кордон, например, движется по своей собственной траектории, независимой от движения Земли.

— Как это?

— Просто он принадлежит другой системе координат… — Профессор неожиданно остановился, он хоть и продолжал говорить, но слова его уже теряли смысл. Он словно по инерции рассказывал, но уже было понятно, что это его больше не интересует, что-то увидел или почувствовал. И этого стоило опасаться. — Не надо упоминать кое-кого всуе…

— Кого?

— Идет Дрема по дороге, уноси скорее ноги, тот, кто их не унесет, попадет ему в живот, — пробормотал Сергей Сергеевич. — Не зови лихо, само придет…

— Глупая какая-то скороговорка, и не звал я никого.

— Глупая, но очень верная. Где он?!

Раздался далекий вой — не вой, взвизг — не взвизг, что-то очень похожее на два этих звука, изданных вместе. Звучало как-то пугающе тоскливо, от этого крика внутри сначала что-то словно оборвалось, а потом противно похолодело.

— Теперь понятно. — Профессор резко свернул в сторону и побежал. — Если он идет оттуда, то нам в другую сторону. За мной, юноша, бегом! Может, удастся оторваться…

Я побежал за ним, пытаясь его догнать, но у меня ничего не получилось. Сергей Сергеевич мчался так, словно бежал на олимпийский рекорд. А визг-вой слышался где-то рядом. Похоже, существо, которое его издавало, бежало рядом, понемногу сокращая дистанцию между нами. Оставаться с чудищем наедине мне не хотелось, поэтому я поднажал из последних сил, задыхаясь и хватаясь за сразу заболевший правый бок.

А потом началась… какая-то чертовщина, другого слова не подберешь.

Высохший лес на глазах начал расцветать, на стволах деревьев появилась темная кора, по которой потекла желтая янтарная смола, и по ней длинной рыжей цепочкой потянулись муравьи. На ветках проросла ярко-зеленая молодая хвоя и закачались неизвестно откуда вылезшие коричневые, набитые семенами шишки.

Сухая земля под ногами покрылась свежей светло-зеленой травой, запахло лесными цветами, расцветающими то тут, то там. Скоро от их обилия уже рябило в глазах. Фиолетовые лепестки и соцветия, темно-синие, алые — каких только здесь не появилось, они настолько выглядели трогательно, казались такими беззащитными, что даже наступить на них нога не поднималась.

Кое-где из-под земли вылезли красные и коричневые шляпки грибов, воздух пополнился другими запахами сырого леса, между серых стволов замелькали прозрачными стайками мошки и комары, собираясь вокруг моей головы. Еще мгновение, и они меня стали кусать. Боль от укусов была реальной. Конечно, не так, как от шершней, но и комары кусают достаточно болезненно, а уж укус мошки, которая выдирает кусочки плоти, еще более неприятна.

Невероятно красивые бабочки запорхали вокруг цветов. Огромный лось пробился через зеленые густые кусты, покрытые острыми длинными шипами и в то же время бело-желтыми цветами, и остановился, недоуменно косясь на нас темным, почти черным зрачком.

— Черт! — выругался профессор. — Не успели! Теперь придется что-то придумывать. Даже не знаю, что делать, — опыта-то никакого! Слышал только от стариков. Что же это, а? Почему все против нас? Что такого имеется в вас, юноша, что весь лес поднялся?

В голосе его прозвучала усталая безнадежность. И это меня удивило. Я считал, что этого человека ничем нельзя устрашить, но вот сейчас и он чего-то испугался. Слова его мне показались странными. Я-то тут при чем? Он же меня ведет, а не я сам иду. Не сам же выбираю маршрут, да и ориентироваться в лесу не умею.

И еще уж слишком все загадочно. Впору подумать, что в этом лесу живут волшебники: только что вокруг нас находился высохший лес, и вдруг он возродился, расцвел, причем за короткие мгновения.

Такого просто не могло быть: либо он никогда не был сухим, либо сейчас перед нами не зелень. Но как не верить своим глазам, ушам, носу? А чему тогда? Ужели весь мир — иллюзия, а мы просто спим? Или все-таки сейчас к нам выйдет старичок-лесовичок, взмахнет волшебной палочкой и…