Путь к счастью (СИ) - Кисленко Виктори

— Личное, значит, — тон его голоса мне совсем не понравился. Но я не отступила. Вздернула подбородок и посмотрела в его прекрасные синие глаза. — Может, я заставлю тебя передумать?

«Когда его дыхание начало обжигать мое ухо?»

— Нет, — выдавила, чуть не увязнув в своих ощущениях.

— Ты мне нужна в клинике. И хочешь ты того или нет, ты останешься здесь работать! А твое личное подождет! — безапелляционно заявил он.

Я чуть не подавилась его наглостью!

Мужчина резко отстранился от меня и, пока я не начала выговаривать все, что о нем думаю, сказал:

— Не забудь про «Имбрувеку». Ее ведь до сих пор не нашли.

От этих слов я едва устояла на месте. Злость стремительной волной прокатилась по телу.

— Ты же знаешь, что я ее не брала!

— Не знаю, — вкрадчиво пояснил. — Ксюша, ты будешь на меня работать до тех пор, пока я сам тебя не уволю.

— Это незаконно! — буквально прорычала.

— Воровать «Имбрувеку» тоже незаконно.

— Кирилл…

— Знаешь, ты внешне очень похожа на мою первую жену. Благодаря этому я проникся к тебе симпатией в нашу первую встречу. Но вот твой характер оставляет желать лучшего. Тебе платят хорошую зарплату. Дают несложные поручения. Мечта, а не работа. На твоем месте любая другая сидела бы и помалкивала. Так что иди работай. Эта тема закрыта.

— Кирилл Максимович, подпишите… — Я сжала ладони в кулаки, пытаясь успокоить себя.

— Иди работай! — с нажимом процедил.

В который раз я убедилась, насколько Кирилл отвратительный человек. Стоило почувствовать к нему искреннюю симпатию, как он мгновенно все портил. Яркие чувства, которые испытала за пару месяцев бок о бок работы с ним, превратились в прах. Но больше всего меня обидело сравнение с его покойной женой. Значит, он воспользовался моим состоянием в ту ночь только из-за этого сходства. Чудесно! Я запомнила слова матери Федосеева о большой любви к первой жене!

Стерпеть и уйти молча не смогла. Уперев руки в бока, я зло проговорила:

— То есть, мало того, что в ту ночь ты воспользовался моим невменяемым состоянием и склонил к близости, ты еще и сейчас вынуждаешь на тебя работать! Понравилось иметь под боком девушку, похожую на первую жену?

— Что значит невменяемым? — зацепился он за слова.

— В мою воду кто-то что-то подлил! Я не помню нашу ночь!

— И ты только сейчас об этом говоришь?

— А зачем мне было тебе что-то говорить? Подпиши заявление!

— Нет. Иди работай. Мы поговорим с тобой об этом позже, — сказал тоном, не терпящим возражений.

Я выбежала из кабинета, громко хлопнув дверью.

«Он мне угрожал!» — сетовала в ярости.

Ничего. Не на ту напал. Не знаю, что ему от меня нужно... но в клинике я больше не задержусь!

***

Припав лбом к стеклу автобуса, я следила за редкими снежинками, что вились на улице. Они падали на землю и тут же таяли.

Я любила наш южный край за возможность в ноябре ходить в легкой куртке. У нас никогда не бывало сильных морозов и сугробов снега зимой. Но на этом плюсы погоды в Волгограде, пожалуй, закончены. Грязные серые улицы казались еще более серыми от постоянных облаков и мрачных туч. Солнца почти нет, и это очень сказывалось на моральном состоянии. Для нашего края были характерны перепады в погоде: то сильно ветер дует, то, наоборот, штиль. То же самое и с температурой. Днем она может быть до плюс десяти, а ночью — ниже нуля, так что с утра все вокруг подмораживает и покрывается ледяной коркой.

Сегодня с самого утра шел снег. А стоило нам отъехать от города на километров двести, как он усилился вместе с ветром.

Спустя несколько часов автобус высадил меня на обочине пустой дороги. Домов видно не было. И это не на шутку встревожило.

— Простите, а Рябовский где? — спросила я у водителя.

— Пешком прямо три километра. — Он махнул рукой в сторону темной трассы.

Я тяжело сглотнула.

— Вы уверены?

Прошлые разы я приезжала сюда на машине. Но, тем не менее, помню, как на хуторе были и автобусы, и остановки!

— Девушка, я по этому маршруту три года катаюсь! — возмутился он, и буквально через минуту автобус оставил после себя только дымку выхлопных газов.

Оглушенная новостью, стояла с большой сумкой на трассе и хлопала глазами.

«Куда идти?» — задалась вопросом.

Вокруг непроглядная мгла, удушающая тишина и небольшая снежная вьюга. Где-то сбоку послышался вой. Я вздрогнула, прижав авоську с вещами теснее к себе.

Хотелось кричать и топать ногами, как в детстве. Но, увы, выбора у меня не осталось. Нужно идти пешком. Время почти десять вечера!

Проклиная на чем свет стоит свою беспечность, я двинулась в нужном направлении — к хутору. По пути не было ни одной живой души. Темнота такая, что пришлось включать на телефоне фонарик и подсвечивать себе под ноги. Омрачали мой путь только сумка и порывистый ветер с колючим снегом.

Я упорно передвигала ногами, ощущая озноб от холода. Не знаю, сколько шла. Но слабость и спина буквально закричали остановиться и передохнуть.

«Зачем я столько вещей за раз взяла?» — корила себя.

Кирилл! Чертов мерзавец! Из-за него мне пришлось внезапно тащиться на ночь глядя в деревню! Шантажист несчастный! Ненавижу его!

Одурманенная дикой, необузданной яростью, я потуже затянула шарф на шее, чтобы нигде не поддувало, натянула шапку по самые глаза и упрямо пошла дальше.

Действовать пришлось быстро. Павлова сразу же нашла нужные контакты в женской консультации, где я прикрепилась, и выбила больничный на две недели. А там у меня еще есть неотгуленный отпуск.

После работы я мигом собрала вещи первой необходимости и поехала в деревню. Мне необходимо было обмозговать дальнейшие шаги. Федосеев по неведомой причине не хотел меня отпускать.

«Что ему нужно?» — задавалась вопросом. Никогда не поверю, что я такой ценный сотрудник, которого он не может потерять! Не хватало мне проблем с врагом матери, так еще свалился на голову наглый начальник. К слову, сводный брат не звонил, а значит, единственная ниточка, ведущая к исцелению, оборвалась. Признаться, в последнее время меня абсолютно не беспокоило состояние моего здоровья. Сон в основном был долгий и без сновидений. Тело претерпело изменения согласно сроку беременности. И все… Больше ничего подозрительного.

«Может, эта женщина сама додумалась исповедоваться за свои грехи?» — предполагала я.

«Ничего… Сейчас обустроюсь на новом месте, придумаю, как выкрутиться из сложившейся ситуации и заживу прекрасной жизнью с моим малышом».

Мысли о ребенке мигом согрели и душу, и тело. Идти стало легче. Темнота уже не была такой страшной, а самочувствие плохим.

Я прошла по ощущениям не больше получаса, как мне в спину ударил свет от автомобильных фар. Осторожно отошла в сторону, чтобы смогли объехать. Дорога была узкой и неудобной для транспорта.

Шаг не замедлила и продолжила ходьбу. Водитель тем временем не спешил меня объезжать, а наоборот, остановился.

Внутри закралась тревога. Она красным маячком впилась в сознание, и я ускорила шаг.

— Ксюша! — услышала голос Кирилла и остановилась.

«Что он здесь делает?»

— Как ты здесь оказалась? Почему с сумкой? И одна? — он осыпал меня вопросами и, приблизившись, выхватил из рук злосчастную сумку.

— Иду! — выказывая свой враждебный настрой, вцепилась в ручки сумки сильнее. Кирилл ее нагло выдернул из моей руки. Я не выдержала и добавила: — Отдай мне проклятую сумку и катись, куда катился!

Телом руководила обида за его унизительный поступок и слова в кабинете. Он не имел права так со мной поступать! Не после того, как между нами начали выстраиваться хрупкие границы человеческих отношений.

— Ксюша! Хватит дерзить. Пойдем в машину и спокойно поговорим?

Он крепко сжал мое запястье и потянул в сторону своего автомобиля. Я воспротивилась.

— Отдай мои вещи, мне нужно добраться до хутора!

От переполняющей злости мой голос будто звенел от напряжения.